Сергей Чихачев - КУНСТ (не было кино). Роман с приложениями
На работе меня ждал сюрприз. Не успел я принять сытый вид только что пообедавшего человека, который, в связи с исключительной вкусностью и дешевизной ресторанов на Садовом, чуть задержался, поскольку пытался хоть на миг продлить наслаждение от неизбежно ускользающей от вкусовых сосочков и соскальзывающей в безразличный пищевод еды, как меня тут же отловили. Прямо в коридорчике я наткнулся на Степана Арутюновича, который стоял в дверях собственной приёмной и любезничал с неизвестным мне гражданином.
– А вот, кстати, и он! – преувеличенно бодро сообщил Степан Арутюнович собеседнику. – Серёжа, иди, я вас представлю друг другу.
Я подошёл. Собеседник шефа, жилистый невысокий и весьма шустрый на вид человек с аккуратными лёгкими стрелками усов, бросил в мою сторону неожиданно живой и приветливый взгляд.
– Это Сергей, наш шеф-редактор, – торжественно объявил босс, попутно наградив меня несуществующей должностью. – А это Николай, мой хороший товарищ. Известный специалист, – подумав, добавил Степан Арутюнович, забыв, впрочем, уточнить область, в которой Николай изволили специализироваться.
При втором за день важном человеке по имени Николай мне захотелось истерически расхохотаться, и я приложил неимоверные усилия, чтобы этот смех не прорвался наружу.
– Очень приятно, – соврал я, пожимая руку.
– Очень приятно, – эхом откликнулся Николай, причём его слова звучали куда искреннее и дружелюбнее моего вранья.
– Прошу вас пройти в Серёжин кабинет, – интимно предложил С. А. – Там Николай всё объяснит. Его дело не терпит отлагательства.
Это мой-то закуток он называет кабинетом?! Блядь, да если бы я не спёр в соседнем строящемся офисе два тугих и тяжелющих рулона красивого буржуйского звукоизолята и не перегородил бы ими проход…
Одарив нас с жилистым этой книжной фразой, которую я никогда не слышал в живой речи, Степан Арутюнович величественно кивнул и сделал кривоватый жест. Больше всего в этот момент он походил на гаишника, который во сне пытается остановить машину воображаемым жезлом.
В моём закутке жилистый и юркий Николай вежливо пропустил меня к окну, а сам мигом уселся на то место, которое буквально два часа назад занимал другой Николай со своей сценарной похотью. Они вообще чем-то походили друг на друга, эти двое. Ситуация с именами гостей выходила анекдотическая, и я, стараясь сдержать нервный смех, мысленно разделил и объединил посетителей, обозвав их Николаем Первым и Николаем Вторым. Тем более что первый больше походил на Кровавого.
– К вашим услугам, – усевшись, выговорил я, стараясь выглядеть деловым и приветливым одновременно.
– Сергей, – почти ласково обратился ко мне Николай Второй, – у меня тут вот повесть есть. Степан Арутюнович рекомендовал вас как талантливого сценариста… (В моей душе шевельнулось то самое тёплое чувство, которое неизбежно возникает, когда удаётся незаслуженно хотя бы на время присвоить чужие регалии). Пожалуйста, прочтите. – И Николай Второй дружелюбно протянул мне дурацкую розовую папку, которая являлась сестрой-близняшкой дурацкой розовой папки Николая Первого.
– Читать прямо сейчас? – осторожно осведомился я, имея в виду горький опыт двухчасовой давности.
– Конечно, – кивнул Николай Второй. – У меня времени прям совсем мало. Я в обеденный перерыв к вам забежал. Буквально на минутку. Да вы прочтите, там немного.
– Николай… – Я пытался аккуратно подбирать слова. – А вы расскажите, пожалуйста, кратко о себе. Кто вы? Откуда?
– А зачем? – Тут Николай показал супертрюк: он не перестал дружелюбно и светло улыбаться, но на одну секунду вдруг превратился в очень жёсткого, собранного и лёгкого хищника.
– Ну… эээ… так принято, – дал я задний ход. – Понимаете, когда приходит неизвестный автор, принято спрашивать у него хотя бы… эээ… о вехах его, так сказать, биографии…
Не могу списать этот чудовищный оборот ни на что, кроме как на инфекцию, перешедшую на меня от шефа. Это он, поганец, виноват в том, что я стал говорить так, как не говорит никто.
– Я не могу вам сказать, Сергей, где я работаю, если это то, что вы имеете в виду, – улыбнулся мне Николай Второй. – Я работаю, чтобы обеспечить деятельность государства, как-то так. Если хотите, я вам покажу любую корочку, которая вас убедит.
Тут у меня случилось дежа-антандю. В том смысле, что где-то я эту фразу уже слышал. А ещё через секунду до меня дошло, что эти же слова, только без лёгкости и дружелюбия, произносил Николай Первый. От неожиданности я временно утратил возможность разговаривать и молча взял розовую папку. Она оказалась гораздо более увесистой, чем предыдущая. Я полувытащил кучу страниц, оценил объём и засунул кипу обратно.
– Мне сидеть и читать часа три, – почти не соврал я. – Будете ждать здесь?
На приветливом лице гостя появилось лёгкое разочарование.
– А вы так… эээ… медленно читаете? – протянул он, пытаясь не выдать досады.
– Как могу, – отрезал я, чувствуя себя вольным стрелком хотя бы в области отправления естественных потребностей, вроде чтения.
– Ну хорошо. – Николай Второй впервые проявил некие признаки нерешительности. – Нет, я столько ждать не смогу. Давайте я оставлю, а завтра в это же время зайду.
– Может, просто позвоните? – произнёс я мягко.
– Нет, я зайду. И заберу. И вы, Сергей, – тут гость привстал, – пожалуйста, это никому не показывайте.
У меня у самого украли некоторое количество идей, поэтому к подобным просьбам я отношусь с пониманием.
– А с какой… эээ… целью мне читать? – уточнил я. – Что вы собираетесь сделать с этим материалом?
– Как что? – немного даже опешил Николай Второй. – Это готовый сериал.
Впервые я пожалел о том, что не являюсь женщиной. Причисление меня к женскому полу дало бы мне полное право на полноценную истерику с торжественным обмороком в эндшпиле. Вместо этого, стиснутый гендерными ограничениями, я обменялся с Николаем Вторым прощальной чепухой и рукопожатиями и проводил гостя.
«Да что они, охерели все сегодня?! – закричал некий участок мозга, едва за гостем закрылась дверь. – Они что, хотят, чтобы я спятил?! Ходу отседова! Скорее слить с работы. Иначе, не приведи Господь, придёт третий Николай со своим дурацким синопсисом, и меня точно увезут отсюда в слюнях и смирительной рубашке».
Однако сразу убежать не удалось. Ещё битых два часа я был вынужден делать вид, что работаю. За это время я полностью ознакомился с сегодняшними выпусками четырёх любимых интернет-помоек, сыграл в две простенькие флэш-игры и просмотрел около ста фотографий совершенно голых девушек.
Я счастлив жить в это сраное время. Хотя бы потому, что я – лично я – видел больше вульв, чем все мои предки за всё время существования человечества. Правда, я сильно проигрываю предкам по коэффициенту обладания увиденным. У них, полагаю, этот коэффициент был близок к единице. У меня и моих современников он стремится к нулю – в силу того, что тысячи и тысячи увиденных нами преддверий влагалища являются, большей частью, набором пикселей. Ни хрена никто не мог додуматься – ни Шопенгауэр, ни Фрейд, – что человек будущего будет бесплатно и в охотку наслаждаться миллионами labia minora и labia majora, но почти все эти желанные лабии будут электронными.
Страшно подумать, чем будет гордиться мой прапраправнук.
Наконец сочтя, что приличия соблюдены, я удрал с необыкновенно занятым видом. Мне надо было успеть разобраться с ГАИ, попасть к врачу и съездить на кладбище, потому что памятник на могиле отца ещё даже не заказывался. Я вообще никогда до этого не заказывал надгробия.
На Садовом кольце вместо битого автомобиля меня ждало полное его, автомобиля, отсутствие. Причём, как в нехорошем сне, место, где я оставлял битую машину, не пустовало – там был криво припаркован маленький красный седан. Редко моргая, я с тупым видом зачем-то обошёл красный седан кругом, чувствуя, как внутри холодом обрывается страх. Всякий раз, когда есть основания полагать, что случилось что-то хреновое и неожиданное – вроде угона машины, – мы действуем крайне глупо, не правда ли? Удостоверившись, что глаза меня не обманывают, я запаниковал. Ближайший гаишник с ленивым лицом и жадными прямыми складками у рта ничего не знал. Потом меня осенило, и я набрал сначала номер справочной, а затем службы вурдалаков, которые эвакуируют машины. То есть крадут их на время и на законных основаниях.
Там было всё время занято, а когда трубка вдруг хрипло ответила, ко мне деловито подвалило некое коренастое существо с коричневыми глазами и приличной густой тёмной щетиной.
– У вас тёмный джип такой был, да? Номер такой-то? – извиняющимся и неожиданно высоким тоном осведомилось существо, пытаясь докричаться до меня сквозь шум Садового. Я опешил, и этих секунд хватило, чтобы Служба Законных Краж Автомобилей положила трубку.
– Да! – почти крикнул я. – А он где?
