Юрий Невский - Железные игрушки — магнитный потолок
— Кто он? О чем вы говорите? — Ее заморозило холодом.
— К сожалению… Сделали все, что возможно. Март вспоминал вас перед тем… Одним словом… Если мы очень поторопимся — и то, я боюсь, успеем лишь к захоронению. Да, на кладбище. Его последняя воля. Я должен исполнить.
Хотела она или нет… взорваться, пресечь, остановить безумие! Но эта «последняя воля», каменно напрягшиеся мускулы Артура (его рука капканом сомкнула локоть) — смяли сопротивление. Он повел ее к машине. Рванули с места. Оказались за городом. Артур подъехал к кладбищу не с центрального входа, а по какой-то окольной дороге через рощу, пустырь… Наиболее короткий путь? Быстро повел ее обходным тропинкам, ориентировался хорошо. (Видно, бывать ему здесь доводилось не впервой.) Там, куда они пришли, вырыта могила… (И так странно, что все это разрыто, нарушена связь… Ну пусть комьев глины, корешков и жилок, построек, ходов и коммуникаций — другого, земляного народа.) Стояли молчаливые мужчины. Они расступились, хмуро отдавая ей право быть в центре группы… боевых товарищей? Как будто не хватало только ее цыплячьего желтого пальтеца среди кожаных покатых плеч, каменных спин, мощных затылков.
«Он был надежным другом. Хороший биатлонист. Метко стрелял», — сказал кто-то.
Ей стало плохо, подкосились ноги. Зачем это, что за дикое наваждение? Невольно повисла на руке Артура, пришедшего за ней… откуда пришедшего? Из какой другой жизни, про которую она ничего не знала и знать не хотела. Пусть все это исчезнет сейчас же, рассыплется, сгинет! Далекие суматошные матросы школьного корабля — ее быстроногие ученики-шалопаи — показались такими милыми, забавными, прелестными детьми!
Гроб уже закрыт. Самый расторопный из мужчин, распорядитель (не зная, что ли, чем себя занять?) взял молоток и, словно прислушавшись, получив приказ откуда-то свыше, — заколотил по гвоздю в один торец, в другой. Бац, бац! — невольно отсчитала Лена. (Наверное, «по контрольному», отметила про себя.) Господи, зачем это ей?! Она брызнула пригоршней воды, розовой пеной в этого человека, когда плескалась в ванной. И теперь с сухим стуком кинет на крышку ком земли? Разве он услышит, что это именно ее последний привет? Кто-то сунул ей в руку пластмассовый стаканчик, черный поминальный хлеб. Машинально глотнула… водка! Обожгло горло. Пошла прочь с этим хлебом, ото всех подальше, зачем она здесь? Ах… ну может даже неплохо выбраться за город, подышать воздухом поздней осени? Навстречу по тропинке между надгробиями шла странная девушка в старомодных одеждах. И фигура ее… почему-то мокрая… Стекает вода, вся облеплена одеждой. Волосы вздыблены, наэлектризованы, источают голубоватое сияние. «Дай хлеба!» — каркнула незнакомка, протянула костлявую руку.
Призрак! Гимназистка!! Утопленница!!!
Если бы не Артур, в два прыжка догнавший Лену, подхвативший на руки…
Ночные дороги Европы. Пограничники. Таможня. Полосатые шлагбаумы.
Среди нагромождения прилетевших космических глыб и толстых древесных корней слышалось хрустальное жужжание, будто пчела залетела в бокал с дурманящим портвейном на донышке.
Рокот медных колоколов торжественно катил вдоль каналов. Тюльпаны мокли под дождем. За окном все пропитано сыростью, островерхие крыши словно прорисованы по мокрой бумаге серого неба. Лена пришла в себя, открыла глаза. Она лежала среди белых простыней, на белой кровати, среди белых-белых стен. Рядом на стуле сидел Артур.
— Это что… Амстердам? Столица тюльпанов? — тихо спросила Лена.
Артур вздрогнул: —А? Да! Слава богу, вы очнулись!
— Все под контролем? — поинтересовалась она.
— О!.. Безусловно. Мы перевезли вас. Здесь будет спокойнее. Не волнуйтесь. Вы находитесь в Амстердаме. В очень хорошей частной клинике.
— Меня перевезли сюда… двое эльфов? Правильно, ведь обратно они гонят свой рефрижератор пустым.
И она потеряла сознание.
Когда вновь открыла глаза… (был ли день, ночь? все спуталось в сознании), но Артур опять перед ней; в руках у него какие-то бумаги в прозрачных файлах.
— Как вы себя чувствуете, Лена? — Тактично помолчал. — Конечно… сейчас не совсем подходящее время, я понимаю. — Дал ей время прийти в себя. — Но дело не терпит отлагательств. Это связано с финансовыми вопросами. Я поверенный в делах Марта. Юридическое лицо. Его последняя воля… В общем, не вдаваясь в подробности… Он был членом нашего… как бы это сказать… Нашего братства. Или, скажем так, закрытого акционерного общества. Одним словом, ему принадлежит определенная часть активов. Все права на наследство переданы вам. Это закреплено нотариально. Мы должны кое-что оформить, чтобы вы официально вступили во владение…
— Чем… владение? — тихо спросила Лена. Белые листы. Черные прямоугольники, вырезанные из той ночи. — Во владение утками, что подплыли по черной глади пруда? Рассохшимися бортами никому не нужных шлюпок? Половинками яблок, вырезанных под чаши? Все очень быстро сгорело. Раскачивалась лодка, и раскачивались звезды. У братьев-иезуитов все заранее предопределено.
— Только не волнуйтесь! Это всего лишь формальность. Я должен открыть счет на ваше имя…
Голос Артур все удалялся и удалялся… Раскачивался. Стихал.
И она потеряла сознание.
…Вокруг было упаковано, похоже, столько проводов и напичкано аппаратуры, что ощущался неясный фон, электронное гудение.
Лена открыла глаза.
Напротив сидела светловолосая девушка… (Светловолосая! И, слава богу, сухая.) Довольно-таки полная. В мягкой белой пижаме, таких же штанах. Лицо ее покрывала красноватая сыпь.
— Ты в порядке? — спросила она по-английски. — Ты из России? Говоришь по-английски, ОК?
— ОК, — ответила Лена.
— Меня зовут Сникерс. Хельга Сникерс, — протянула руку. — Слышала про империю Сникерсов? Я ее наследница. Ты тоже решила здесь рожать? ОК? Мне нравится!
— Где это… здесь?
— О! Это известная клиника в Голландии. Да тебя привезли как мумию, ты спала. На сохранение? У вас в России сейчас так неспокойно. Правда, здесь очень скучно, не с кем говорить. Но… почему ты так на меня смотришь? — растерялась девушка. — А, это моя сыпь! Меня и положили сюда из-за этого. В детстве я ела много сладкого. Снималась в рекламных роликах, продвигающих наш брэнд. Кстати, у вас в России мы имеем тридцать четыре процента потребительского рынка. Да, вот тебе батончик! Это бонус от фирмы. От нашего семейного бизнеса.
И достав из кармана, протянула «Сникерс» в радужной упаковке.
У Лены перед глазами вспыхнули радужные пятна… «Ладно, — подумала она, — вот рожу сына. Глаза у него будут серые… а может голубые? Черты лица, наверное… самые обыкновенные. Когда вырастет, то будет надежным другом, хорошим биатлонистом, метко стрелять. А у меня — пожизненная рента, стакан портвейна каждый день, четыре сигареты. Доживу до ста лет».
— Ну ничего, сука… Ты у меня первая в черном списке.
— Не поняла? — обеспокоилась Сникерсиха.
— Все под контролем, дорогая!
Армия русских любовников
У мужчины и женщины, влюбленных в друг друга (неважно, живут ли они в законном, либо в гражданском браке, или только встречаются время от времени), бывает, что-то не заладится в отношениях… То одна размолвка, то другая; все наперекосяк. Тут и стресс на работе, и нервное напряжение, и бытовые неурядицы. Или грустно на сердце без причины… Тоска. Все переживают подобное.
У французов на этот случай есть традиционное средство — чесночный суп. Приготовляется он просто: берут ломоть хлеба, несколько головок чеснока, зелень. Хлеб кладут на дно достаточно глубокой посуды, густо посыпают мелко нарезанной чесночной массой, добавляют соль, специи, зелень — заливают крутым кипятком. Пожалуйста, суп готов! Похлебают его французы и вроде все не таким мрачным кажется.
Заинтересовавшись этим, медицинские специалисты пришли к выводу, что чеснок, благодаря большому наличию горчичного масла и других очищающих элементов, оказывает благотворное влияние на весь организм, начиная от стимулирования аппетита, выделения желудочного сока — до улучшения перистальтики кишечника и усиления мочевыделения. К тому же чеснок обладает способностью подавлять вещества-депрессанты, что в избытке присутствуют в организме при сверхэмоциональном напряжении. И так благодаря этому суну французские влюбленные находят выход из создавшегося положения.
У русских же все не так! Скверно, тоскливо на душе мужчины и женщины, близких друг другу… Тогда покупают бутылку очень дорогого вина, фрукты, шоколад. Все самого отменного качества: денег на это не жалеют. И обязательно все устроят с фантазией, чтобы приукрасить обыденную повседневность жилища. Зажгут ароматные свечи, составят композиции из любимых цветов, достанут красивый хрусталь. Тихо звучит музыка, их тела обнажены… Губы шепчут понятные только им в это мгновение, слова; ладони рождают огонь; дыхание едино; слияние тел рождает лучистую радость, взрывает плотину отчуждения не только друг к другу — но к миру, его безграничным возможностям! Ночь отступает… Еще, быть может, глоток вина… И безмятежный полет в какие-то иные звездные сферы; и ангелы счастливых мгновений навевают им те сны, что свершаются потом зримо и счастливо.
