Алан Маршалл - Я умею прыгать через лужи. Рассказы. Легенды
Мое внимание привлекли следы на песке. Все живое, что двигалось по мелкому песку под кокосовыми пальмами, оставляло на нем свои следы, и каждое утро по ним можно было обнаружить, где проползали ящерицы, жуки или змеи.
— Никогда не видел здесь ящериц, а на песке полно их следов, — заметил я.
— Они выползают только по ночам, но я их видел, — сказал Элан.
— Должно быть, и змеи выползают тоже по ночам, — пробормотал я.
— Почти все звери выходят гулять по ночам, — сказал Джон.
— А вот следы ястреба, — объявил Реймонд и присел рядом на корточки.
Я взглянул на следы.
— Нет, это следы курицы, — поправил я.
Реймонд еще раз быстро оглядел следы.
— Нет, ястреба, — сказал он и плотно сжал губы.
— Курицы, — упрямо повторил я.
— Ястреба.
— Курицы.
Положение становилось щекотливым. Нашей экспедиции угрожала опасность. Я не мог придумать выхода и мысленно уже готовился к тому, что нам придется расстаться.
Тогда вперед выступил Джон и стал изучать следы; на лбу его при этом образовалась легкая морщина. От комментариев он воздержался, но я заметил, что, отойдя, он стал рядом с Реймондом. Это было плохим знаком.
Элан решил взять инициативу в свои руки. Он присел около следов и сказал, обращаясь к Реймонду:
— Это все-таки следы курицы, Реймонд. — Повернувшись ко мне, он добавил: — Но раньше Реймонд правда находил следы ястреба.
— Много раз, — тут же вставил Реймонд.
Джон подтвердил это и усиленно зачесал в затылке.
— В этом я нисколько не сомневаюсь, — сказал я.
Опасная минута миновала.
Мы поднялись все разом и отправились дальше, рассуждая о следах вообще.
— А ты запишешь то, что мы тебе рассказали, когда придешь домой? — спросил Элан.
— Запишу.
— Ну так не расспрашивай больше никого о следах. Мы тебе о них все рассказали.
— А я и не собираюсь кого-нибудь расспрашивать, — сказал я. — Вы сообщили мне все, что меня интересовало.
— Мы еще гораздо больше знаем, — заявил Элан. — Если будешь с нами ходить гулять, мы тебе еще много о следах расскажем. Правда, Реймонд?
— Да, — подтвердил Реймонд.
Восхищенный взгляд, который Джон бросил на Реймонда, говорил о том, что и он так считает.
Я предложил побродить по воде у берега моря, но быстрый возглас Реймонда: «Ну, нет!» — показал, что я предложил что-то очень опасное.
— Там водится медуза с длинным синим жалом, — сказал Элан. — Она может погнаться за тобой, и тогда ты на всю жизнь умрешь.
Проблема смерти заинтересовала Элана. Наше внимание привлекло мертвое насекомое, сплошь облепленное муравьями.
Лицо Элана помрачнело, отражая его мысли. Он сказал:
— Оно тоже когда-то было живое. А теперь, посмотрите-ка, мертвое. Не ползать ему больше по деревьям никогда.
— Оно умерло, чтобы могли жить муравьи, — сказал я.
— Оно лучше муравьев, — сказал Элан, — и сначала должно жить оно, а не муравьи.
На дереве висела веревка; Реймонд ухватился за нее и стал бешено раскачиваться, стараясь взлететь повыше. Вдруг он выпустил веревку, пролетел по кривой в воздухе и с глухим стуком упал на мягкий песок, несколько раз перекувырнувшись. Джон подбежал к Реймонду, хотел помочь ему подняться, но тот уже встал сам, гордо улыбаясь.
— Когда ты вырастешь, вполне сможешь выступать в цирке на трапеции, — сказал я.
— Реймонд может все, — сказал Элан, а затем добавил: — Иногда мне очень хочется быть большим.
— Вы поистине счастливчики, — сказал я. — Сейчас вы маленькие, но когда-нибудь станете большими, а вот большие знают, что уже никогда не будут маленькими — и это очень печально.
— Значит, когда человек маленький, он может быть сразу и маленьким и большим?
— Да. Видишь ли, вот я большой, но я уже не могу стать маленьким. Это очень печально. Ты маленький, но зато ты знаешь, что станешь большим. Осознавать это должно быть очень приятно.
— Я потому хочу быть большим, — сказал Элан, — что хочу быть смелым.
— И я. Я тоже хочу быть смелым, — сказал я.
— А чтобы быть смелым, обязательно надо быть большим?
— Вовсе нет.
— Можно же быть большим и маленьким сразу, правда?
— Да. Вот как ты, например.
— Ну! — смущенно воскликнул Элан и босой ногой ковырнул песок.
— Разве горячий песок не обжигает тебе ноги?
Я тоже был бос и несколько минут назад с трудом добежал до тенистого дерева.
— Когда я был маленький, обжигал, — сказал Элан. — Но теперь у меня ноги огрубели. Смотри! — И он стал на самый солнцепек.
— На таком песке можно ноги испечь, — заметил я.
— В нем можно даже яйцо испечь, — сказал Реймонд.
— Однажды курица снесла здесь яйцо, а мы его нашли, — сказал Элан, — и оно было печеное. Не мешало бы его еще на огне подержать, но только чуть-чуть.
Мы подошли к опушке пальмовой рощи, которая защищала от солнца строения миссии. Перед нами расстилалось широкое пространство зеленого поля, за которым начинался лес; густое, колеблющееся знойное марево искажало очертания деревьев.
Я заметил, что у Реймонда на шее висит медный свисток. В свисток был вделан компас, по которому он время от времени сверял направление. Сначала он пронзительно свистел в свисток, а затем выхватывал его изо рта и пристально смотрел на компас, словно ища в нем важных указаний.
— С компасом мы не можем заблудиться, — заявил он мне, желая объяснить, почему он так часто следит за движением стрелки.
— А как он работает? — спросил я. — Почему мы с ним не можем заблудиться?
— Нужно идти туда, куда указывает вот эта прыткая штука, — объяснил он.
— Но посмотри-ка! — воскликнул я. — Она ведь указывает совсем в другую сторону. — И я кивнул на деревья, которые росли в противоположной от дома стороне. — Если пойдешь туда, наверняка заблудишься.
— С моим компасом мы не можем заблудиться. Правда ведь, Элан?
— Не можем, — подтвердил Элан. — Мы дойдем до пляжа и потом по пляжу прямо к дому.
— Вот видишь! — торжественно заявил Реймонд.
— Тогда пойдем туда, куда он указывает, — предложил я.
Мы двинулись вперед по зеленой луговине и подошли к большой проволочной западне для ловли ворон. Внутри валялась куча костей и высохших внутренностей и сидела одна ворона. Мы вспугнули птицу, и она стала бешено метаться по клетке, ушибаясь о проволоку.
Элан, словно гид на экскурсии, объяснил мне:
— Это западня для ворон. Вороны попадают вот сюда, — он указал на воронкообразное отверстие наверху, — и не могут выбраться обратно. Тогда надо взять палку, просунуть руку вот сюда и убить ее. — Он просунул палку в дыру и ударил ворону. Птица бешено заметалась, открыла клюв и стала часто дышать.
— Не делай так. Это жестоко, — сказал я.
— Ворон надо убивать, — твердо заявил Элан.
— Но ты ее просто мучаешь, — сказал я. — Надо убивать сразу.
Он вытащил палку и с беспокойством посмотрел на птицу.
— Ворона — это ошибка природы, — сказал он. — Все, кого нужно убивать, — это просто ошибка природы.
Не успел я придумать ответ на это замечание, как Элан повернулся ко мне и сказал:
— Что ты еще хочешь узнать о воронах?
— Пожалуй, больше ничего.
— Ну так ты больше никого не расспрашивай. Мы тебе все о воронах рассказали, ты можешь это записать, когда вернешься.
Мы отошли от западни и углубились в лес. Тут я остановился и взял на себя роль руководителя разведывательной партии.
— Станьте ближе! — скомандовал я.
Они собрались вокруг меня, и от тона, которым я это сказал, лица их сделались серьезными.
— У нас осталось мало воды, друзья, — сказал я им торжественным голосом. — Неизвестно, хватит ли у нас сил добраться до цивилизованного мира. Нам осталось идти миль сто, и только наш друг Джон может нас выручить.
Это заявление заметно смутило Реймонда, который, видимо, очень мало верил в способности Джона как проводника. Он быстро взглянул на свой компас, а потом назад, в сторону домов миссии, видневшихся сквозь деревья.
Это придало ему уверенности, и он заметно повеселел.
— Нам осталось сто миль, — возбужденно повторил он.
— Веди нас, Макдуф, — сказал я Джону.
— Его зовут Джон, — сказал Реймонд.
— Веди нас, Джон, — повторил я.
Джон пошел вперед; ступал он изящно, как ходят только дети туземцев.
Позади него, задрав головы, размахивая руками и высоко поднимая ноги, шагали Реймонд и Элан.
Джон был неутомим и увел бы нас в Центральный Квинсленд, не прикажи я остановиться и проверить направление по компасу.
Поблизости росло наклонившееся к земле дерево, как раз такое, по каким любят лазать ребятишки, и я приказал им взобраться на него и посмотреть, не видно ли вокруг «признаков жилья».
