Франсуаза Саган - Сиреневое платье Валентины
М а р и. Все.
В а л е н т и н а. Ну и что?
М а р и. Ну и ничего. Он говорит, что это его фамилия, что к нему всегда так обращались и что к новой он не привыкнет.
В а л е н т и н а. Все-таки странно для мажордома называться Оракул.
М а р и. Согласна, странно. Но что ты от меня хочешь: я ему предложила уменьшительный вариант, например Орак. Нет: Оракул. Он не уступит. Но этого мало. Он очень всерьез воспринимает жизнь. Например, говорит, что не любит женщин. Мужчин тоже. Заодно и детей. Тогда кого же?.. Что касается политики, он ею не занимается. Вернее, постольку.
С е р ж. Постольку — поскольку?
М а р и. Да. Он — бонапартист. Увы! И мне пришлось десять минут говорить о великом императоре.
В а л е н т и н а. А что он о нем думает?
М а р и. Много чего. Он даже написал его биографию, которая, разумеется, не имела успеха.
В а л е н т и н а. Почему «разумеется»?
М а р и. Потому, моя родная, что люди, для которых Наполеон — кумир, в большинстве случаев знают его жизнь в подробностях.
В а л е н т и н а. Бедный Оракул.
М а р и. Поэтому, я вас умоляю, ни слова о Ста днях или о Меттернихе.
Слово «Ватерлоо» предаем анафеме. А твои друзья Серж, пусть больше здесь своих речей не произносят.
С е р ж. Оракул их перестреляет.
М а р и. Хуже — он надуется, Он и без того не выглядят жизнерадостно, это будет ужасно. Валентина, надеюсь, ты меня слушала?
В а л е н т и н а (корректно). Разумеется, Мари. Мажордом бонапартист.
Но, так или иначе, мне с ним общаться не придется: раз он не любит женщин и вообще ничего не любит, о чем мне с ним говорить?
М а р и. Превосходно. Вдобавок ко всему кухарка — корсиканка. Мне очень повезло, что они у меня остались. Шесть часов, сейчас придет моя массажистка. Я вас покидаю. Если появится мэтр Флер, займите его на некоторое время.
С е р ж. Мэтр Флер? Я думал, его чаша полна.
М а р и. Он мне нужен для финансовых дел. У мужчин такого сорта чашу никогда не переполнить. Валентина, будь с ним поласковей.
В а л е н т и н а. Ты только и делаешь, что даешь мне советы.
М а р и. Ты же обожаешь их. Твой жизненный идеал — забавы и нотации. Я скоро. (Выходит.)
В а л е н т и в а. Мне кажется, она преувеличивает.
С е р ж. Может быть.
В а л е н т и н а. Ну, а как вы, расскажите? Что с мастерской? Как вам работается?
С е р ж. Хорошо.
В а л е н т и н а. Ван Гог или стиральный порошок?
С е р ж. Как Всегда, и то и другое сразу. Вы думаете, я способен сделать хоть какой-то выбор? Хоть чем-нибудь по жертвовать?
В а л е н т и н а. Жертвовать… жертвовать… Придет же в голову! В вашем возрасте все любят жестокие слова. Жертвовать, отрекаться, верить…
С е р ж. Не будем углубляться. А как вы? В вашей комнате хорошее освещение для переснимания картинок?
В а л е н т и н а. Я бросила. Отреклась. Теперь я вышиваю крестиком.
С е р ж. Боитесь, что Оракул будет над вами смеяться?
В а л е н т и н а. Вот именно. Боюсь оскорбить его чувство собственного достоинства.
Пауза.
С е р ж. А как ВЫ думаете, что будет с его собственным достоинством, если он застанет меня в вашей постели?
В а л е н т и н а. Об этом не может быть и речи.
С е р ж. Наоборот. Я только об этом и думаю.
В а л е н т и н а. Это очень мило с вашей стороны, но…
С е р ж. Когда? Вы дарите мне улыбки, берете меня за руку, разыгрываете из себя добрую тетю Валентину. Я больше не могу. Когда?
В а л е н т и н а. Когда вы меня снова соблазните. Когда вы будете веселым и смешным. Когда вы не будете выглядеть, как ночной колпак. Что, в конце концов, с вами происходит?
С е р ж. Со мной происходит то, что я не могу писать, что я мучаю Лоранс, что мне ничего не мило. Со мной происходит то, что я гублю свою жизнь.
В а л е н т и н а. Так выкиньте ее из головы. Перестаньте думать о вашем будущем, о вашей ответственности, обо всех этих пустяках. Забудьте на время о Франции, и о мире, и о несправедливости, и об атомной бомбе.
С е р ж. И без меня достаточно людей, которые об этом забывают. Людей, уткнувшихся в свои телевизоры, вцепившихся в свои машины и свои удовольствия. Меня это убивает. Меня убивает их равнодушие и конформизм. Им плевать на всех окружающих. Им плевать на все, что не «они».
В а л е н т и н а. Однако вы должны быть довольны жизнью.
С е р ж. Чем? Тем, что у меня наконец хорошо сшитые костюмы, что у меня открытая машина и что я умею красиво тратить деньги, заработанные моим отцом?
В а л е н т и н а. Кстати, у вас костюмы слишком приталены; я не решалась вам это сказать.
С е р яс. Ну и что? К тому же вы не правы.
В а л е н т и н а. да. Повернитесь.
Он машинально поворачивается, но потом взрывается.
С е р ж. Вы издеваетесь надо мной! Не могу понять, почему я трачу время на разговоры с вами?!
В а л е н т и н а. Я тоже.
С е р ж. В жизни вы только к одному относитесь серьезно, и вы знаете к чему.
В а л е н т и н а. Тс-тс, без непристойностей.
С е р ж. Валентина… когда?
В а л е н т и н а. Тихо. Идет старая гвардия.
Входит Оракул.
О р а к у л. Мадам просит джин. Не прикажете ли приготовить коктейль для мадам или мсье?
С е р ж. Прекрасная мысль. Все равно что. А что подать вам, Валентина?
В а л е н т и н а (изысканно) Оракул, будьте так любезны, Я уверена, вы знаете рецепт восхитительного коктейля, которого мы никогда не пробовали. Я полностью полагаюсь на ваш вкус.
О р а к у л. Благодарю, мадам. К вашим услугам. (Выходит.)
С е р ж. Он, наверно, назвал свой коктейль «Аустерлиц».
В а л е н т и н а. Вообще, если вдуматься, это очаровательное имя.
Когда я к нему обращаюсь, у меня впечатление, что я твержу молитвы: Оракул, принесите мне коктейль; Оракул, вызовите мне такси; Оракул, молитесь за нас.
С е р ж. Почему вы так с ним кокетничаете?
В а л е н т и н а. Ваша мама утверждает, что он ничего не любит, и это меня интригует, О, чьи-то голоса. Уж не Купидон ли? Да, да, вот и он.
Входит Мэтр Флер.
Мэтр Флер… Как я рада вас снова видеть! Вы не представляете себе, как я была расстроена в тот день, когда я совершила ту ужасную оплошность.
Надеюсь, что вы на меня больше не сердитесь. Мари меня до сих пор упрекает.
М э т р Ф л е р. Мадам, как я могу на вас сердиться, Ваша оплошность предотвратила другую, более значительную.
С е р ж (строго). Не хотите ли вы сказать, мсье, что женитьба на моей матери представляется вам оплошностью?
В а л е н т и н а. Серж… что с вами?
С е р ж. Со мной то, что я хотел бы в этом разобраться, черт возьми!
Мсье, я вас спрашиваю!
Мэтр Флер (испуганно). Дорогой мсье, никоим образом. Я хотел сказать, что совершил бы ошибку, докучая вашей матери чувствами, которых она не разделяет.
С е р ж. И правильно. Что вы выпьете? Оракул.,.
Входит О р а к у л.
М э т р Ф л е р (сбитый с толку). Оракул?.. Хм.
С е р ж. Что вы желаете?
М э т р Ф л е р. Коньяк, пожалуйста. И если у вас есть, пожалуйста...
В а л е н т и на (перебивая его). Как вы правы! Сейчас слишком много пьют виски. Мы совсем забываем про наш старый добряк, уф, то есть, я хотела сказать — добрый коньяк, Оракул выходит.
Ох!., Мне даже жарко стало.
М э т р Ф л е р. Но почему?
В а л е н т и н а. Пари держу, что вы хотели попросить коньяк Наполеон?
М э т р Ф л е р. Хм…да.
В а л е н т и н а. Оракул… Наш мажордом — бонапартист.
М э т р Ф л е р. Не вижу связи.
С е р ж. Я тоже.
В а л е н т и н а. Я представляю себе, как для человека может быть унизительно видеть имя любимого существа на бутылочной этикетке. Между двумя собачками — «Блэк энд Уайт» и…
Входит Мари.
М а р и. Мэтр Флер! Давно вы здесь? Как вы находите, хорошо мы устроились?
М э т р Ф л е р. Чудесно, дорогая мадам, чудесно. В старых домах есть несравненное очарование, только им свойственное достоинство. Чтобы мне ни говорили о комфорте и освещенности, для меня ничто не сравнится со старыми перилами из кованого железа, лестницей со стертыми ступенями, с домом, в котором, чувствуется, столько было пережито, в котором люди любили, страдали…
Все трое смотрят на него с состраданием.
М а р и. Все вернулось на круги своя. Мэтр, надеюсь, вы считаете происшедший досадный инцидент исчерпанным?
В а л е н т и н а. да, да. Я его уже об этом просила.
М а р и. Ах да! Ну и что?
В а л е н т и н а (весело). Исчерпанным.
М а р и. Тем лучше. Таким образом, мы сможем спокойно по говорить о делах. Что вы пьете?
В а л е н т и н а. Коньяк. Я как раз спасла его от такого ужасного промаха!
С е р ж. Не надо преувеличивать.
М а р и. Если уж теперь сама Валентина спасает от промахов…
В а л е н т и н а. Я буду за собой строго следить.
С е р ж. Я вам помогу.
Входит О р а к у л с подносом.
О р а к у л. Вот коктейль, который заказывала мадам. Если мадам угодно попробовать…
В а л е н т и н а (пьет). Восхитительно. И какой чудный привкус… Если бы это не было вашим секретом, Оракул, я бы спросила вас, что там такое. Но ведь вью мне не скажете, не правда ли?
