Дэвид Гудис - Любимая женщина Кэссиди
— Об этом не беспокойся.
— Ты чертовски прав. Конечно, мне не о чем беспокоиться. — Кэссиди встал. — Я это и в голову не возьму. С какой стати? Какое мне дело, чем она занимается? Думаешь, я разозлился, что ты ее сегодня лапал? Меня это нисколько не огорчает. Я на это ничуть не сержусь. Для меня это не имеет значения. Я тебе говорю, никакого значения.
— Ладно, — сказала Милдред. — Ты сказал нам, что это значения не имеет. Что еще?
— Давай это все прекратим, — предложил Кенрик. — С ним все будет в порядке. Он будет вести себя хорошо и пойдет домой. — Кенрик поднялся, крепко взял Кэссиди под руку и потащил от стола.
Кэссиди вырвался, потерял равновесие, налетел на другой столик и упал на пол. Кенрик нагнулся, поднял его, снова потащил к дверям. Он опять вырвался из рук Кенрика.
— Ну, веди себя прилично, Джим.
Кэссиди заморгал, глядя мимо Кенрика и видя, как Милдред направляется к столику, где сидел Шили с остальной компанией.
Он увидел, как Милдред схватила Полин за руку. Он услышал, как Милдред сказала:
— Ну что, скандалистка? Не успокоишься, пока пасть не раскроешь? Сейчас я ее тебе закрою.
Милдред вздернула Полин на ноги и сильно хлестнула ее по лицу. Полин выругалась, вцепилась Милдред в волосы, Милдред ударила еще раз, отбросив Полин к стене, после чего та качнулась вперед и нарвалась на следующий удар по губам. Полин заверещала, как дикая птица, бросилась на Милдред, а Шили пытался вклиниться между ними. Кенрик оглянулся, наблюдая за ними, а когда Шили попробовал разнять женщин, скомандовал:
— Держись от них подальше. Шили.
Шили проигнорировал приказание. Кенрик сделал несколько шагов в его сторону, и тут заговорил Кэссиди:
— Повернись, Хейни. Смотри на меня. Сегодня ты с Шили уже позабавился. Нынче вечером мой черед.
Тон Кэссиди был холодным, четким и беспрекословным, так что вся публика в зале уставилась на него. Битва Милдред с Полин завершилась, Полин всхлипывала, лежа на полу. Спан, не обращая внимания на Полин, дожидался, когда станут ясными планы Кэссиди. Все гадали, что сделает Кэссиди.
Кенрик выглядел обеспокоенным. Казалось, что Кэссиди как-то сам по себе протрезвел. Кенрику не понравилась твердая стойка Кэссиди на прямых ногах. Он лишь слегка поводил руками на манер пловца, так крепко сжав кулаки, что косточки пальцев были точно каменные.
— Ты гад, Кенрик, — сказал Кэссиди. — Ты дешевый гад.
— Ну, Джим, не надо нам неприятностей.
— Мне надо.
— Только не со мной, Джим. Тебе не в чем законно меня обвинить.
Кэссиди чуть улыбнулся:
— Давай просто скажем, что ты мне не нравишься. А сегодня вечером ты особенно мне не нравишься. Меня огорчает известие, что ты избил Шили. Шили мой друг.
Милдред направилась к ним, встала, приблизив лицо к лицу Кэссиди, и объявила:
— Дело вовсе не в Шили, и ты это знаешь. Ты ревнуешь, и все. Просто-напросто ты ревнуешь.
— Тебя? — уточнил Кэссиди. — Это смешно.
— Неужели? — поддразнила она. — Так давай, покажи, как ты смеешься.
Вместо смеха он ткнул ей в лицо открытой ладонью и сильно толкнул. Милдред качнулась назад, рухнула на пол, потеряв равновесие, с громким стуком приземлилась, села, оскалила зубы и прошипела:
— Все в порядке, Хейни. Отделай его за это. Не позволяй ему так со мной обращаться.
На физиономии Кенрика появилось выражение человека, загнанного в ловушку. Но он смертельно хотел Милдред, и это желание выросло до таких пропорций, что полностью заслонило в его сознании все остальное. Он знал, что должен получить Милдред и, возможно, сейчас выпадал шанс ее завоевать. Кенрик втянул живот, расправил грудь, ринулся к Кэссиди, со всей силой нанес удар.
Кэссиди среагировал недостаточно быстро и получил прямо в челюсть удар правой. Опрокинулся на спину, наткнулся на столик, упал на него, Кенрик снова его ударил, потом схватил за ноги, прижал к столешнице, обошел вокруг столика, пнул по ребрам и прицелился для следующего пинка. Кэссиди скатился со стола, вскочил, попробовал защититься и не сумел. Кенрик прямым слева разбил ему рот, потом опять левой заехал по носу, а правой в голову. И Кэссиди снова упал.
Для Кенрика это был прекрасный, упоительный миг. Он убедился, что покончил с Кэссиди, и начал отворачиваться от него. Но краешком глаза заметил, что Кэссиди поднимается.
— Не дури, Джим, — предупредил он. — Окажешься в “скорой”.
Кэссиди собрал во рту слюну с кровью, плюнул в лицо Кенрику, бросился, нанеся левой прямой удар в зубы, потом правой в висок. Кенрик вцепился в него, схватил обеими руками поперек туловища, сдавил, и оба свалились на пол. Катаясь вместе с Кэссиди по полу, Кенрик наращивал преимущество. Он пустил в ход всю силу могучих рук, вытесняя из Кэссиди воздух, пока тот не почувствовал боль и не начал задыхаться.
— Что, хватит? — улыбнулся Кенрик.
Кэссиди собирался кивнуть, но не смог довести кивок до конца — его голову прижимал подбородок Кенрика. Кенрик издал нечто среднее между стоном и вздохом и выпустил Кэссиди. Тот поднялся, увидел, что Кенрик встает, и позволил ему нарваться на прямой удар в глаз. От этого Кенрик очнулся и выпрямился, а Кэссиди нанес оглушительный удар правой, обрушившийся кузнечным молотом Кенрику в челюсть.
Кенрик пошатнулся и плашмя грохнулся на спину. Глаза его закрылись, он потерял сознание. Кэссиди смотрел на него несколько секунд, чтобы наверняка убедиться в победе, ухмыльнулся, потом тихо уплыл в мягкий белый туман и рухнул сверху.
Глава 4
В лицо Кэссиди плескали водой. Его перенесли в одну из не обставленных мебелью комнат над баром. Открыв глаза, он увидел встревоженные склонившиеся над ним лица. Ухмыльнулся, попробовал сесть. Шили посоветовал не торопиться. Тогда он изъявил желание выпить, и Спан протянул бутылку. Он сделал длинный глоток и, еще не закончив, заметил Милдред. Допил, глядя прямо на нее. Потом оторвался от пола и двинулся к ней:
— Убирайся отсюда ко всем чертям.
— Я отведу тебя домой.
— Домой? — тихо проговорил он. — Кто сказал, что у меня есть дом?
— Перестань, — сказала она, взяла его за руку. — Пошли.
Он оттолкнул ее руку:
— Держись от меня подальше. Я серьезно.
— Ладно, — бросила она. — Как хочешь.
Милдред повернулась, ушла, и он услыхал голос Шили:
— Это неправильно, Кэссиди. Это несправедливо.
Он взглянул на Шили:
— Ты-то тут при чем?
— Просто говорю, это несправедливо. Она старается шагнуть тебе навстречу.
— Расскажи мне об этом на следующей неделе.
Кэссиди отвернулся от Шили, сунул в рот палец и вытащил окровавленным. Начинала чувствоваться боль от ушибов. Ни к кому конкретно не обращаясь, он полюбопытствовал:
— Где мой друг Хейни?
Спан беспечно рассмеялся:
— Его к врачу повели.
Кэссиди ощупал свою челюсть.
— Знаете, — признал он, — этот жирный ублюдок здорово дрался.
Все пошли вниз по лестнице в бар. Кэссиди объявил, что вполне в состоянии выдержать еще одну выпивку.
Шили покачал головой:
— Думаю, тебе лучше на этом покончить. Мы отведем тебя домой.
— Я сказал, домой не собираюсь. — Он махнул Ланди, старик взглянул мимо него на Шили, продолжавшего отрицательно качать головой. — Кто назначил тебя моим опекуном?
— Я просто твой друг.
— Тогда окажи мне любезность, — попросил Кэссиди. — Отвали.
— Очень жалко, — посетовал Шили.
— Чего жалко?
— Что ты слепой, — пояснил Шили. — Ты попросту не способен видеть.
Кэссиди устало отмахнулся и повернулся к седовласому мужчине спиной. Ланди за стойкой бара наливал Кэссиди выпить. Ланди совершенно не волновало, что Кэссиди поднял сегодня в его заведении адскую бузу. В “Заведении Ланди” всегда поднималась адская буза. Драки и побоища были неотъемлемым атрибутом его профессии, а отказ от вмешательства стал одним из достоинств, снискавших Ланди особую популярность в прибрежном районе. Другое пользующееся особой популярностью качество заключалось в его готовности подавать спиртное и после того, как клиенты уже нагрузились. Он даже зарезервировал заднюю комнату для выпивки после “комендантского часа”. Наливая сейчас Кэссиди, он хотел только получить от него тридцать центов за порцию хлебной водки.
Кэссиди выпил три порции и решил угостить всех и каждого. Повернувшись, чтобы предложить всем присутствующим выпить вместе, он увидел, что все ушли, кроме единственного клиента, сидевшего в дальнем углу зала.
Там она и сидела перед пустым стаканом. Смотрела в стакан, как на страницу книги, будто бы читала какой-то рассказ. Кэссиди направился к ней, стараясь припомнить имя. Дороти или как ее там... Дора. Он прикинул, не слишком ли пьян, чтоб вступить с ней в беседу. Встал, пошатываясь, глядя в центр стола, который как будто вертелся.
— Не могу вспомнить, как тебя зовут.
— Дорис.
— А, точно.
— Садись, — пригласила она, улыбаясь любезно, но отчужденно.
