Невил Шют - На берегу
Пять минут спустя усталая, измотанная форель лежала на берегу у ног рыбачки, и Дуайт уложил ее в садок. Он прикончил форель, ударив с маху о камень, и оба полюбовались Мойриной добычей.
— Полтора фунта, — сказал Дуайт, — а может быть, и чуть побольше. — Он осторожно извлек изо рта форели хитроумную блесну, крохотную ложечку с крючком. — А теперь поймайте еще одну.
— Эта меньше вашей, — сказала Мойра, но ее переполняла гордость.
— Следующая будет не меньше. Попытайте счастья еще разок.
Но время близилось к обеду, и Мойра решила отложить попытку. Гордые, они с трофеями вернулись в гостиницу, вылили перед обедом пива и потолковали об улове с другими удильщиками.
Среди дня опять пошли на то же место, и опять Мойра поймала форель, на сей раз двухфунтовую, а Дуайту попались две помельче, и одну он пустил обратно в реку. Под вечер, прежде чем вернуться в гостиницу, довольные и усталые, они отдыхали, разложив подле себя пойманную рыбу. Сидели на берегу, прислонясь к большому валуну, наслаждались последними лучами солнца, пока оно еще не скрылось за горой, покуривали. Становилось холодновато, но очень уж не хотелось уходить от мирно журчащей реки.
Внезапная мысль поразила Мойру:
— Дуайт, а ведь гонки, наверно, уже кончились.
Глаза его округлились.
— Фу, пропасть! Я же хотел слушать репортаж по радио. Совсем забыл!
— И я тоже. — Мойра помолчала, потом прибавила: — Жаль, что мы не слушали. Какая же я эгоистка.
— Мы все равно ничего не могли бы поделать, детка.
— Знаю, но… сама не знаю. Надеюсь, с Джоном ничего не случилось.
— В семь передают последние известия. Тогда послушаем, — сказал Дуайт.
— Хотела бы я знать… — Мойра посмотрела вокруг: тихо зыблется река, протянулись длинные тени, золотится вечерний свет. — Тут чудесно. Можете вы поверить, по-настоящему поверить, что больше мы никогда этого не увидим?
— Я возвращаюсь домой, — негромко сказал Дуайт. — Ваша страна — замечательная, и мне здесь очень нравится. Но это не моя страна, и теперь я вернусь в мои родные места, к моим родным и близким. Мне нравится в Австралии, но все равно я рад буду вернуться наконец домой, в Коннектикут. — Он повернулся к Мойре. — Я ничего этого больше не увижу, потому что возвращаюсь домой.
— Вы расскажете про меня Шейрон?
— Конечно. А может быть, она уже знает.
Мойра пристально смотрела на камешки под ногами.
— Что вы ей скажете?
— Много всего, — негромко промолвил Дуайт. — Скажу, что мне пришлось бы худо, если б вы не скрасили мне самое трудное время. Скажу, что вы так поступали, хотя знали с самого начала — вам это радости не принесет. Скажу, что это благодаря вам я возвратился к ней таким же, как был, а не опустившимся пьяницей. Скажу, что вы помогли мне остаться ей верным и далось это вам нелегко.
Мойра встала.
— Идемте в гостиницу, — сказала она. — Вам очень повезет, если Шейрон поверит вам хоть на четверть.
Дуайт тоже поднялся.
— Не согласен, — сказал он. — Я думаю, она поверит всему с начала и до конца, потому что все это правда.
Они вернулись со своим уловом в гостиницу. Привели себя в порядок, переоделись и снова встретились в баре, чтобы выпить перед пятичасовой трапезой; ели быстро, надо было не опоздать к передаче последних известий. Вот она и началась, новости были главным образом спортивные; оба слушали затаив дыхание, и вот диктор объявил:
— На автодроме в Турадине сегодня разыгрывался Большой приз Австралии, победил мистер Джон Осборн на «феррари». Вторым пришел…
— Он все-таки выиграл! — воскликнула Мойра. Оба подались вперед, внимательно слушая.
Гонки омрачило большое количество аварий и несчастных случаев. Из восемнадцати гонщиков после восьмидесяти кругов финишировали только трое, шестеро погибли при авариях; а многие, в разной степени пострадавшие, отправлены в больницу. Победитель, мистер Джон Осборн, поначалу был осторожен и к сороковому кругу отставал от передовой машины мистера Сэма Бейли на три круга. Вскоре после этого мистер Бейли потерпел аварию на повороте под названием Оползень, и с этой минуты «феррари» начал набирать скорость. На шестидесятом круге он был уже впереди всех, к этому времени борьбу продолжали всего пять участников, и у мистера Осборна не осталось серьезных соперников. На шестьдесят пятом круге он поставил рекорд скорости — 97,83 мили в час, замечательное достижение для этой трассы. Затем мистер Осборн сбавил скорость до 89,61 мили в час. Мистер Осборн — сотрудник Британской Организации Научных и Промышленных Исследований, с автомобильной промышленностью не связан — на любительских гонках прежде не участвовал.
Позже Дуайт и Мойра перед сном постояли несколько минут на веранде гостиницы, смотрели на горы, будто вырезанные черным силуэтом в звездной ночи.
— Я рада, что Джон добился, чего хотел, — сказала девушка. — Он так жаждал победить. Наверно, для него это своего рода завершение.
Дуайт кивнул.
— Я бы сказал, в эти часы для всех нас все завершается.
— Знаю. Осталось совсем мало времени. Завтра я хотела бы вернуться домой, Дуайт. Мы провели здесь чудесный день, и рыбу половили. Но надо еще очень многое сделать, а времени почти не осталось.
— Ну конечно, детка. Я и сам об этом думал. Но вы рады, что мы сюда съездили?
Она кивнула.
— Это был для меня очень счастливый день, Дуайт. Не знаю почему… не только оттого, что поймалась форель. Я чувствую… наверное, и у Джона такое же чувство… будто я одержала победу. Только сама не знаю, над чем.
Дуайт улыбнулся.
— И не старайтесь разобраться, — сказал он. — Просто чувствуйте себя победительницей и будьте за это благодарны. Я тоже был счастлив. Но я согласен, завтра нам надо вернуться. Возможно, там уже происходит всякое.
— Плохое?
Стоя рядом с нею в темноте, Дуайт наклонил голову:
— Я не хотел испортить вам эту поездку. Но вчера, перед тем как мы выехали, Джон Осборн сказал мне, что к вечеру четверга в Мельбурне несколько человек свалила лучевая болезнь. Думаю, сейчас больных много больше.
9
Во вторник утром Питер Холмс на своей машине отправился в Мельбурн. Дуайт Тауэрс по телефону назначил ему на десять сорок пять встречу в приемной адмирала Хартмена. В это утро радио впервые сообщило о случаях лучевой болезни в городе, и Мэри волновалась — не опасно ли ему туда ехать.
— Будь осторожен, Питер, — просила она. — Как бы ты не подхватил эту заразу. Может быть, не так уж тебе обязательно ехать?
Он не мог заставить себя в который раз повторить ей, что зараза — здесь же, вокруг, в их славной уютной квартирке: Мэри то ли не могла, то ли не хотела это понять.
