Геннадий Баннов - За огнями маяков
— Нормально. И я тоже побывал на сборах, все обошлось. Тебя тут, конечно, будут расспрашивать и пацаны, и не только. И эта… Руфина из Рыбного треста тоже интересовалась.
Пили чай. Легли рано, выключили свет, только что-то не спалось: было о чем говорить. За окошком тихо шумело — не то ветер, не то море. Оно, конечно, иногда грохочет, не умолкая, не дает забыть, что живешь на острове…
31. На танцплощадке
…Гоша в новом костюме, только не в светло-коричневом, как у Олега, а в черном, очень идущем к его русым волосам и белозубой улыбке, пригласил Олега на танцы.
— Куда пойдем-то?
— Да хоть куда. Просто потанцуем. Из горсада, слышишь, музыка?
Спустились на улицу Чехова. Там, где она заканчивается, горсад, откуда по всему городу разносятся мелодии; как всегда, он открыт и доступен. На огороженной и ярко освещенной танцплощадке перерыв, разбившаяся кучками молодежь дожидается очередной мелодии, слышатся шум, голоса, смех. По ступенькам поднялись, встали у барьера. Одни незнакомые лица. Тут, прямо как в сказке, подходят к ним две девушки, сразу вызвавшие оживление прибывших парней.
— Добрый вечер! — одна поприветствовала.
…Познакомились они в пошивочной мастерской. Говорят, гора с горой не сходится… Пришли в старых кителях, заказали штатские костюмы. Принимавшая девица с модной прической, глядя на парней, о чем-то задумалась, словно бы ненадолго отлучилась в соседние двери — в цех, по-видимому, потому что расслышался шум. И возвратилась вместе с другой девушкой. Эта внимательно оглядела парней. Развернула сантиметр, сняла мерки, записала, кому какой. Размеры-то одинаковы, но Олег заказал спортивный костюм.
Звать ее Валей. Светлые волосы забраны кверху, уложены валиком, отчего лицо кажется обрамленным солнечным ореолом. На примерку приходили, как на свидание. Острили, смеялись, вспоминали веселые моменты из своей жизни. И пришли забирать исполненный заказ: благодарили, обещали навещать, а только на этом будто и разминулись их пути. Мало ли кому и что обещаем? А мир-то в самом деле тесен: вот и встретились. Да где? На танцевальной площадке!
— Оба вы так смотритесь! — Валя больше глядела на Олега.
Играли вальс «Амурские волны», на освещенной площадке все кружилось. Рядом, за невысокими перилами, шумя, как морские волны, сверкали и шевелились листья лип и кленов. На душе было радостно, хотелось танцевать, петь. Олег был в приподнятом настроении.
Проводив прекрасную партнершу, вернулся к своему исходному месту. Гоша тоже проводил свою Люсю. Подошел, склонился над ухом, загадочно понизил голос:
— Погляди-ка вон в ту сторону, вон, напротив как раз: видишь, стоят у перил, разговаривают? Гляди, это о тебе они, я слышал. Видишь, на тебя показывают? Понял?
— И что? Это плохо? Или как тебя понимать?
— Ну, дак… Плохо, не плохо, а помнишь, сам рассказывал, как усмиряли подгулявших матросов? Били их, помнишь?
— Думаешь, те самые?
— А в тельняшках да пьяненькие — дак кто же? Выходит, те самые. Вон, гляди, на тебя опять показывают и кивают…
— Здесь-то не нападут, конечно, — вслух высказывался Олег, — здесь люди. Разве что там вон, где потемней, — указал на шумящие кусты.
— Да, могут. Я и говорю, — Гоша кивал.
— Дак тогда что же? Тогда, выходит, надо быть готовым к обороне? А тогда вот что. Сейчас ты отойди от меня. Как будто я тут один, сам по себе. Если уж окружать будут или сзади зайдут, тогда помоги чем-нибудь: оттолкни или кому ножку подставь. Кто открыто начнет, я как-нибудь отмахнусь… Иди, Гоша, иди, тебя они знать не знают!
По ступенькам Гоша сошел в сад, невдалеке от танцплощадки остановился. Олег хоть не видел его, но близко чувствовал его присутствие, изредка бросая взгляд, замечал, что парни совещаются и, действительно, о чем-то договариваются. И вот они взмахнули руками, пошли. Пошли! Прямиком по отдыхающей танцплощадке, прямо на него! Человек пять! Впереди покачивается крепкий, уверенный в себе парень. Переступил Олег с одной ноги на другую, как перед боем, кистями рук поработал. Передний чего-то оглянулся — следующая за ним пятерка парней задержалась, остановилась.
Олег узнал его: это Леснов Федя, тренирующийся у него крепкий средневес.
— Здравствуйте, Олег Иванович! — поприветствовал Федя Леснов.
Остро на него глядя, Олег подал руку:
— Здравствуй, Федя. Ты что-то долго не был на занятиях?
— Да все некогда было: то одно, то другое. А тут собрался было прийти — вы уехали на соревнования. Ну, как вы там, на Южном, справились со своими противниками?
— Справился, Федя, занял первое место.
— Вот хорошо, и поздравляю вас, Олег Иванович. А ребята вон хотели к вам подойти, познакомиться, да чего-то застеснялись… Вот я и… пошел… Поговорить, сказать… — Федя волновался. Обеими руками помахал парням: идите, все идите!
Они шли, гремя подошвами. Сердце стучало: драки не будет! От крепких рукопожатий рука горела. Они назывались, да не все имена Олег запомнил. Говорили по одному, другие кивали, поддакивали.
— Сами мы хотели поговорить по душам, да как-то не решились, Олег Иванович. Федю вот вперед послали, — говорил один.
— Он нам и расписывал, что вы человек как человек, — говорил другой.
— Не верилось, что такой сильный и ловкий, а в жизни простой и свойский парень.
— А я что говорил? — Федя Леснов вставил.
— Дак верно говорил. Верно! — парни подтвердили.
— А я, а вот я, — взял слово один из матросов, худощавый парень с прямыми, падающими на лицо волосами. — Я хотел сказать, что мне, когда на вас напали, пришлось несладко: утром не мог есть — скула болела. Уйду в уборную и ну разминать ее, ну, разминать! И, нет, не скоро все прошло, воть ить удар-то.
— Вы нас тогда в клубе положили всех. Говорят, и меня тоже, а я не верю. С виду-то вы и не силач и не богатырь. Парень как парень. А я ведь штангу жму по первому разряду. — Протиснулся к Олегу один здоровяк.
— А я сам видел, как он упал от плюхи, — заявил стоящий с ним рядом.
— Может, не помнит? — весело Олег отозвался.
— Дак и не помнит, конечно! — заявил этот парень под смех товарищей. — Да и под хмельком был!
Смех, пожалуй, слышен было во всем саду, и, конечно, он привлек внимание танцплощадки: отдыхающие прислушались, хотели понять, над чем смеются парни. Матросы вытесняли уже поговоривших, каждый хотел стать рядом с Олегом в красивом костюме, поговорить о чем-нибудь таком, заветном.
— Дак, а вы стали чемпионом Сахалина? — опять взял слово Федя Леснов. — Говорят, своего главного противника вы здорово ухлопали, даже нокаутировали.
— Откуда сведения? — спросил Олег весело.
— Весь Александровск говорит. — Федя развел руками. — И по радио слышали. Так что вы, хлопцы, — Федя обернулся к ребятам, — должны гордиться, что дрались с самим чемпионом Сахалина…
Посторонние люди внимательно слушали, вникали в суть дела. В толпе новых друзей Олег увидел и Гошу.
— Вот, Гоша, а ты говорил: будет драка! — кивнул в сторону матросов. — Это мой друг, Гоша, — прошу любить и жаловать.
Опять начались рукопожатия. Проигрыватель заиграл танго. Девушки из пошивочной, Люся и Валя, подошли ближе. Олег пригласил Валю на танец.
— С чем это вас поздравляют, Олег? — спросила она.
— Привелось столкнуться с этими ребятами. И как видите, не обиделись: подошли знакомиться. — Олег улыбнулся.
— У-у, с вами не страшно!
То и дело отзывается на оклики: «Здравствуй, Валя!» «Привет, Валя!» Пользуется вниманием ребят и знает себе цену. Проводил ее, вернулся. Гоша, в окружении матросов что-то рассказывает, парни с интересом слушают. Эта братская дружба вызывала такую радость!
Публика уже собиралась уходить домой, и, в самом деле, репродуктор провозгласил:
— Дамский вальс!
Он пошел было к Вале, она между тем, сама шла навстречу. Издали им любовалась, будто уж так здорово он смотрится!
Домой уходили двумя шалманами, здесь так принято: девушки впереди, парни сзади.
Звонко лилась песня. В перерыве, когда она замолкала, стояла тишина, слышно было как подошвы клацают по мостовой. Это безмолвие нарушалось только редким собачьим лаем, да пеньем вдалеке пьяных компаний, да негромким говором собравшихся то тут, то там горожан, вышедших из застолья на улицу, чтобы перевести дух. В небе над Александровском звезды переговаривались и перебегали одна к другой; луна скромно освещала избранный крут свой — деревянные ограды и одноэтажные домики.
Улица Чехова пустынна. Впереди видится освещенный луной вал Рыбного городка. Люся и Валя, уходя в переулок, оглянулись, помахали руками, пошли дальше. Не сговариваясь, парни догнали их, проводили до дому. Скромно простились.
— Мою Люсю там многие знают, — сказал Гоша, когда возвращались.
