Сью Таунсенд - Королева Камилла
Камилла и Марсия озадаченно переглянулись.
– Я же не политик, – сказала Марсия.
– Но если мой отец, принц Чарльз, станет королем, он может назначить вас как министра короны[77]. – пояснил Грэм.
Сколь скудны ни были познания Камиллы в области конституции и законов, она поправила сына:
– Грэм, у короля и королевы нет такой власти.
– Но министры должны получать одобрение монарха, – возразил Грэм. – Они должны присягать на верность королю или королеве. Полагаю, мама, ты убедишься, что я прав.
Грэм в первый раз назвал Камиллу мамой. Это слово кинжалом вонзилось в ее сердце.
– Когда я стану королем, я не побоюсь применять свою власть.
Услышав это, в разговор вмешалась Елизавета:
– Мистер Крекнелл, у нас теперь нет абсолютной власти. Мы правим по совету[78].
– На дворе двадцать первый век, Грэм, – поддержал мать принц Чарльз. – Вся власть у парламента. У нас больше нет права назначать министров. Попытки править своевольно просто вызовут бунты.
Королева, усмехнувшись, добавила:
– Прошли годы с тех пор, как монарх мог приказать обезглавить врага, хотя иной раз случается и пожалеть о той традиции.
– Сильная полиция и армия быстро объяснят мятежникам, кто здесь босс, – настаивал Грэм. – К тому же теперь у нас есть высокие технологии. Кто управляет «Вулканом», тот управляет Англией.
– Ну, – заметил Чарльз, – я могу сказать только одно: «Вулкан», слава богу, абсолютно бесполезен.
– В прошлом году «Вулкан» начислил мне два миллиона фунтов месячного оклада, – вспомнила Марсия.
– «Вулкан» постоянно пишет мне на имя миссис Т. Хиоккупиер, – пожаловалась королева.
Камилла засмеялась:
– Недавно «Вулкан» сообщил мне, что моя искусственная нога готова и можно примерить и забрать. Я немного тревожусь, что где‑то есть другая Камилла Виндзор, которая скачет на одной ноге в ожидании своего протеза.
– Да, сейчас у «Вулкана» есть свои трудности, – согласился Грэм. – Но к тому времени, когда я взойду на престол, его должны довести до ума и добиться стопроцентной точности.
Чарльз и Камилла переглянулись: король Грэм оказался страшноватой перспективой.
Время приближалось к половине десятого, вот – вот должен был настать комендантский час; принц Чарльз подавал Елизавете пальто, и королева негромко сказала ему:
– Чарльз, я надеюсь, что ты поведешь эту страну верным путем. Ты обязан стать королем. Грэму потребуются годы выучки, чтобы он сгодился на трон. И да смилостивится над нами Господь, если он все же туда попадет.
Чарльз шепотом ответил:
– Мама, я просто не могу сейчас обсуждать такие важные вещи. Мне надо подумать.
– Чарльз, тут юлить не годится, – сдвинула брови королева. – Я хотела перепрыгнуть через поколение и передать власть Уильяму, но теперь…
Она посмотрела в другой конец комнаты на Грэма, который рассказывал принцу Эндрю, как стал бы управлять страной. Эндрю бодро кивал.
Камилла подошла попрощаться с королевой и услышала, как Чарльз говорит:
– Я согласен, Грэм немного, э… еще немного неотесан, но, мне кажется, в душе он славный парень.
Королева вздохнула.
– Откуда же тогда эти тревожные колокола у меня в голове?
Камилла сказала:
– Ваше величество, может, когда вы узнаете его получше…
– Я не имею желания узнавать его получше, – отрезала королева. – Я спрошу вас обоих об одном: будет ли Грэм подобающим образом олицетворять и представлять эту страну? Можете ли вы вообразить, как он встречает в Хитроу президента Соединенных Штатов или читает тронную речь на Рождество? Лично я не могу.
Королева окликнула Сьюзен и Гарриса, помахала всем на прощанье и вышла вон, объяснив, что ей нужно позвонить в интернат Фрэнка Бруно и узнать, все ли в порядке у Филипа и Гарольда Баньяна. После ухода королевы остальные гости, немного выждав, вереницей подались к дверям.
Когда все, прихватив собак, разошлись, Грэм сказал:
– По – моему, все прошло довольно неплохо, а? Хотя жаль, что так рано ушли Уильям и Гарри: мне бы хотелось поближе познакомиться с братьями. Может, позвоним им и позовем на партию в блошки?
– Не сегодня, – возразил Чарльз. – Уже начался комендантский час, и к тому же я беспредельно устал и не смогу двигать фишки.
– Давить! – с нажимом воскликнул Грэм.
Чарльз был чересчур взбудоражен, чтобы адекватно воспринять поправку. Не страдает ли Грэм синдромом Туретта, подумал он, не из‑за этого ли вырвалось у него пресловутое «Давить!», выдающее подспудное желание задавить отца?
– Давить? – переспросил Чарльз.
– В блошках давят, нажимают, – пояснил Грэм.
Камилла подумала: он совершенно как отец придирается к словам. Только вчера принц выговорил ей за то, что она спросила, в чем различие «Педигри» от других собачьих кормов.
Услышав ее вопрос, муж закрыл глаза и передернулся.
– Милая, – сказал он, – прошу тебя, будь внимательнее к грамматике. Это отличие бывает от, а различие – между!
– А кстати, – припомнил Грэм. – Почему Гарри в доме не снимает капюшон?
– У него болит ухо, – объяснила Камилла. Рассказывать про неврозы принца Гарри было выше ее сил.
Уильям и Гарри сидели на продавленном диване в своей захламленной гостиной, напротив на таком же ветхом диване сидели Шанель и Шанталь Тоби. В колонках гангста – рэпер выкрикивал под драм – энд – басс, что он хочет покрыть свою сучку золотом, потом отмутузить и отдать дружкам. Молодежь беседовала, перекрикивая музыку. Убавить громкость никому не приходило в голову.
То, что у Чарльза и Камиллы обнаружился внебрачный сын, девиц Тоби особенно не удивило: подобные открытия в их роду, а также у друзей и знакомых происходили едва ли не ежедневно.
– Ну и какой он, ваш брат? – прокричала Шанталь.
– Полубрат, – хором поправили молодые Виндзоры.
– Клевый? – спросила Шанель.
– Он такой неклевый. – скривился Гарри. – Он самый неклевый человек во всей стране, во всей Европе, во всем западном полушарии, во всем мире, в Солнечной системе, во Вселенной! – Гарри посмотрел на Уильяма: ему не хватало гипербол.
– Он запредельно неклевый, – выручил Уильям.
– Он щелкает драные фишки, – презрительно хмыкнул Гарри.
– Тьфу, мерзкий урод. – Шанель не вполне поняла, о чем речь, но уж очень подозрительно прозвучали слова принца.
Все четверо взялись подпевать рэперу, подхватив припев.
– Так ты, значит, не будешь королем? – крикнула Шанталь Уильяму.
– Похоже, нет.
– Но по крайней мере, ты всегда можешь вернуться к своим лесам.
