Кристина Паёнкова - Бегство от запаха свечей
Некоторое время мы шли молча. Все внимание было сосредоточено на дороге – поскользнуться ничего не стоит, а тогда неизбежно вываляешься в грязи. Мне казалось, что мы вышли из дому уже очень давно.
Едва мы свернули на проселок, как начало смеркаться. В темноте все вокруг стало унылым. Только поднявшись на бугор, мы почувствовали себя бодрее. Теперь можно было различить деревенские хаты, окна уже светились, и дома казались какими-то теплыми и уютными.
– Видишь те три тополя, Катажина? – воскликнула Янка. – Вон там, слева. От этих тополей и до самой дороги – земля того семейства, о котором я тебе рассказывала. А вон их дом – тот, что повыше других, у шоссе.
– Ну, ну, будешь хозяйкой что надо, поздравляю, – сказала я как бы всерьез, но на самом деле мне было жаль Янку. Ведь она все знала о своей жизни наперед – никакой романтики не было в этом распланированном будущем.
– Интересно, пришел ли мой суженый на танцы, ждет ли он меня? – загадывала Янка.
– Отчего ж нет, обязан ждать, – успокоила я ее. – Знаешь, как меня напутствовала тетка Виктория? «Смотри, – говорит, – не знакомься с кем попало, танцуй только с приличными молодыми людьми». Неплохо, верно? А я ей сказала, чтобы не беспокоилась: я буду пользоваться успехом, как трамвай на рождество, значит, не о чем тревожиться.
Янкин двоюродный брат, высокий худой парень лет двадцати двух, по словам хозяйки, «известный кальварийский соблазнитель», участия в разговоре не принимал. Был он богат и хорош собой и поэтому соответственно задирал нос. И конечно, воображал, что стоит ему только заговорить с девушкой, как у той от радости сердечко затрепещет. Я решила немножко его поддразнить.
– Знаешь, Томаш, гляжу я на тебя иной раз в окошко, и кажется мне, что ты аршин проглотил: такой ходишь надутый.
Томаш не удостоил меня ответом.
– Оставь его. Он сегодня злится, ему портной испортил костюм…
– Между прочим, кто выдумал так далеко устраивать танцы? Идем, идем, у меня даже ноги заболели, а конца дороги не видно, – проворчала я.
– Мы уже совсем близко, – объявила Янка. – Видишь освещенный дом у дороги? Это здесь.
– Какое счастье, а то я уже подумывала, не повернуть ли назад, – продолжала я дурачиться, чтобы скрыть растущее волнение.
Наконец мы пришли. Еще издали я заметила перед домом непонятное большое, темное пятно. Когда мы подошли поближе, оказалось, что это толпа народу. При виде такого странного скопища людей я встревожилась и спросила:
– Почему они тут стоят? Может, уже нет места?
– Да ты что? Просто раздумывают, стоит входить или нет, – тоном завсегдатая пояснил Томаш.
– А я думала, ты свой язык в Кальварии оставил. Мог бы и полюбезнее быть. Компанейским тебя не назовешь. Пригласил девушек на танцы, так изволь их развлекать. А ты идешь, идешь, и хоть бы слово молвил.
– Давайте, девчата, заходите, – заторопил нас Томаш. Он явно почувствовал себя увереннее. Видимо, здесь он уже не боялся наших насмешек.
Мы разделись в комнате у Янкиного двоюродного брата, хозяина дома. У Янки, как и у большинства обитателей Кальварии, была масса родственников. Не удивительно поэтому, что с одним кузеном она пришла, а в доме у другого устраивались танцы. Трудно было разобраться в этих запутанных родственных отношениях. Длинным, характерным для большинства деревенских домов коридором мы прошли в зал. Я вошла – и остолбенела. Это была столярная мастерская, из которой вынесли буквально все. Помещение совершенно пустое и холодное. Ни следа хоть каких-нибудь украшений. В одном углу обосновался жалкий оркестр, состоящий из барабана, скрипки и гармони. Девушки, которых пока еще собралось немного, сбились в кучку в противоположном углу. Парней вовсе не было, видимо, они предпочитали сидеть около буфета или толпились перед домом. Мы втроем остановились посреди зала. Это вызвало оживление в девичьем углу.
Янка улыбнулась Томашу:
– Видишь, какой шум поднялся из-за твоей персоны! Интересно, которая тебе сегодня приглянется?
– Отстань! Попридержи лучше язык, – взорвало Томаша. – С ума с вами сойдешь. Это все Катажина тебя баламутит.
– Неужто? Приятно слышать. Если ты воображаешь, что оказал мне великую честь, приведя на этот «бал», то глубоко ошибаешься. Мне на все это наплевать. Я иду домой! До свидания.
И я решительно вышла из зала. Значит, так должен был выглядеть мой первый бал? Меня душили слезы. В коридоре была давка. Я злилась на себя и на весь мир.
– Чего ждете, ребята? Танцевать так танцевать! – крикнула я и бросилась в комнату Янкиного кузена.
– Извините, что без стука. Я ухожу домой. Голова разболелась, – объяснила я его жене.
– Ну что вы! Поболит и перестанет. Подождите, будет весело, – убеждала меня хозяйка.
За стеной заиграл оркестр.
– Пойду. – Я старалась быть последовательной. – Позже будет страшнее, я впервые в этих краях, могу заблудиться.
– Об этом не беспокойтесь. В провожатых недостатка не будет, я вызываюсь первым, – послышался откуда-то из угла приятный мужской голос. – Разрешите представиться, Адам Гжыбач.
Я обернулась. Рядом со мной стоял парень, один из тех, что снятся по ночам молоденьким девушкам.
«О боже! – только успела я подумать. – Здесь и такие есть?» И без лишних слов пошла вместе с ним в танцевальный зал.
– Вы прекрасно танцуете, – сказала я, когда немного опомнилась. – Не понимаю, откуда вы тут взялись.
– Я, разумеется, из Кальварии. Только из верхней, знаете? Из так называемой Пепшувки. Живу возле монастыря. А вы? Я вас никогда не видел.
– Ну, я здесь меньше года. Бабушка меня никуда не выпускает. Несколько раз была на рынке. Хожу за водой к колодцу да в булочную. Только и всего. А вы, должно быть, туда не ходите, вот мы и не встречались.
Мы отплясывали один танец за другим, болтали, смеялись. Я по-настоящему веселилась.
После очередного танца ко мне подошла Янка:
– Можно тебя на минуточку?
– Погоди, не удирай. Вы не знакомы? Дай хоть разок я тебя с кем-нибудь познакомлю.
Янка и Гжыбач взглянули друг на друга. Мне сразу же показалось, что для них это не случайная встреча. Как будто они давно мечтали познакомиться.
Мы немного постояли втроем, а когда заиграл оркестр, какой-то парень пригласил меня танцевать. Только тогда закружились и они.
– Ну что это за вечер! – заговорила я со своим новым партнером. – Девчата, как всегда, внакладе. У них нет такого выбора, как у парней. Это несправедливо. А ребята делают, что кому вздумается: кто танцует, кто водку пьет. Организация – никуда. А как вы развлекаетесь?
Молодой человек старательно подбирал слова:
– Простите, вас, кажется, кто-то задел? Мне надо быть внимательнее. Разрешите узнать, вы здесь одна?
– Как это одна? Сейчас с вами – до конца этого танца, а там видно будет. Главное, что настроение у меня хорошее.
– Могу я надеяться, что следующий танец будет за мной?
– Что ж, если у вас так заведено, пожалуйста, – улыбнулась я.
К тому времени я настолько освоилась, что совсем непринужденно разглядывала танцующих. С некоторыми девушками я была знакома, других знала с виду. Янка и Адам Гжыбач танцевали, не сводя друг с друга глаз.
– Для них, пожалуй, никто в этом зале не существует. Знаете, мне кажется, что тут любовь с первого взгляда. Это здорово. А все из-за меня, я их познакомила.
К трем часам ночи веселье стало угасать. Янка с Адамом куда-то исчезли. Томаш спал в соседней комнате, возле буфета. Таинственный поклонник весь вечер не отошел от меня ни на шаг.
– Знаете, у меня уже ноги отнимаются. И от пыли першит в горле, Я бы пошла домой, только удобно ли без Янки и Томаша? Вдруг они на меня обидятся? Нужно, пожалуй, разыскать Янку.
– О них можете не беспокоиться. Не пропадут. Я провожу вас, если позволите, – предложил мой кавалер. – Простите, но прежде всего я сделаю то, с чего следовало бы начать несколько часов назад, и представлюсь: Петкевич.
– Очень приятно. Так, кажется, говорят в подобных случаях? Дубинская, Катажина. Не люблю, когда называют Касей. Постойте-ка, ведь я вашу фамилию уже не раз слыхала, не помню только где и по какому случаю.
– Вы вполне могли услышать что-нибудь плохое, в Кальварии за этим дело не станет. В одном можете не сомневаться: вашей репутации мое общество не повредит. Даю слово.
– Вот еще: я за свою репутацию не тревожусь. Если хотите, пойдемте. Я другого боюсь: не утонем ли мы в грязи? Еще темно.
Я весело болтала, полагая, что должна скрывать свою растерянность. В действительности я понятия не имела, как поступить: искать Янку или ждать ее?
– Можно пойти по шоссе. Это немного дальше, зато посуху.
Я решилась, тихонько зашла в комнату Янкиного кузена, отыскала пальто и сапоги. Оделась, и мы вышли. Время в пути, хоть и не близком, промелькнуло незаметно. Оказалось, что мой спутник заядлый рыбак. Он много и интересно говорил на эту тему. Я узнала, как ловят форель, какие бывают удочки. Мы условились как-нибудь пойти вместе за Барвалд, чтобы попытать счастья в горной речке.
