Томас Пинчон - Секретная интеграция
– «Анонимные алкоголики»? – удивился он.- Ну, вы шутники.
– Честное слово,- сказал Хоган, показывая пакет молока.- Позвоните ему. Мистер Макафи, комната двести семнадцать.
Портье, которому всю ночь предстояло слоняться без дела, набрал номер и поговорил с мистером Макафи. Когда он повесил трубку, его лицо как-то странно искривилось.
– Судя по голосу, он черномазый,- сообщил он.
– Мы можем подняться? – спросил Хоган. Портье пожал плечами.
– Он сказал, что ждет вас. Если возникнут проблемы, поднимите телефонную трубку. У меня тут зазвенит звонок.
– Ладно,- сказал Хоган. Они прошли через холл между двумя рядами кресел и поднялись на лифте. Номер мистера Макафи был на втором этаже. Поднимаясь наверх, Тим и Хоган глянули друг на друга, но ничего не сказали. Они постучали в дверь. Мистер Макафи открыл не сразу. Ростом он был не намного выше, чем они. Он действительно оказался негром с небольшими усиками, в серой шерстяной кофте и с сигаретой.
– Я думал, он шутит,- произнес мистер Макафи.- Вы, ребята, правда из АА?
– Он оттуда,- сказал Тим.
Лицо мистера Макафи как-то странно изменилось.
– Вот как,- сказал он.- Что ж, забавно. Здесь у вас любят позабавиться, почти как в Миссисипи. Ну, вы свое дело сделали? Можете идти.
– Мне сказали, вам нужна помощь.- Вид у Хогана был явно озадаченный.
Мистер Макафи отошел от двери.
– Тут ты, пожалуй, прав. Да. Хотите войти? – Похоже, ему было все равно. Мальчишки вошли в комнату, и Хоган поставил молоко на маленький письменный стол в углу. Они впервые оказались в гостиничном номере и впервые разговаривали с цветным.
Мистер Макафи был контрабасистом, но своего инструмента у него не было. Накануне он выступал на каком-то музыкальном фестивале в Линоксе. Как его угораздило попасть в Минджборо, он не имел ни малейшего представления.
– Такое иногда случается,- сказал он.- У меня бывают провалы памяти. Только что я был в Линоксе, а потом бац – оказываюсь в этом вашем – как его там? – Минджборо. С тобой так не было?
– Нет,- ответил Хог.- Меня иногда тошнило, а хуже этого ничего не было.
– Ты, значит, больше не пьешь? Завязал?
– Навсегда,- сказал Хоган.- Пью только молоко.
– Выходит, ты молокосос,- улыбнулся мистер Макафи.
– Что именно я должен делать? – спросил Хоган.- Как по-вашему?
– Поговорить со мной,- сказал мистер Макафи. – Или я буду говорить, пока мне не захочется спать. Или пока кто-нибудь – хотя бы Джил – не приедет за мной.
– Джил – это ваша жена? – спросил Тим.
– Эта та девчонка, что ходила на горку Джеком,- ответил мистер Макафи и захохотал.- Нет, кроме шуток, так оно и было.
– Хотите рассказать про них? – спросил Хоган.
– Нет. Пожалуй, что нет.
Тогда Тим и Хоган рассказали мистеру Макафи о школе, о своем городке, о том, чем занимаются их родители, а потом, быстро проникшись к нему доверием, поведали ему и о более секретных вещах: о том, как Этьен застопорил бумажную фабрику, о своем логове и о запасе натрия.
Точно,- воскликнул мистер Макафи,- натрий. Помню, однажды я положил кусок натрия в унитаз и спустил воду. И тут как бабахнет! Это было в Бомаунте, штат Техас, я там раньше жил. Потом директор школы заходит в класс, лицо перекошено от злобы, в руках он держит обломок унитаза – вот так. И спрашивает: «Кто из вас, джентльмены, совершил это вопиющее безобразие?»
Хоган и Тим, похохатывая, рассказали ему, как Этьен однажды забрался на дерево и принялся стрелять из рогатки маленькими, с горошину, шариками натрия в бассейн в одной из усадеб, где как раз шла коктейльная вечеринка, и при первых же взрывах гости бросились врассыпную.
– Шикарно вы тут живете,- сказал мистер Макафи.- Усадьбы и все такое прочее.
– Мы там не живем,- сказал Тим.- Просто иногда забираемся по ночам и купаемся в бассейнах. Самый хороший в усадьбе Ловеласа. Хотите, пойдем туда? Сейчас тепло.
– Да,- поддержал приятеля Хог.- Можем пойти прямо сейчас. Пошли.
– Ну вы даете,- опешил мистер Макафи.
– Почему бы и нет? – удивился Хог.
– Вы, ребята, уже не маленькие и должны понимать, почему нет,- сердито сказал мистер Макафи. Он посмотрел им в глаза, покачал головой и произнес еще более сердитым тоном: – Если меня поймают, мне каюк, детка. Только и всего.
– Там никто никого не ловит,- сказал Хоган, пытаясь успокоить его.
Мистер Макафи лег на кровать и уставился в потолок.
– Если вы правильного цвета, тогда не ловят,- прошептал он, но мальчики его услышали.
– У вас цвет кожи еще лучше, чтобы не попасться ночью,- сказал Тим.- Вы больше и бегаете быстрее. Если нас никто не может поймать, то и вас не поймают, мистер Макафи, честное слово.
Мистер Макафи посмотрел на ребят. Не отрывая от них взгляда, он закурил новую сигарету, прикурив от предыдущей. Невозможно было догадаться, о чем он думает.
– Может, попозже,- сказал он, затушив старый окурок.- Сказать, почему я так нервничаю из-за этого? Из-за воды в бассейне, понимаете? Если закладываешь за воротник, то эта вода как-то странно на тебя действует. С тобой так не было, Хоган? – Хоган покачал головой.- Со мной было один раз, когда я был в армии.
– Вы были на Второй мировой войне? – спросил Тим.- Дрались с японцами, да?
– Не довелось,- ответил мистер Макафи.- Тогда я был слишком молод.
– Нам тоже не довелось,- сказал Хоган.
– Нет, я служил во время войны в Корее. Только оставался в Штатах. Играл в оркестре – в военном оркестре, понимаете,- в Форте Орд в Калифорнии. Там на холмах вокруг залива Монтерей полно небольших баров; любой, кто хочет, может запросто прийти в такой бар и начать играть. Туда ходили в основном профессиональные музыканты, которые раньше играли в Лос-Анджелесе, а теперь их призвали в армию, и они попали в Орд. Эти парни – многие из них – играли в студийных ансамблях, так что часто можно было встретиться с каким-нибудь настоящим талантом. Как-то вечером завалились мы в один такой придорожный бар вчетвером и стали играть, и все так очень даже неплохо пошло. Мы все малость поднабрались, попивали винцо – вина там море, в этой самой долине, забыл, как называется. Так вот, пьем мы вино и играем – блюзы и все та кое прочее, и тут в бар заходит эта леди. Белая леди. Вроде тех, что сидят у бассейнов и тянут коктейли на вечеринках. Усекаете? Полная такая дамочка, не то чтобы толстая, просто женщина в теле. И говорит нам, что, мол, хочет, чтобы мы пошли и поиграли у нее на вечеринке. А день тогда был вторник или среда, и нам вроде как стало любопытно, чего это она устраивает вечеринку посреди недели. Так ведь, говорит, вечеринка идет с прошлых выходных, нон-стоп. Понимаете? Ну, мы идем, значит, к ней и видим, что все так и есть, тетка нас не обманула. Шум и гвалт стоит такой, что слышно за милю. Наш баритон-сакс, итальянец по имени Шелдон какой-то там, не успел в дверь войти, а ему на шею уже пара-тройка цыпочек бросаются и спрашивают,- ладно, вам еще рано знать, что именно,- но мы рассаживаемся и начинаем наяривать. Выпивки там хоть залейся, и все так и норовят угостить тебя. И знаете, что они пьют? Шампанское. Натуральное шампанское. Всю ночь хлещем мы это пойло, и к утру все уже лежат в отключке, и мы заканчиваем играть. Я пристраиваюсь возле барабанов и засыпаю. Просыпаюсь, потому что слышу, как девушка где-то смеется. Я встаю, солнце светит в глаза, времени часов, наверное, девять или десять утра. По идее, мне должно быть погано, но я чувствую себя лучше некуда. Выхожу я, значит, на эту терраску, там прохладно и кругом туман, не такой, что по земле стелется, а просто не видно верхушек деревьев – сосен, надо думать, потому как стволы у них такие – прямые, одним словом. Все в этом белом тумане, а внизу океан. Тихий океан. И тишина такая, что даже сквозь туман слышно, как там на побережье бухают пушки: «Бум, бум». Это в Орде идут учебные стрельбы. Я спускаюсь к бассейну и все думаю об этой девчонке, которая смеялась, и тут бац – из-за угла выбегает старина Шелдон, а за ним эта самая девчонка. Он врезается в меня, она не успевает остановиться, и мы все трое валимся в бассейн, как есть во всей одежде. Вот тут мне и пришлось хлебнуть малость водички, и знаете, что со мной потом было? Я вдруг опять опьянел вдрызг, ничуть не меньше, чем ночью после всего этого шампанского. Как вам такой расклад, а?
– Все это очень здорово,- сказал Хоган.- За исключением выпивки, конечно.
– Да, было здорово,- подтвердил мистер Мака- фи.- Единственное утро, которое я запомнил на всю жизнь.
На какое-то время он замолчал. Потом зазвонил телефон. Спросили Тима.
– Эй,- раздался голос Гровера на другом конце,- можно к вам прийти? Этьену надо где-нибудь спрятаться на ночь.- Этьен, похоже, перепугался по поводу того, что устроил днем на бумажной фабрике. Он вдруг решил, что совершил настоящее преступление и что полицейские, если его схватят, быстро узнают про остальные дела и будут беспощадны. А у Гровера его будут искать в первую очередь. Только в таком месте, как отель, у него был шанс не попасть в их лапы. Тим спросил мистера Макафи, тот ответил, что в принципе не против, но как-то неохотно.
