Эдуард Тополь - Завтра в России
Дверь кабинета широко открылась, вбежал запаренный маршал Вязов, он еще тяжело дышал от бега.
Не дав ему и рта открыть. Стриж закричал:
– Что у тебя делается на Дальнем Востоке? Ты знаешь, что у тебя делается на Дальнем Востоке?!
– Нет, Роман Борисович, – старик Вязов испуганно сглотнул. – Не знаю… Связи нет…
– Жиды! Жиды летят! Понимаешь?! Сбить их ракетами к фуям!…
– Слушаюсь! – сказал Вязов и повернулся к двери, чтобы бежать исполнять приказание.
Но тут прозвучал холодный голос Митрохина:
– Отставить!
Вязов остановился, его глаза забегали со Стрижа на Митрохина и обратно.
– От-ста-вить! – повторил Митрохин почему-то куда громче, чем нужно было для того, чтобы услышал Вязов. – Пока отставить, – он подошел к экрану телесвязи, все еще пустому и белому, взял телефонную трубку высокочастотной связи и сказал Бартеллу с натянутой усмешкой на бледном лице: – Сейчас мы все проверим. Когда, вы говорите, израильтяне включат нам связь?
Бартелл посмотрел на свои часы.
– Через тридцать семь секунд, – сказал он.
– Хорошо. Подождем… – сказал Митрохин. И Бартелл понял, что через тридцать семь секунд может решиться судьба не только Израиля, но и всего мира.
Тридцать семь секунд – это ничто, если вы заняты делом.
Тридцать семь секунд – это вечность, если вы ждете.
Стриж стоял у окна, прижавшись лбом к холодному стекла и тупо смотрел на заснеженные аллеи Кремля, по которым торопливым строевым шагом шел куда-то взвод кремлевской охраны. Бешенство бессилия еще не остыло в душе Стрижа, но он уже мог с горькой иронией подумать, что все эти охранники, гэбэшники танки, ракеты, радары, подводные лодки, реактивные истребители – ничто, если у жидов действительно есть парапсихологическое оружие. Куда же деваться от них в таком случае? Неужели – в Жигули, под сорокаметровую «крышу» гранитной плиты над правительственным убежищем от ядерного оружия? Интересно, там под землей, они могут достать своим парапсихологическим оружием?… Нет, это чудовищно, это чудовищно – лезть под землю из-за жидов! А как же Полина, певица? Брать ее туда немыслимо! И вообще – не-ет! Ну ее к черту – кротовью жизнь в убежище! И не может быть, чтобы у них уже было парапсихологическое оружие! Ведь у наших м… ничего серьезного не получается!… Но жиды – хрен их знает! От них всего можно ждать: марксизма, теории относительности, квадратных апельсинов, христианства…
Тем временем Вязов тупо стоял в двери. Он еще ничего не понимал и с недоумением смотрел на Бартелла, Стрижа и Митро хина.
Митрохин следил за секундной стрелкой на своих часах. Фирма «Конкорд» никогда не узнает, что по их продукции шел отсчет секундам, которые решали начало ядерной войны. Если связь восстановится ровно через тридцать пять… тридцать три… тридцать одну секунду, думал Митрохин, значит это не израильтяне. И тогда…
Бартелл тоже следил за секундной стрелкой на своих часах. Еще минуту назад он считал, что выиграл битву, но сейчас вся уверенность куда-то испарилась. Мало ли что сказал ему вчера утром посол Израиля! Даже у израильтян может что-то не выйти, сорваться. Что, если через двенадцать… одиннадцать… десять… девять секунд никакая кремлевская связь не восстановится, а в это время какой-нибудь ретивый советский офицер на Дальнем Востоке, увидев в небе армаду израильских самолетов, сам, по своему почину атакует самолеты ракетами? Ведь после истории с Мартином Рустом любой советский пэвэошник даже родную мать собьет в небе прежде, чем задумается – стрелять или не стрелять…
Взрыв звука в тот момент, когда истаяла последняя секунда отсчета, оглушил их всех: и Митрохина, и Стрижа, и Бартелла, и Вязова. Дико, как с полуноты, зазвенело сразу все: радиосвязь, высокочастотная связь и все шесть телефонов на столике слева от кресла Стрижа. И тут же вспыхнул центральный экран телесвязи, на нем было лицо командующего Дальневосточным Военным округом генерала Купцова, который, видимо, уже давно кричал, надрываясь:
– Москва! Москва! В воздухе нарушители границы! Больше ста самолетов летят к нашей границе! Я их вижу сам! Радары не работают! Что делать?
– Я – Митрохин! Спокойно! – Я – Митрохин! – сказал в микрофон Митрохин и вдруг не выдержал, крикнул, перебивая крик Купцова: – Заткнись, Купцов! Не паникуй! Дай мне их на экран, посмотреть…
Купцов нервными движениями нажал несколько кнопок на своем пульте видеосвязи, и тотчас на экране у Стрижа возникло мягкое очертание заснеженного Уссурийского хребта, освещенного зимним закатным солнцем. Над этим хребтом в безоблачном небе стремительно нарастал чудовищной силы гул сотни тяжелых транспортных самолетов и сверхзвуковых «Фантомов». Первое звено израильских истребителей демонстративно шло впереди -низко, открыто, в лоб, напрямую к советской границе. Их серебристые крылья с голубыми шестиконечными звездами Давида, казалось, заполняли экран…
– Прикажите стрелять! Товарищ Митрохин, прикажите стрелять! – снова закричал Купцов. – Плевать на радары! Мы врежем прямой наводкой!
В этот момент включился левый, боковой экран пульта видеосвязи, на нем возникло лицо Дежурного по Центру Космической Разведки.
– Товарищ Верховный Главнокомандующий! Докладывает майор Рогов из ЦКР. По данным космической разведки, американская военная авиация и ракетные части получили приказ о высшей боевой готовности…
– Мои истребители уже в воздухе! – продолжал кричать генерал Купцов с Дальнего Востока. – Разрешите атаковать! Разрешите ата…
– Где была твоя сраная космическая разведка десять минут назад? – крикнул Стриж майору Рогову, все еще стоя у окна. – Откуда взялись эти жиды?
– Они взлетели с японского острова Хоккайдо, – спокойно сказал майор. – Я вам докладывал, но ваша связь не работала…
– Хоккайдо?! Откуда столько жидовских самолетов в Хоккайдо? Как они туда попали?
– Этого я не знаю, товарищ Стриж. Спутники их раньше не видели.
– Они над нами! Они над нами! Смотрите! – орал тем временем генерал Купцов, и центральный экран действительно покрылся корпусом проносящегося вблизи израильского «Фантома» – Я атакую! Я ата…
– Отставить! – рявкнул Митрохин, вытер вспотевшее лицо и сказал устало, охрипше: – Генерал Купцов, слушайте и выполняйте. Никакой стрельбы! Это израильтяне везут хлеб нашим евреям на Дальнем Востоке. Наше правительство решило еще раз продемонстрировать миру гуманность русского народа по отношению к нашим гражданам еврейской национальности. Дайте этим самолетам воздушный коридор и свободный проход через границу…
Сильнейший стук хлопнувшей двери сотряс хрустальную люстру, висевшую под потолком кремлевского кабинета. Это взбешенный Стриж вышел, хлопнув дверью.
Митрохин выключил видеосвязь, сел в кресло и, бессильно держа голову двумя руками, тупо смотрел на опустевший экран.
Бартелл встал, полагая, что ему уже нечего здесь больше делать. Но в этот момент вернулся Стриж. У него было решительное лицо и деловая уверенность в крепкой фигуре.
– Так! – властно сказал он Бартеллу с порога. – Садитесь! На каких условиях Израиль подпишет с нами Пакт о взаимном неприменении никаких видов оружия – ни существующих, ни тех, которые могут быть изобретены в будущем?
– Я… я затрудняюсь говорить от имени Израильского правительства. Но думаю, что если вы освободите два миллиона заключенных евреев…
– Нет. Мы их не освободим, – жестко сказал Стриж. – Но мы можем отдать их Израилю на определенных условиях.
– Я могу сегодня же вылететь в Иерусалим, чтобы передать ваши условия.
– Наши условия следующие, – сказал Стриж. – Израиль гарантирует неприменение парапсихологического и всех прочих видов оружия по отношению к СССР и другим странам советского блока. Это первое. Второе: Израиль употребит все, я повторяю, ВСЕ свои возможности, включая эту проклятую парапсихологию, чтобы удержать правительство Китая от интервенции в Сибирь…
Барелл сделал изумленное лицо, хотя он уже хорошо понял идею Стрижа. Два миллиона заключенных евреев сооружали антикитайскую линию обороны и при этом еще и сами были некой формой защиты от китайского вторжения. Даже простое физическое уничтожение этих двух миллионов людей могло задержать китайцев на какое-то время при их рывке в Сибирь. А кроме того, это уничтожение поставило бы Китай на грань войны с Израилем и США. Теперь Стриж решил, что, если уж терять эти два миллиона заложников, то только при условии, что их функции будут выполнены кем-то другим и не менее надежно. И если Китай будет нейтрализован Израилем, Стриж и Митрохин смогут бросить армейские дивизии, привязанные сейчас к китайской границе, на подавление уральского восстания. В 41-м году именно эти сибирские дивизии спасли Москву от захвата немецкими войсками и решили тем самым исход второй мировой войны…
