Дмитрий Новоселов - Нарушители правил
По расплавленному асфальту плыли вяленые машины и сонные пешеходы. Внизу, у самого входа в гостиницу, рядом с мерседесом стоял синий сорок первый москвич.
2.
После душа я лег на диван, положил перед собой список фирм и стал звонить по контактным телефонам. Первые же пять номеров полностью подтвердили информацию Аркадия. Я попадал на сотовый к хозяину лотка, в бухгалтерию торговой базы, в розничные магазины и даже на вьетнамский рынок. Если на весь город действительно всего пяток – другой солидных оптовых контор, то объем работы значительно сокращается, их я оббегу за пару дней, останется выбить какие-нибудь подписи с должников, определиться с графиком погашения и найти партнера. Через неделю можно смело отчаливать в столицу. Я повеселел. Тем не менее, полностью Аркашкиной информации доверять нельзя. Он мог скрыть в корыстных целях сильного игрока на рынке. Я прозвонил список до половины, оставшиеся номера оставил на после обеда и решил почитать “Geo”.
В папке с прозрачным верхом кроме журнала оказался еще бумажный конверт формата А-4. Конверт был серый однотонный, без каких либо надписей. Он был открыт сбоку, внутри лежали какие-то документы.
Вот досада. Ненавижу рыться в чужих вещах. Но, видимо придется. Это тебе не журнал, нужно вернуть хозяину. Говорил мне папа, не бери чужого, не нарушай третьего правила, аукнется. Вот, пожалуйста, еще одна проблема на голову. Я достал скрепленные степлером бумаги и посмотрел на верхний лист. Фирменный бланк какого-то научно-исследовательского института. Я специально не стал читать название до конца. Девятое правило моего отца еще никто не опроверг! Чужая информация, все равно, что чужая вещь. Под исходящим номером было написано: «Директору ОАО «Аспект» г-ну Захарову». Вот так совпадение! Опять эта фамилия из прошлого. Хотя мало ли Захаровых. Наверное, это сосед по самолету. Придется найти этого типа и вернуть ему бумаги, да и журнал тоже.
Пальцы сами собой перебирали бумагу, а голова считала. Всего четырнадцать листов. Зазвенел сотовый. Это жена. Я аж вздрогнул. Совсем забыл.
– Рюсик, ну ты чего молчишь?!
– Долго оформляли, пока въехал, пока принял душ.
– Бессовестный! Я же волнуюсь, котеночек. У тебя все нормально?
– Все в порядке, дорогая.
– Знаешь, Элла Жуткер говорит, что там, какая-то химия в водопроводе. Ты воду из-под крана не пей.
«Козленочком станешь», – это в мозгу невольно.
– Спасибо.
– Не забывай нас, звони.
– Да у меня тут все нормально. Не Новый Орлеан. Буду звонить раз в два дня. Может быть, удастся вернуться пораньше.
– Было бы неплохо.
Я убрал журнал и злополучный пакет в папку и стал набирать ноль девять. Ответившая через пятнадцать минут непрерывного набора «шестая», заявила, что всякие там ООО и ОАО нужно искать в коммерческих справочных службах, а для того чтобы узнать номер господина Захарова, нужны его имя и отчество, и точный адрес.
В карте гостя я нашел четыре номера частных справочных служб, ни в одной из них ОАО «Аспект» не соблаговолило разместить свои телефонные номера. Мне явно будет чем заняться, кроме служебных обязанностей.
В дверь нагло постучали. Прямо в трусах я подошел к косяку. Знакомое шипение.
– Кто?
– Рисепшн.
Навязчивый парень. Я открыл. В проеме стояли три человека. Уже ставший мне чуть ли не племянником, Спартак и еще двое мужчин в синих рубашках. Один из гостей с мужественным лицом, достал из нагрудного кармана красную корочку.
– Майор Полупан, уголовный розыск. Нам нужно с вами побеседовать.
Второй милиционер, помоложе без приглашения вошел в коридор, плечом оттолкнув меня с дороги. Спартак смотрел на меня без любви, со злорадством и сверху вниз. Как будто я украл у него чупа-чупс и был застигнут за его сосанием. Он держался так, словно все трое – одна команда. Мне было неловко, потому что я почти голый и дверь нараспашку.
– Ткачев Андрей Юрьевич? – спросил на ходу Полупан.
– Да.
– С какой целью приехали в наш город?
– Позвольте, – попробовал возмутиться я. – С какой стати вы врываетесь ко мне в комнату?!
– Мы врываемся? – удивился Полупан. – Разве мы врываемся? – спросил он у молодого. – Потом повернулся к Спартаку: – Кто тут врывается?
Спутники картинно пожали плечами.
Мне стало неловко.
– Позвольте, – покраснев, сказал я.
– Что позвольте? – спросил Полупан.
– Позвольте полюбопытствовать.
Молодой хмыкнул. Мы вошли в большую комнату.
– Ну, любопытствуйте.
Я совсем запутался. Рука от лица не опускалась, она постоянно поправляла очки.
– Это абсурд. Может, вы разрешите мне одеться?
– Одевайтесь.
Пока я натягивал брюки, незваные гости по-хозяйски расположились на стуле и диване.
– Вы чего-то боитесь? – подозрительно посмотрел на меня Полупан.
– Нет, чего мне бояться?
– Просто какая-то реакция странная, – он неодобрительно разглядывал мои штаны.
– Какая реакция?
– Как будто мы вас врасплох застали. Молодой встал и принялся осматривать все помещение.
– Ничего вы меня не застали, – сказал я и еще пуще покраснел. Вот дурацкая натура, веду себя как нашкодивший ребенок. Надо взять себя в руки.
– Так с какой целью вы приехали в наш город? – опять спросил Полупан.
– В командировку, – неужели они всех гостей так допрашивают?
– И командировочные имеются?
– Пожалуйста, – я достал из портфеля листок.
Полупан даже не взглянул на бумаги, кивнул молодому, чтобы тот ознакомился.
– А с Прудниковым Евгением Анатольевичем вы давно знакомы?
– С кем?
– С Прудниковым.
– Я такого не знаю.
– А если подумать?
– Мне кажется, что вы меня с кем-то путаете. Потом вам будет стыдно.
Гости расхохотались. Особенно веселился Спартак, он прямо закатывался, его голосовые связки издавали звуки, похожие на крики гиен, а гиенам, как известно стыд не ведом.
– Хорошо, – сквозь смех пропыхтел Полупан. – А цель вашей командировки какая?
Я не знал, что делать. У меня не было полномочий раскрывать цели поездки перед первыми попавшимися стражами порядка. А может, это все звенья одной цепи, появление Аркаши, теперь вот этих? Запугивание, наезд. Как известно, лучший способ обороны – нападение. Может быть, этим самым они хотят показать, что здесь, на своей территории они сильны, и никаких денег никому отдавать не собираются.
– Это коммерческая тайна, – наконец сказал я. Глупость, конечно.
Мои слова почему-то очень разозлили молодого.
– Ах, тайна? – визгливо прокричал он. – Ты чё, блин, разведчик группенфюрер Штирилиц?
– Штандартенфюрер, – буркнул я.
– Какой на хрен, штандартенфюрер? – еще пуще разозлился молодой.
– Штирлиц был штандартенфюрер, а вы его назвали группенфюрером… – сказал я.
– А что у вас в чемодане? – перебил меня Полупан, – тоже тайна?
– В чемодане вещи. Что собственно происходит? Вы, в конце концов, объясните или нет?
– А Прудникова вы не знаете? – спросил молодой.
– А вещи посмотреть можно? – это уже Полупан.
Спартак раздувал ноздри как конь перед скачками, он тоже хотел что-нибудь спросить, но не имел полномочий.
– С какой стати вы будете копаться в моих вещах?! – вспылил я.
Полупан посмотрел на меня с интересом.
– Значит, нельзя?
– Нет.
– Вы не хотите помочь следствию. А ведь Прудников чуть не умер.
– Не знаю я никакого Прудникова.
Полупан кислой миной дал понять, что таких врунов, как я ему приходилось встречать тысячами, и уж он-то знает, что нужно с нами делать.
– Вы ведь летели с ним в самолете и выдавали себя за его друга.
– Не выдавал я себя за его друга, там был другой парень с хвостиком, это он все время говорил, что он его друг.
– Значит, вы все-таки знаете Прудникова?
– Нет, не знаю.
– А как же вы догадались, о ком мы сейчас говорим?
Я густо покраснел и снял очки. Хотел протереть стекла, но платка под рукой не оказалось, повертел очки в руках и снова одел.
– Просто моему соседу стало плохо, вот я и подумал, что речь идет о нем.
«И вообще, минуту назад я думал, что его фамилия – Захаров», – у меня хватило ума не говорить это вслух.
– Мужчина, вы ведете себя неадекватно, – констатировал майор. – То вы говорите, что не знаете Прудникова, то знаете. Совсем заврались.
– Я не врал. Там ходил по самолету парень с косичкой, он просил меня пересесть, говорил, что он друг этого Пруд… старика. Но я не согласился.
– Почему? – резко спросил молодой.
– Не захотел.
– По какой причине вы решили остаться с Прудниковым? – спросил майор.
– Просто не захотел пересаживаться.
– Ясно, – сказал Полупан таким тоном, будто только что вывел меня на чистую воду, и ему неожиданно открылась глубинная суть происходящего.
