Николай Наседкин - Люпофь. Email-роман.
Когда-то я написала:
Тайны не узнали наши губы,
ждать они навек обречены.
Только в чьём-то списке наши судьбы
грустной запятой разделены.
Долой знаки препинания! Мы вместе! Прежние запятые-комплексы за чертой, которая называется прошлое.
Знай, я благодарна тебе за всё: за каждое мгновение, которое ты мне подарил!
Благодарю!
Думаю!
Ещё раз благодарю!
И целую, целую, целую.
Алина, которая ждёт своего Лёшу одна в известном городе на букву «Б».
Моему Лёшеньке, 6 февраля, 22–04 (Дождалась!)
Лёшечка, милый! Моё сердце (и не только сердце!) тебя дождалось! Спасибо тебе за СЕГОДНЯ!!!
Увы, у меня ощущение, что у тебя дома не всё хорошо! Очень хочу, чтобы я ошибалась! (Решила эти строчки оставить даже после нашего телефонного шептания.) Может, тебя согреет моё письмо, хотя оно тоже нос повесило.
Надеюсь, что когда-нибудь ты всё же скажешь мне, глядя в глаза, губы в губы, душа в душу, то, о чём пока я лишь догадываюсь и мечтаю втайне. Я ни в коем случае тебя не тороплю и не настаиваю — это должно быть естественно и искренне с твоей стороны… Просто 99 % моего счастья без этого одного твоего процента кажутся такими хрупкими и лёгкими!
Твоя Алина.
Aline, 6 февраля, 22–40 (Я тебя л…!)
Алина, РОДНАЯ!
Твоё «загадочное» письмо читал, изучал, исследовал, воспринимал, анализировал, постигал, переваривал… С дороги голова несвежа, но понял-таки, что ты без меня тосковала (за это хвалю, это нам любо!) и хочешь услышать от меня что-то СВЕРХважное, СВЕРХнежное и СВЕРХинтимное… Что ж, говорю: я тебя л…!
А вообще, Алинка, ну тебя! Ну что ты веришь шелухе слов!?!? Ты же знаешь, что я тебя ЛЮБЛЮ! Ну к чему нам слова???? ЛЮБЛЮ. Л-Ю-Б-Л-Ю!!!
Целую, радость моя!
(Готовься стирать мои носки и, пардон, подштанники.)
Моему Лёшеньке, 7 февраля, 21–54 (Спасибо!!!)
Ты моя глубина!
Этот вечер — самый лучший в новом году (кроме 7 января, когда я буквально летала от счастья)! Сегодня ты преподнёс мне самый дорогой подарок, который я когда-либо мечтала получить — твою любовь. Даже папа (не мама, а папа, что удивительно!) заметил, что я свечусь от счастья. Говорит: «Что, поэтический вечер Сердечкиной был таким удачным?» На что я ответила: «Да, такого я от неё не ожидала. Сильно, искренне, чувствуется поэтический рост…» Не смейся, меня прорвало на такой поток комплиментов, да так, что мои даже изменили мнение о Галине (а с её «шедеврами» они знакомы).
Люблю тебя… Готова миллион раз повторить это! Даже не люблю, а дышу тобой. Вдыхаю и думаю, что в каждой микроскопической пылинке ты, а значит, ты всегда во мне. И этого не отнять. Внутри горит огонь, который не затушить никакими суетными ветрами. Завтра проснусь и вспомню, что ты вчера за ручку, как маленькую девочку с большими и чистыми глазами, ждущую чудес, привёл меня в сказку, самую лучшую сказку. Ты доказал, что чудеса есть, и они вокруг, во всём, надо только увидеть их. Я так боялась, что потеряю тебя. Думала об этом и сходила с ума. Сегодня ты подарил мне небо и крылья. Мечта летать по небу, крылья — осуществление мечты. Моя мечта сбылась, я счастлива. Ощущаю сейчас то, о чём сегодня тебе говорила: быть единым целым (мы) и ощущать в этом единстве-слиянии-сотворчестве своё собственное свободное я.
Я — белая птица, а ты моё небо. Друг без друга — пустота. Только вместе мы — и бутон, и стебель, цветы, живые, тянущиеся к свету. Пишу всё это сейчас и плачу, действительно плачу (от счастья, конечно!). Улыбаюсь, и слёзы отдыхают в складочках перед своей дальней дорогой к подбородку в кавычках вокруг губ. Слово «кавычки» для меня ключевое слово (как ты, наверное, уже понял из моих стихов, напомню одну строчку: «Разжать кавычки искусство крика…»). Моя любовь к тебе закавычена уголками моих губ, поцелуй разжимает их, и… я твоя, ты мой, мы вместе, мы бесконечно счастливы. Каждый день буду благодарить тебя за всё это! СПАСИБО!!!
Всё, истерика: слёзы, смех, счастье, радость… Сижу, кручусь в кресле, обняв свои коленки. Ты у меня есть! Представляешь, ТЫ У МЕНЯ ЕСТЬ! Ты понимаешь, что я на седьмом небе! Мысль, что ты мой, расщепляет меня на тысячи частичек, которые превращаются во флюиды и просачиваются через стены, летят к тебе, может, сквозняком, может, снежинкой, что слезой течёт по твоему стеклу. Я так хочу быть с тобой, что просто выпрыгну, наверное, сейчас из своей кожи и паразитирую Инет своим Я-вирусом любви — самым прекрасным и парадоксальным в мире вирусом, придуманным Господом Богом, приносящим людям только счастье. Знаешь, когда я написала своё первое стихотворение о тебе-мне-нас «Шестой день» (думаю, ты понял, почему шестой день, — это день, когда был сотворён человек), я и не предполагала, насколько перестроюсь-перерожусь. Поменяв е на ё — это ещё цветочки, но то, что Ты мой алхимик, я другая — это точно.
Любимый, спасибо тебе за то, что ты делаешь меня счастливой!!!
Обнимаю-целую… Глазами, губами, кожей, душой… Всем, чем может любить-жить влюблённый человек.
Всегда твоя и только твоя Алина, Дымка, милая, родная, радость и счастье твоё. Все я твои обращения перечислила? Не важно. Важно, что я твоя: дома, в университете, на улице — везде. Помни это, даже тогда, когда мы сидим рядом, но вынуждены не притрагиваться друг к другу, знай, что каждым волосиком, клеточкой я тянусь к тебе, как цветок к солнцу! Конечная цель всех моих стремлений — твои объятья. Только обнимая, ты даришь мне себя саму! Мудрёно, но по-другому выразить свои чувства не могу!!!
Возвращаюсь к своей первой фразе письма (даже в момент мысленной нирваны тут моя коронная кольцевая композиция тут как тут!). Теперь понимаешь, что ты моя глубина?! Я произношу слово, а ты его продолжение — эхо, глубина… Так слово начинает жить: сначала его произносят, а потом наступает тютчевское будущее-развитие — как оно отзовётся. Ты и я — это рождение, МЫ ТВОРИМ, ПРОДЛЕВАЕМ-ДОПОЛНЯЕМ ДРУГ ДРУГА!!!
Безумно хочу взглядом сейчас разговаривать с тобой! Но я его помню, поэтому смотрю сейчас на тебя. Чувствуешь моё тёплое прикосновение?
Твоя, твоя, твоя, всегда твоя, только твоя, единственно твоя, абсолютно твоя… Посмотри на свои ладони: в каждой клеточке, линии, бугорке, складочке — я… Я живу в тебе, без тебя нет и меня!
Как мне хочется крикнуть на весь мир, что я ЛЮБЛЮ!!! И моё внутреннее эхо кричит, да так, что слёзы не удерживаются… Опять плачу. Прости, но не могу слёзы сдерживать. Это счастье — плакать от счастья (счастье, счастье — этим словом пропитана я вся!!!) ЛЮБЛЮ — я кричу-ору-визжу это… Комната трясётся от моей распирающей вселюбви! Наверное, и ты это слышишь. Наверняка слышишь. ЛЮБЛЮ-ДУМАЮ-МЕЧТАЮ!!!
Я. Точнее, я в тебе.
Лёша, я тебя люблю!
Aline, 7 февраля, 22–30 (Потрясён!)
Алина, милая, родная, родненькая и маленькая моя!!!
Слов у меня нет. Я читаю твои слова (не слова — это что-то уже запредельное, невыразимое!) и понимаю, что НЕ ДОСТОИН такой любви. Прости меня!!! Я толстокожее, грубее, проще, усталее (?!) и, увы, циничнее, чем тот, кого ты так возносишь…
Но вместе с тем за одно это письмо я готов совершить ради тебя любые глупости…
Люби меня, плачь, ДУМАЙ обо мне, как я о тебе ДУМАЮ БЕСПРЕСТАННО!
Обязательно приснись мне сегодня — прошу!
Я.
P. S. (В прозе) Прошу: помечай мэйлы ко мне знаком «важно» (как я — кнопка с восклицательным знаком), чтобы они оказывались в самом верху поступившей почты.
Моему Лёшеньке, 7 февраля, 23–12 (Люблю…)
Спокойной ночи, любимый мой! Любимый с самой нежной кожей (о твоих душевных кожных утолщениях и слышать не хочу)! Думаю о тебе и жду завтра и сегодня ночью!
Твоя маленькая!
Люблю!
Люблю!!
Люблю!!!
Люблю!!!!
Люблю!!!!!
Люблю!!!!!!
Люблю!!!!!!!
Люблю!!!!!!!!..
Моему Лёшеньке, 8 февраля, 20–16 (Умоляю тебя…)
Лёша, милый! Очень прошу тебя, напиши мне, что ты меня любишь и когда-нибудь станешь по-настоящему моим. Умоляю тебя. Схожу с ума… Плачу теперь уже от страха потерять тебя. Без тебя я не смогу жить, ты смысл моей жизни. Я всегда буду с тобой — это моя клятва перед Богом и людьми. Даже если целый мир будет против нашего союза, я буду бороться за тебя, за право быть счастливой и любить. Мне так хочется быть рядом с тобой маленькой девочкой — беззащитной, чистой, светлой… Но если понадобится, разорву на части того, кто встанет на пути. За счастье надо бороться. И буду… Но должна знать, что рядом будет твоё плечо. Умоляю тебя, скажи, что это так, что твоя любовь мне поможет вытерпеть всё…
Надломленная Дымка.
Aline, 8 февраля, 20–40 (Всё будет хорошо!)
