Евгений Круглов - У ПРУДА
— Да она же дороги не знает!
— А зачем нам дорога, это же вездеход!
— Мама, да здесь одна дорога всего…
— Аккуратней только, не торопись…
— Ладно, ладно, — успокоила Катя и резко отпустила сцепление.
Машина, сорвав грунт, рванула вперёд. Перебирая руль, Катя не спеша катила по просёлку, ища глазами то место, где они с Кириллом собирали землянику. “Нет, отсюда не понятно”, - подумала она. Лёгкая тревога не покидала её. Сейчас она ещё больше усилилась: А вдруг всё не так, как она думает. Как он её встретит?
Отец что-то объяснял маме и показывал в окно. Ей было легче вести машину, когда на неё не обращали внимания. Но вот внутри было не легче. Подъезжая к бабушкиному дому, она совсем как-то притихла.
— Вот там, под сиренью, поставь, в тенёк, — сказал Дмитрий и взялся за ручку.
Катя выкрутила руль, затормозила и выключила зажиганье. Довольные родители, разговаривая, вышли из машины. Катя, всё ещё держась за руль, оглядывалась через окна. Взяв сумки, отец пошёл к дому. Мама была у крыльца, где уже слышались восклицания бабушки.
— Катя, ключи захвати! — крикнул на ходу отец.
Нет. Никого кругом не было видно. Только куры деловито расхаживали около палисада и несколько птичек, чирикая, прыгали по сирени.
Катя вышла из машины и, хлопнув дверцей, почему-то посмотрела на колёса.
«А диски, действительно в песке», — ухмыльнулась она и направилась к крыльцу.
— Катенька! — вскрикнула довольная бабушка Варя, выходя навстречу внучке.
— Ой, бабушка! Я тебе лейку привезла! В багажнике! Я сейчас!
— Ну, заходите в дом, будем ужинать! — торжественно произнесла бабушка.
— Да мы поужинали уже, мама, — ответил Дмитрий.
— Ну, тогда чаю попьём! — пропускала гостей вперёд бабушка, — с любимым Наташиным вареньем! А Катя где?
Катя вытаскивала из багажника лейку, на дне которой в упаковке был, завёрнут комплект масляных красок. Она не хотела показывать его матери, чтобы избежать лишних объяснений.
— Какая красивая внучка у тёти Вари выросла, — смотря в окно, сказала Ирина с вздохом, — как быстро летит время… Давненько они с сестрой не бывали.
— Её Катя зовут, — стоя за спиной матери, тихо сказал Кирилл.
Он видел её ещё у реки. Видел, как она садилась в машину. Видел как, переехав через брод, поехала в деревню. Кирилл сразу же вернулся домой. Но подойти не решился.
Ирина удивительно повернулась:
— Да? А ты откуда знаешь?
— Я с ней позавчера познакомился.
— Да? — опять удивилась мать, подняв брови.
— Ты познакомился с девушкой! Это уже событие, — улыбалась мать.
Ему нравилось, когда она улыбалась. Только улыбалась она редко.
— Как ты только решился? — покачала головой мать.
— Да вообще, быстро произошло всё… — улыбнулся Кирилл, — она около пруда стояла, на мостках. Я сзади подошёл и кажется, испугал её. Она оступилась и упала в воду. Я её вытащил. Она, кажется, обиделась и ушла домой. Вечером я пошёл, чтобы объяснить всё спокойно. Потом…, потом мы гуляли до заката.
— Она хорошая, мама…
НЕОБЫКНОВЕННАЯ
— Хорошая девочка Катя! И чем же она хороша? — продекламировала вслух мать, с нежной улыбкой рассматривая повзрослевшего сына.
— Она непосредственная. У нее глубокие чувства и она добрая.
— И красивая. — Добавила мама.
— Да.
— И ты снова хочешь встретиться с ней?
— Да.
— Но тебя что-то сдерживает?
— Да, мама.
Понимаешь, позавчера, когда мы гуляли, она рассказала, что приезжала на день к бабушке, а после этого должна ехать за границу, в Австрию. Ее старшая сестра пообещала ее там устроить. В семье уже всё решили. Когда мы стали возвращаться, она становилась все печальнее и растеряннее. Я тоже. В общем… Мы почти попрощались. Потом…, потом она сказала — «Я вернусь!» Прошло два дня. Теперь она здесь.
— Да, история… — грустно улыбнулась мать.
Она встала со стула и, потирая запястье, медленно подошла к окну.
— Если хочешь, Кирюша, я могу дать тебе один совет.
— Конечно. Говори…
— Все очень быстро встанет на свои места, поверь мне.
Но как бы ты не относился к человеку,
никогда не давай повода сомневаться в своих намереньях.
— Да, я понимаю, мама.
— Ну, вот и хорошо! — улыбнулась мать.
ВСТРЕЧА.
После чаепития и прогулки с бабушкой по огороду, родители Кати засобирались домой. Выслушав все наставления и попрощавшись с родителями, Катя не весело зашагала к дому.
— Бабушка, я здесь погуляю немного …
— Конечно, погуляй, Катенька! — Оживленно отреагировала баба Варя.
Катя тихо прошлась возле дома. Постояла. Потом медленно возвратилась. Посмотрев по сторонам, тихо опустилась на скамейку. Она думала он придет. Сразу. Увидит машину и придет. Ведь дом его вот. Рядом. Видно отсюда. Но его нет. Может, вообще ничего нет? Напридумывала, нафантазировала себе. А может его просто нет дома?
Ухватившись за эту мысль, она поднялась со скамейки и молча пошла к пруду. Когда из-за пригорка заблестела вода, она, сделав еще несколько шагов, остановилась. Никого. Она надеялась, что может быть, увидит его здесь. Но нет. Никого вокруг… Возвращаться назад ей не хотелось. Идти вперед — тоже…
— Катя… — тихо послышалось сзади.
Катя судорожно вдохнула воздух… По телу пронеслась волна непонятно чего. Влажной пеленой заволокло глаза и она медленно, очень медленно стала поворачиваться назад, еще боясь до конца поверить в реальность происходящего.
Кирилл стоял с букетом ромашек. Его лицо светилось радостью. Он сделал шаг вперед, подойдя вплотную…
— Катенька, — прошептал он.
— Кирюша, милый… — тихо отозвалась Катя. У нее в голове закололо тысячами иголок, ноги перестали слушаться, бессильные руки обвились вокруг его шеи.
Выпустив из рук цветы, Кирилл обхватил за талию начавшую сползать вниз Катю.
— Катя, что? Тебе не хорошо?
Гул в голове прошел. Ноги почувствовали почву.
— Нет, мне хорошо, — прошептала она. — Очень!
Кирилл ощутил, как по его щеке потекли теплые Катины слезы.
— Катюш, ну что ты…, а я тебя так ждал… Я думал, сойду с ума…
— Правда?.. — прохрипела уже Катя и, наконец, отстранившись от него, обхватив шею, заглянула в глаза.
От его взгляда исходило тепло. Катя закрыла глаза. Потом улыбнулась
Блаженно, и не открывая глаз, провела себя руками по лицу.
— Ой, мне умыться надо…
Кирилл сразу разжал руки. Катя отступила на полшага…
— Ромашки! — Я наступила на них…
Кирилл наклонился тут же и стал быстро собирать цветы.
— Ничего, мы положим их в воду, — поднялся он с ромашками.
— Пойдем к пруду?
— Ага!.. Ой, у меня что-то ноги дрожат! — засмеялась Катя, ухватившись за его плечо.
Кирилл обхватил ее сбоку, и они медленно пошли к пруду.
— Я снова напугал тебя…
Катя запрокинула ему голову на плечо, улыбнулась и редко всхлипывая только помотала в стороны головой.
Дойдя до пруда, она прошлась по мосткам, встала на колени и набрала в ладони воду.
— Вода, какая теплая!
Кирилл положил ромашки в воду у самого берега, присел и упершись ладонью в подбородок, стал беспечно разглядывать её. Бросая на него быстрые взгляды, Катя набирала в ладони воду, растирая себе лицо и шею. Потом низко наклонила голову, так, что волосы упали в воду, быстро ударила ладонью в сторону берега. Кирилл только успел прикрыть глаза. Катя заливисто засмеялась.
От набежавшей волны медленно закачались лилии. Потом он поднялся и прыгнув на мостки подошел к неё, протягивая руку. Она, уцепившись пальцами, быстро поднялась. Посмотрев на него и поморщив лоб, опять звонко захохотала.
— Кирилл! Мы опять мокрые!
Он шагнул вперед и нежно прижал ее к себе.
— Я думал, сойду с ума…
Ромашки медленно отплывали от берега, покачиваясь на воде.
Поднявшись на берег, они пошли по тропинке к деревне.
— А ты быстро ездишь!
— Ты видел, видел! — засмеялась она, отскочив в сторону. И потом спокойно:
— А я ехала и боялась, ехала и боялась…
— Кать, а я о тебе маме рассказал.
Катя замедлила шаг.
— А она?
— А она слушала и улыбалась.
Катя тоже улыбнулась.
— А я сказала маме, что в Австрию не хочу ехать… Но не сказала почему.
— А она?
— Она удивилась, но, кажется, поняла меня. Она даже папе ничего не сказала, когда узнала что я опять сюда собираюсь. Вот с папой сложнее, он не любит, когда меняются решения…
— Это потому, что он — мужчина.
— Хм! — ухмыльнулась она — наверное… Но это было не главное. Главное — … Я…
— Можно я продолжу?
— Не надо… Но сейчас бы я сказала ему. Только сейчас.
Сначала бы я ему сказала, что Австрия у меня будет здесь! — весело топнула ножкой Катя.
