KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » Современная проза » Андреа Де Карло - О нас троих

Андреа Де Карло - О нас троих

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андреа Де Карло, "О нас троих" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Между тем мы понятия не имели, где достать камеру, осветительные приборы, пленку и все остальное, без чего фильм, даже любительский, никак не снять. Когда я заговаривал об этом, Марко уходил от ответа: «Там будет видно, Ливио», — и я чувствовал себя настоящим занудой. Но, несмотря на все старания, не думать об этом я не мог, потому что слишком хорошо представлял себе, что рано или поздно мы столкнемся с практическими проблемами и с разбегу расшибем себе лбы об эту стену — еще живы были воспоминания о том нашем походе без спальных мешков и одеял. Как-то я в очередной раз пристал к Марко с этими вопросами, и он сказал:

— Слушай, если нет другого выхода, то мы просто возьмем и всё украдем.

— То есть как украдем? — поразился я, одновременно возмутившись и растерявшись, и тут же представил себе, как нас хватает полиция и бросает в тюрьму.

— Да, возьмем и украдем, — повторил Марко, хотя вряд ли он сам смог бы объяснить мне, где и как мы это сделаем. Впрочем, такое поведение было вполне в духе времени: такие книги мы читали, такую музыку слушали, такие смотрели фильмы, такое настроение витало в воздухе, и мы вполне могли объявить себя преступниками, хоть на поверку выходило, что мы самые что ни на есть безобидные люди на свете.


В итоге оборудование для фильма мы с Марко действительно украли, пусть и не принимая в этом личного участия. Как-то в субботу вечером я шел по проспекту возле своего дома, погруженный в мысли о Мизии, которая не смогла приехать в Милан из-за работы, и встретил Сеттимио Арки — мы познакомились три года назад, во время путешествия по Умбрии. Он был невысокого роста, худой, длинноволосый, с острой бородкой и совершенно неугомонный от избытка внутренней энергии. Взглядом и повадками он напоминал дикого зверька, юркого, неказистого, но невероятно живучего. Сеттимио то и дело ездил в Марокко и на Восток, уже много лет он возил оттуда гашиш, пряча его в деревянных статуэтках и столиках, и сбывал в Милане. Его жизнь не ограничивалась наркоторговлей, хотя она и была основным источником его доходов: он мог вдруг поддаться благородному порыву, настоящей его страстью была рок-музыка; его квартира на западной окраине города была почти полностью завалена чрезвычайно редкими пластинками. С ним было непросто, он страдал чем-то вроде мифомании, и понять, когда он говорит правду, а когда выдумывает, было просто невозможно, сомнения оставались всегда. Например, как-то раз я ехал на велосипеде, и меня догнал Сеттимио на здоровенном японском мотоцикле с очень низкой посадкой, спросил: «Как он тебе?», сказал: «Представляешь, сто лошадиных сил. Только что купил», — продемонстрировал, как ревет работающий вхолостую двигатель; когда мы встретились в следующий раз, Сеттимио сообщил мне, что мотоцикл у него украли, но при этом у него был столь равнодушный вид, что я невольно засомневался, покупал ли он вообще когда-нибудь мотоцикл или просто одолжил у кого-то прокатиться.

В другой раз я встретил Сеттимио в самом что ни на есть плачевном состоянии, и он сказал, что у него умерла мать, выслушал от меня слова соболезнования и утешения, а через несколько дней я совершенно случайно увидел его вместе с матерью выходящими из супермаркета и увешанными пакетами с покупками. Случалось и по-другому, его рассказы я сразу воспринимал как чистое вранье, а потом обнаруживал, что он говорил правду, разобраться сразу было просто невозможно, он себя ничем не выдавал.

Когда мы столкнулись возле моего дома, Сеттимио радостно бросился ко мне и потащил в ближайший бар пропустить по стаканчику. Чтобы не слушать его байки, я постарался побольше рассказать ему сам: о фильме, который мы с Марко собирались снимать, о том, что у нас нет ни камеры, ни пленки, ни денег, чтобы их купить или взять напрокат. Он слушал меня, потягивал коктейль с мартини, кивал, смотрел по сторонам и, наконец, заявил:

— Тоже мне, проблемы.

— То есть? — удивился я, и все думал, что мог бы порекомендовать его Марко на роль в фильме, хотя бы за его глаза, как у хищника-неудачника, который решил выживать любым способом.

— Тоже мне, проблемы, — повторил Сеттимио Арки. При этом он ни минуты не оставался в покое: колени ходили ходуном, тощее тело, плечи, голова — все дергалось, да и взгляд перехватить было невозможно — то ли он таким образом запутывал собеседника, то ли не мог справиться с постоянной внутренней тревогой. (Марко тоже не знал ни минуты покоя: ни дома, ни на улице, но впечатление он производил все же другое, словно постоянно искал что-то и не мог найти.)

— Что ты хочешь этим сказать? — снова спросил я, чувствуя, что слабею, впустую растрачивая слова, и еще мной овладело внезапное отчаяние при мысли, что Мизия осталась во Флоренции.

— Оборудование я тебе достану, — сказал Сеттимио Арки, не сводя глаз с попы девушки, которая надевала пальто, собираясь уйти. — Только дайте роль в фильме. Черт возьми, я же всегда мечтал стать актером! — Он прицелился в меня указательными пальцами обеих рук, будто из двух пистолетов, и засмеялся своим торопливым, судорожным смехом.


Через несколько часов я уже забыл об этой встрече и снова принялся обсуждать с Марко в самой абстрактной форме, что бы мы хотели сделать, открыть, показать нашим фильмом. Опять мы углубились во второстепенные детали, неумолимо приближаясь к основному препятствию — реальным проблемам.

Но Сеттимио Арки ничего не забыл: через пять дней после нашего разговора он позвонил в домофон моего дома:

— Ливио, выйди-ка на минуту, да поживее.

Раздраженный его командным тоном, я все же спустился вниз, Сеттимио усадил меня в видавший виды «фольксваген-жук» и кивнул на заднее сиденье: там лежали два мешка для мусора, а в них — коробки с цветной пленкой Kodak и старая шестнадцатимиллиметровая камера Beaulieu с дополнительными бобинами, солнцезащитными блендами и кучей всяких принадлежностей, а еще профессиональный магнитофон Nagra.

— Ну что? — сказал он, явно довольный собой; насмешливо посмотрел на меня. — Подходит? Подходит?

— Подходит, — ответил я. Мы затащили все ко мне в квартиру, и я сразу кинулся звонить Марко, но не стал ничего объяснять, сказал только: — Приезжай быстрее. У меня для тебя сюрприз.

Марко появился примерно через час: даже когда он говорил «Я мигом», его все равно что-то обязательно отвлекало. Со временем у него были особые отношения: он всегда и везде появлялся в самую последнюю минуту, да еще еле переводя дыхание, словно ему пришлось преодолевать немыслимые препятствия. Войдя в мою квартиру-пенал и увидев Сеттимио Арки, который буравил его своим звериным взглядом, он замер на месте: Марко не любил сюрпризы, да и с незнакомыми людьми всегда держался настороже, поэтому теперь он смотрел на меня, как на предателя, заманившего его в ловушку. Я их даже не познакомил: просто схватил Марко за руку и потащил к кровати, на которой мы с Сеттимио разложили камеру и все остальное.

— Взгляни-ка, — сказал я.

Марко застыл на месте с остановившимся взглядом и странным выражением лица, которое я не сразу смог себе объяснить: он был одновременно удивлен и растерян. Позднее я понял, что в тот момент он открылся мне с еще одной стороны: когда у него появилась реальная возможность осуществить то, что он так настойчиво представлял себе, он вдруг почувствовал себя припертым к стенке. То, о чем он только мечтал, вдруг навалилось на него, повисло грузом на плечах, столкнуло с реальностью — пути назад уже не было.

Но в этом подвешенном состоянии он находился всего несколько секунд и тут же просиял, смотрел и не верил, трогал руками то камеру, то магнитофон, то коробку с пленкой, хлопал меня по плечу, с силой сжимал руку Сеттимио, хлопал по плечу и его тоже и говорил: «На следующей неделе начинаем снимать фильм! Да нет, прямо сейчас, немедленно!»

После этого отношения Марко со временем и пространством изменились, в нем пробудилась энергия во сто крат целенаправленней и осмысленней. Теперь он просыпался не в десять утра, а в семь, приходил к моему дому и звонил в домофон, когда я еще спал глубоким сном, вытаскивал на улицу, и мы бродили по Милану, разыскивая подходящие для съемок места и людей, заводили полезные знакомства, составляли план работы. Свойственное ему волнение сузилось и локализовалось, стало более предметным и продуктивным.

7

Я постоянно думал о Мизии. Просыпался и сразу вспоминал о ней, работал с Марко над подготовкой к съемкам и тоже думал о ней. Я словно заболел ею с первой минуты, как увидел, болезнь прогрессировала после прогулки в парке, и с тех пор мое состояние еще усугубилось. Временами мне казалось, что я думаю совершенно о другом, а потом вдруг понимал, что все равно о ней. Что бы я ни делал, стоило прерваться на секунду — и сразу учащалось сердцебиение, а голову заполняли хаотичные видения, воспоминания о Мизии.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*