Миа Марч - В поисках Колина Фёрта
Узнав о ее беременности, Александр своего не упустит. Это сейчас он не дает ей вздохнуть? Она даже не могла представить, в какой кошмар превратится ее жизнь. Опека, придирки, постоянные звонки: «Ты сделала? Ты уверена? Не забудь…» Борьба за тот образ жизни, к которому он стремится. Дело закрыто.
— Джем, если ты хочешь добраться в Мэн засветло, тебе нужно ехать! — крикнул из кабинета Александр. — Уже двенадцатый час.
Ей совершенно точно необходимо поехать. Одна в машине семь благословенных часов. Божественно. Она сможет подумать, выстроить план, аргументы. Прежде всего разобраться со своим отношением к беременности. Пока у нее только одно чувство: паника.
Когда Джемма уже собралась уйти с балкона, на террасу вышла мать соседки, приезжавшая практически каждый день. Она устремилась к младенцу, осторожно взяла его на руки и заворковала. У Джеммы, как всегда, сжалось сердце: она не могла представить на месте этой женщины свою мать, холодную и нелюдимую. Даже Александр, навидавшийся за время своей работы помощником прокурора штата Нью-Йорк самых сомнительных персонажей, был поражен недостатком тепла и коммуникабельности у своей тещи.
Джемма вернулась в квартиру и прошла в импровизированный кабинет мужа, который он устроил и ненавидел — две стены из гипсокартона, ежедневно напоминавшие, что у него недостаточно места и он вынужден прибегать к фальшивым стенам. Александр сидел, уставившись в экран монитора компьютера. На секунду, как порой бывало, когда она смотрела на мужа, Джемма изумилась его красоте — высокий, мускулистый, со светлыми рыжеватыми волосами и умными темно-карими глазами, которые ничего не упускали.
Ей полюбилась его властная манера поведения, когда они только познакомились, понравилось, как встретила ее семья мужа при их третьем свидании, как будто они уже поженились, — Александр привез ее познакомиться с громогласными, самоуверенными Хендриксами. Непривычная к счастливому, шумному семейству, она прониклась к нему обожанием. В первые месяцы, пока они с Александром встречались, его мать звонила Джемме, интересуясь ее мнением по любому поводу — от того, какого цвета туфли надеть к коричневому платью, до того, какой подарок им с мужем выбрать Алексу на день рождения. Джемме было приятно, что Хендриксы вовлекают ее в свою жизнь, нравилась их решительность в мыслях, мнениях и на семейных собраниях, спонтанно устраивавшихся среди недели. В своей семье ей было так одиноко, ее мать, преподаватель французского языка, бо́льшую часть времени говорила дома по-французски, хотя Джемма и ее сестра так до конца и не освоили этот язык, а отец-бизнесмен проводил неделю в разъездах. Джемме исполнилось одиннадцать лет, когда родители развелись, и она было вздохнула с облегчением, подумав, что мертвая тишина закончится, и оба они вдруг станут приветливыми и любящими в своих отдельных домах, но этого не случилось.
Поэтому — да, Джемма была без ума от дружелюбных, пусть даже немножко лезущих в душу Хендриксов. Но за пять лет их брака она от них устала, а они хотели, чтобы она изменилась, стала похожа на них. Когда они с Александром ссорились, он бил ниже пояса фразой, которая, знал, ранит ее больше всего: «Ты ведешь себя, как твоя мать, Джем».
Когда-то она так его любила — и все еще любит, — но теперь рада была уехать на выходные. Лучшего времени — по крайней мере, в данной ситуации — и выбрать нельзя. Может, выходные в разлуке заставят его поскучать о ней, увидеть как отдельную личность со своими мыслями, мнениями, своей мечтой о жизни, куда не входит переезд в Уэстчестер и участь матери-домохозяйки.
Паническое ощущение вернулось, и Джемма напомнила себе, что через семь часов, если не будет пробок, окажется в Бутбей-Харборе, усядется вместе со своей старой подругой на красивый белый деревянный диван-качели на крыльце гостиницы «Три капитана», и умная, проницательная Джун поможет все это обмозговать. Спасибо, господи, за подружек, владеющих очаровательными старыми гостиницами в Мэне.
— Я готова, — сказала она Александру, бросая взгляд на экран монитора: списки недвижимости.
— У тебя такой усталый вид, — заметил он, разглядывая ее.
— Просто переживаю, что не могу найти работу… работу, которую действительно хочу. От этого не сплю по ночам.
Он встал и обнял ее.
— Все будет хорошо, Джем. А знаешь почему? Потому что я принял командирское решение. — Он взглянул на жену, как бы собираясь с духом перед ее возможной реакцией. — Я предложил цену за дом в Доббс-Ферри. Это почти рядом с моими…
Джемма почувствовала, что закипает.
— Постой минутку. Что? Ты предложил цену за дом? Хотя знаешь, что я не хочу уезжать из Нью-Йорка?
— Джемма, что-то нужно менять, а ты упрямишься. — Он протянул ей распечатку. — Этот дом идеально нам подходит, и я не хочу упустить возможность поторговаться за него. Он совсем рядом с моими родителями… это значит, что, когда у нас будет ребенок, моя мама сможет помогать по первому зову. Он в нескольких минутах ходьбы от центра. Там выходят региональные газеты, и ты сможешь подать заявление на неполный рабочий день, если уж настаиваешь на работе. И в Нью-Йорк мне удобно оттуда ездить. Просто посмотри, ладно?
«Неполный рабочий день. Если я настаиваю на работе». В душе Джеммы поднялась злость.
— Ты не должен был делать предложение, не поговорив со мной, Алекс.
— Мы уже не один месяц об этом говорим. Ничего не меняется. И поэтому мы так и должны сидеть здесь, раз этого хочешь ты? А как же мои желания? — Он досадливо вздохнул. — Я не хочу ссоры перед твоим отъездом, Джем. Просто возьми с собой распечатку и информацию, — попросил он, протягивая ей пачку бумаг. — Дай мне слово просмотреть их, хорошо?
Джемма впала в бешенство: «Да как он смеет?»
— Пообещай мне немедленно, что не купишь дом, если на твое предложение согласятся. Пообещай мне, Александр.
— Я пообещаю, если ты обещаешь просмотреть эту информацию.
«Ладно, оставим пока так, — сказала себе Джемма. — Просто садись в машину и уезжай». Однако, не успев еще толком обдумать свои слова, выпалила:
— Алекс, я собираюсь остаться в Мэне на неделю, а не только на выходные. По-моему, это пойдет мне на пользу.
Александр уставился на нее, потом выражение его лица смягчилось.
— Хорошая мысль. Свежий воздух, красивые коттеджи, вода. Мне кажется, ты увидишь, что жизнь в маленьком городке — это замечательно.
Она-то совсем не это имела в виду. Джемма посмотрела на часы.
— Как ты сказал, мне лучше ехать, если я хочу добраться до Мэна засветло.
Он устремил на нее взгляд, говоривший, что их разговор на эту тему не закончен, но они столько раз обсуждали это, и слов почти не осталось. Александр получил требуемые обстоятельства, склонившие чашу весов в его пользу: Джемму уволили, и она не может найти другую работу. Беременность и вовсе прижмет эту чашу к полу. Она представила себе дом в Доббс-Ферри: свекровь дышит ей в затылок, Александр составляет для нее списки нужных дел и расписание кормлений и пеленаний. Девять месяцев беременности! Что, черт возьми, стряслось с ее жизнью?
Она забрала из спальни уложенный чемодан, мельком подумав, должна ли учитывать его вес. Выпивать на свадебном приеме она, разумеется, не станет. Есть еще, вероятно, сотня других мелочей, о которых ей нужно знать, будучи беременной. Пища, которую нельзя есть, например сыр бри и заправку к салату «Цезарь», не так ли?
Но Александр Хендрикс отпросился на работе, чтобы проводить ее, поэтому, огорченный поведением же-ны или нет, он конечно же отнес чемодан в гараж в подвале их здания и положил в багажник автомобиля. Затем обнял ее на прощание и напомнил, чтобы просмотрела распечатку. Только оказавшись на шоссе I-95, Джемма вздохнула с облегчением.
Едва въехав в Бутбей-Харбор, Джемма расслабилась. Она не была здесь несколько лет, но знала этот городок и никогда его не забывала. Начиная с одиннадцати лет, после неизбежного развода родителей, она каждое лето проводила здесь месяц с отцом, бегая с подругами по причалам, влюбляясь в мальчишек, живя ради загара и новых течений в музыке. В Бутбей-Харборе она всегда чувствовала себя другим человеком — беззаботной, легкомысленной, счастливой, в отличие от дома в Верхнем Уэст-Сайде Манхэттена, где ходила вокруг матери на цыпочках, боясь сказать что-то, что та посчитает глупостью. Здесь, в этом идеальном, словно сошедшем с открытки городке, где все лето бегаешь в сланцах, а самая большая проблема — выбор мороженого, Джемма всегда чувствовала себя самой собой. Она даже очаровала редактора «Бутбейских региональных ведомостей», позволившего ей вести летнюю детскую колонку, проводить опросы, у кого лучшая рыба с чипсами, мороженое или любимые места для ныряния в бухте. Джемма улыбнулась, медленно проезжая через центр города, наводненный туристами, мимо гавани и сверкающих огнями судов. Да, тут можно подумать. Она никогда не смогла бы жить в Бутбей-Харборе круглый год, она любила Нью-Йорк с его твердым характером, красотой и восемью миллионами историй, но сейчас испытывала огромное облегчение от пребывания здесь.
