KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Людвик Ашкенази - Детские этюды

Людвик Ашкенази - Детские этюды

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Людвик Ашкенази - Детские этюды". Жанр: Современная проза издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Когда на нашем дворе готовилась свадьба, привратница мыла лестницу. Это было действие первое. Кроме того, она всё слышала — и это было второе действие.

— Жена, — сказал муж, — ведь у тебя нет фаты!

— О, я несчастная! — всплеснула руками невеста. — У меня и вправду нет фаты!

— Ну, вот, — сухо заметил муж, — и очень плохо. Значит, свадьбы не будет. Без фаты нельзя.

У жены чуть дрогнули губы, — видно, она очень радовалась свадьбе, а теперь всё расстраивалось.

Тут-то и вмешалась наша привратница. Она повернулась к ним от своего ведра, красная, толстая и рассерженная:

— А ты женись на ней, и баста, шалопай ты эдакий! Вы только посмотрите на этого барина — без фаты, видите ли, нельзя! Нет, уж ты не выкручивайся, хитрая лиса!

Муж испугался и тотчас уступил.

— Ладно, — сказал он дрожащим голосом, — тогда, значит, я на тебе женюсь…

На том и кончился обряд. Но Божена не успокоилась:

— А теперь надо поехать в свадебное путешествие, — сказала она с жаркой надеждой. — После свадьбы всегда путешествуют.

В эту минуту привратница выпрямилась над своим ведром со щелочной водой, жалостливо посмотрела на парочку — и кто бы мог подумать, что у неё такой мягкий, приятный женственный голос!

— Идите сюда, — сказала она этим голосом, — я открою лифт… Прокатимся два раза наверх и вниз. Вот и будет вам свадебное путешествие.

Но прокатились они целых четыре раза, до самого шестого этажа, потому что ведь свадебное путешествие должно быть долгим. И привратница ездила с ними, потому что, как гласит инструкция, детям запрещено пользоваться лифтом без взрослых.

— Люби её, малыш, — сказала она, когда они втроём вышли из лифта. — Не обижай её, озорник!

И лицо у неё было такое, будто всё это вовсе не шутка.

Страна Адольфия

Я был бы рад, дорогой читатель, дать тебе более подробные сведения об Адольфии, но всё, что касается этой страны, окутано строжайшей тайной, и круг лиц, посвящённых в туманные адольфийские события, можно счесть на пальцах одной руки и одной ноги.

Об Адольфии знают только трое: Ченек Кроупа, Радим Михалек и Людек Четын.

И ещё один адольфянин живёт в нашей семье.

Первые скудные и недостаточные намёки на существование Адольфии мы получили именно через его посредство в понедельник за обедом. Доели суп, на тарелки положили шпинат с яйцом, как вдруг слышим голос:

— Циз баядус…

Сначала никто не обратил на него внимания. Тогда странные слова раздались снова, на сей раз с явственным восклицательным оттенком:

— Циз баядус!

Это уже обеспокоило нас. Мама бросила на меня презрительный взгляд — зачем я сижу так безучастно и ничего не предпринимаю. И она сейчас же сказала:

— Принеси термометр!

— Термометр? — спросил я. — При чём тут термометр? Сначала надо спросить, что такое «циз баядус»! И где так говорят!

И знаете, я оказался прав. Выяснилось, что «циз баядус» — значит «я не стану есть шпинат», и слова эти были произнесены на адольфийском языке.

Вам, как я вижу, очень хотелось бы узнать об Адольфии поподробнее — но это не удастся. Я стоял, как говорится, у первоисточника и всё-таки не проник далее самых границ адольфийской истории. Мне удалось только узнать, что в Адольфию спускаются по канаве на нашей улице и что эта страна простирается якобы между площадью Короля Иржи и парком Ригер. Согласно этим неполным данным, столица Адольфии именуется Тунть и президентом там некий Йозеф Говорка. И там будто ходит подземный автобус, а в том автобусе показывают мультипликационные фильмы. И больше ничего…

Да, ещё, пожалуй, то, что в Адольфии ежедневно устраиваются большие воинские парады при участии тяжёлых танков и противовоздушной артиллерии.

Вот и всё, что я знаю.

Это если не считать эпизода с Боженой — но он не имеет никакого значения. Дело в том, что Божене был запрещён вход в Адольфию, и вообще эта страна так дорого обошлась ей, что теперь она и слышать о ней не хочет.

Я всё-таки расскажу вам об этом, хотя, по недостатку материалов, и не мог докопаться до исторической сути возникновения Адольфии. Поэтому, пожалуй, придётся вам вместе со мной остановиться на самом пороге, а я расскажу вам о картинках для раскрашивания, о цветных карандашах, о трёх бумажных кронах и о переживаниях Божены.

Божена была любопытна.

Когда на нашей улице вдруг объявился адольфийский язык и Ченек Кроупа, Радим Михалек, Людек Четын и ещё один приятель Божены стали внезапно и таинственно исчезать в неизвестном направлении, Божена испытала разочарование и скорбь, а жизнь её, как говорится, начала утрачивать смысл. И она приходила в страшное отчаяние оттого, что не знает этого языка и вообще что она девчонка. Она играла одна на тротуаре, но душой пребывала в Адольфии.

— Возьми меня с собой в Адольфию, — просила Божена своего друга. — Ну что тебе стоит?

— Нельзя, — отвечал он, — туда тебе вход запрещён. Мы дали клятву. Гражданским лицам в Адольфию нельзя.

— А где эта ваша Адольфия?

— Нигде, — звучал уклончивый ответ, но Божена всё равно знала, что Адольфия существует. Ведь вчера туда ходил Ченек Кроупа, он сам говорил.

— Ну, — сказал её друг, — мне пора.

И попрощался адольфийским военным приветствием:

— Чокош кучук!

— Ну и ладно, — сказала Божена, — иди куда хочешь, раз ты такой, иди хоть в эту самую Адольфию. Только скажи хоть, что такое «чокош кучук»?

— Мы дали клятву, — ответил её друг, — и не имеем права болтать…

— Ну скажи мне, пожалуйста, — клянчила Божена, — а я тоже открою тебе одну тайну. Тоже открою что-нибудь или дам тебе картинки для раскрашивания. Что такое «чокош кучук»?

Ох, какая она была любопытная! И ей дела не было до того, что адольфяне дали клятву, — она была такая хитрющая!

— Я дам тебе карандаши, — набивала цену Божена. — Дам картинки, да ещё карандаши.

— Цветные? — с жадностью спросил адольфянин.

— Цветные…

— А электрического фонарика у тебя нет? Круглого или плоского?

— Фонарика нет, — сказала Божена, — зато есть красная свечка.

— Ладно, неси, — поколебавшись, сказал морально разложившийся адольфянин.

А ведь каким стойким прикидывался!

Пошла Божена за картинками, цветными карандашами и красной свечкой. Она так и горела, уши её были горячие, в горле пересохло от любопытства. Что-то он ей откроет?

— «Чокош кучук» значит по-чешски «привет», — раскрыл тайну адольфянин, беспокойно озираясь. И быстро рассовал по карманам свои трофеи.

— Привет? — спросила разочарованная Божена. — И это всё?

Так разгадываются великие загадки…

Вот и все косвенные сведения об истории Адольфии. И не сердитесь, что мы с вами остались на самом её пороге.

Может быть, когда-нибудь дети позовут нас туда. Тогда мы поедем в автобусе, в котором показывают кино.

Тайна

По утрам к нам ходит почтальон, но мы его почти никогда не видим, потому что почтовые ящики для всех квартир у нас на первом этаже.

Никто не встречает почтальона — только пани Крушинова с четвёртого этажа задолго до его прихода спускается в подъезд и поджидает почту.

Почтальон всякий раз энергично говорит ей:

— Ничего нет… ничего, ничего…

Тогда пани Крушинова медленно поднимается на четвёртый этаж. Она тоненькая, седина у неё какая-то особенно светлая, и смотрит она робко, словно просит прощения за то, что вот поднимается на четвёртый этаж. Жизнь обошлась с ней жестоко: был у неё сын, инженер-химик, и он не вернулся из Маутхаузена[6].

Когда через год после конца войны молодой Крушина не явился домой, все мы советовали ей:

— Заявите в суд, что сына вашего нет в живых, будете получать пенсию.

А она смотрела на нас своими робкими глазами и говорила:

— Нет, нет, я этого не сделаю…

Кажется, она так и не поверила в его смерть и по сей день надеется, что Йозеф Крушина, инженер-химик, живёт где-то, где есть почтовые марки, просто он ещё не выбрал время сесть за письмо.

Но когда-нибудь он обязательно напишет. Бедняга Крушина!

Почтальоны менялись, а одна почтальонша даже вышла замуж и уехала в Радлице. Но письма не приносил никто.

Передавая друг другу дела, почтальоны, наверное, говорят:

— Да, ещё есть тут такая Крушинова, так она каждое утро будет спрашивать письмо…

И значительно переглядываются — значительно и многоопытно, таким взглядом, каким обмениваются взрослые над головой ребёнка.

Дети с нашего двора очень любят пани Крушинову, любят беспричинно, как это бывает у детей. А пани Крушинова вовсе и не старается завоевать их симпатию. Иногда поговорит с ребёнком в молочной, скажет что-нибудь совсем обыкновенное, вроде:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*