Евгений Клюев - Андерманир штук
Радоваться повода не оказалось: всю радость портило «специальное искажение геометрии», звучавшее более чем подозрительно и заставившее Пал Андреича резюмировать: «В общем, не было карты – и это не карта. Да еще и неизвестно, где и как доставать». Оставалось одно – воспользоваться той, которая была завещана ему. Правда, совсем уж так воспользоваться ею Пал Андреич не решался: карта словно жила своей жизнью и не то менялась, не то… черт ее знает, – в общем, отправляться с ней в руках «туда», откуда, может быть, и не выйдешь, разумеется, рискованно. Одно дело пропасть самому – другое дело пропасть с картой. Надо бы сделать фотокопию, но как? Нет у него таких знакомых, которые фотокопировать могут…
Когда он, найдя в зимнем пальто сильно помятую уже бумажку, снова пришел по адресу, записанному рукой Антонио Феери, и позвонил в дверь, дверь неожиданно распахнулась так широко, что Пал Андреич даже отступил на шаг назад. Почти так же широко распахнулась навстречу ему и улыбка.
– Здравствуй, девочка… – сконфузился он, – из старших-то есть кто дома?
– Увы, – ответила девочка, – я самая старшая… мне скоро двадцать. Никак не устроит?
Пал Андреич облегченно вздохнул:
– Извините, барышня… на вид Вам лет четырнадцать-пятнадцать!
– Заходите, пожалуйста, – смеясь, ответила та.
Приглашение это внезапно рассердило Пал Андреича:
– Вам говорили, что, прежде чем открывать дверь, надо спрашивать, кто там? А если я преступник? Что ж Вы за беспечная-то такая барышня!..
– Вы на преступника не похожи. Вы на Деда Мороза похожи… если бы сейчас зима была. Меня Лиза зовут, заходите, потому что Вы явно не ко мне. Вы либо ко Льву, либо, скорее всего… но только…
– Я знаю, – сказал Пал Андреич. – Я ко Льву. Меня Пал Андреичем величают.
– Угу. А Лев на работе пока – подождете? Он совсем близко от дома работает…
– Если совсем близко, то я, пожалуй, на работу к нему зайду, – Пал Андреич снова развернулся к двери.
– Лучше бы Вам все-таки здесь подождать, Пал Андреич. Потому что Вы… как бы не обидеть мне Вас, не трезвый… обидела?
Теперь настал Пал-Андреичев черед смеяться.
– Ох, нет, ни в коем случае не обидели! Так деликатно этого еще никто не констатировал. Ну, тогда и скрывать нечего. – Он достал из портфеля начатую бутылку какого-то вина и, пройдя в кухню, присел к столу. – Пью я, видите ли… бокалы есть у вас?
– Есть, конечно. – Лиза поставила на стол два простых бокала. – А что пьете… – так и ради Бога, кто ж Вам судья. Наливайте!
– Бравая девочка! – Пал Андреич налил вина в бокалы. – Пойло довольно противное, но для алкоголика ничего. Ваше здоровье.
– Ой, – спрыгнула со стула Лиза, – простите, закуска же должна быть! Это вот… чем закусывают?
Пал Андреич не отвечал: он во все глаза смотрел на Лизину акварель. «Марьина роща. Этюд 2».
– Кто… рисовал? Кто рисовал, спрашиваю я Вас? – Теперь он изо всех сил тряс пустым бокалом.
– Это прямо называется «вскричать», – поежилась Лиза. – Ну, я рисовала… никакой, пожалуйста, паники. Это очень старая работа, первый курс.
– Вы оттуда? Вы человек оттуда?
– «Оттуда»… в смысле – из Марьиной рощи? Нет, не оттуда. Я человек с набережной Тараса Шевченко… бывшей Дорогомиловской. Ближе к Киевскому.
Пал Андреич тихонько поставил бокал на стол и осторожно наполнил его снова. А потом совсем тихо сказал, глядя на «Марьину рощу. Этюд 2»:
– Простите, что я… что я вскричал. Вы так видели или Вы так знали?
– Мне трудно Вам ответить – Вы дождитесь Льва, пожалуйста. И, пожалуйста, останьтесь трезвым до его прихода, а?
– Поздно, – улыбнулся Пал Андреич. – Вы же сами сказали, что я уже не трезвый. Но я ведь, Лиза, человек пьющий… сильно пьющий – и я не стану более пьяным… нет, скажу по-вашему: более нетрезвым, чем есть. Не беспокойтесь об этом.
– Вы кто? Если, конечно, можно спросить…
– В общем, никто… как сказал Одиссей. Лев никогда не видел меня. Да и с Антоном Петровичем я только раз в жизни встречался, незадолго до его смерти.
– Вы скрипач?
– Ну, вот… все и выяснилось. Антон Петрович рассказывал Льву обо мне… о разговоре нашем? А Лев – Вам, так ведь?
– Почти так… но Вам надо дождаться Льва.
– Вы боитесь меня?
– Нет, – сказала Лиза. – Совсем нет. Я никого не боюсь. Дело вообще не в этом. Просто я не думаю, что я для Вас такой уж ценный собеседник, я… я новичок в этом. – Она отхлебнула вина и проглотила, пытаясь не морщиться. Улыбнулась Пал Андреичу. – Вы знаете, у Льва тут где-то пиво немецкое… из Немецкой слободы. Пейте лучше его.
– Спасибо. Тем более – из Немецкой слободы… когда еще шанс представится!
Пал Андреич пил пиво с блаженным выражением лица и тихо говорил… даже не чтобы говорил – размышлял вслух.
– Вы не можете быть не ценным собеседником. Рисуя так, как Вы, – нет, не можете. Вы суть рисуете… А если, к тому же, Вы в это все не посвящены, то есть были не посвящены, тогда я понимаю Антона Петровича… еще лучше понимаю. Знаете, что он тогда сказал мне? Ах, Пал Андреич, Пал Андреич, говорит, забыли-таки Вы, что и сами скрипач, совсем забыли. А вспомнили бы – и для Вас бы стенки не существовало, говорит, и сами бы Вы – смычком между мирами, логике пространства вопреки… Я ему еще ответил, что скрипочки не ходят туда – и, видит Бог, я уверен был, что не ходят! Скрипочки не ходят, а вот… кисточки – ходят. Но, если кисточки ходят, то и скрипочки должны, правильно? Потому что не может быть так, чтобы у кисточек – одни пути, а у скрипочек – другие. И там, и там – конский волос, так сказать, на дереве… извините. А вот умей Вы на скрипочке играть – как бы Вы, интересно, сыграли то, что кисточкой пишете? Могли бы – на скрипочке?
– Могла бы, – вздрогнула Лиза. – Я бы… я бы в разных октавах играла – одновременно, если так играют. Но я не знаю, играют ли.
– Вы все могли бы, – не слыша ее, продолжал Пал Андреич. – Потому что и кисточка этого не умела, пока Вы ее в руки не взяли. Не умела – суть открывать, ни одна кисточка на свете и ни одна скрипочка на свете суть открывать не умеет, пока рук нет. А тут вот… руки дрожат, на струны не попадают. Но пиво прекрасное, прекрасное… из Немецкой слободы.
– Лев уже здесь, – почти неслышно сказала Лиза и кивнула на дверь: в дверях стоял Лев – и было видно, что он не сию минуту пришел, что давно тут находился. Он смотрел на Пал Андреича – и в воспаленных глазах Льва был покой.
Пал Андреич принялся настолько бесстыдно разглядывать Льва, что в конце концов оба они смутились.
– Простите, – сказал Пал Андреич и отвел глаза. – Мне надо было точно знать, какой Вы.
– А я вот знал, какой Вы, – откликнулся Лев.
– И – какой? – со страхом спросил вдруг Пал Андреич.
– Прекрасный, – просто сказал Лев. – Так и дед о Вас говорил. Он прав. Очень сильно прав. Зачем Вы наливаете себе еще вина?
– А что? – откликнулся тот: с вызовом, черт побери… Не станет же Лев, замечательный Лев, ему трезвость проповедовать!
– Лев? – Лиза не ожидала, что окликнет его, что захочет сейчас вот прямо и спасти Пал Андреича от проповеди. Проповеди – Льва? Непонятно… Лев, вроде, не спец по части проповедей.
Но вопрос «А что?» все еще одиноко висел в воздухе – пока не подлетел к нему, шурша крылышками, тихий-претихий ответ:
– Ничего-ничего, Пал Андреевич… Я почему спросил – мне показалось, что Вы не хотите больше спиртного. Мне показалось, что Вы выпили достаточно спиртного – на всю оставшуюся Вам жизнь. Мне так показалось. Мне так кажется. Нам с Вами так кажется.
Они смотрели друг на друга.
Это было состязание в продолжительности взгляда.
Лиза поймала себя на том, что ее начинает легонько трясти.
Рука Пал Андреича, полуподнявшая бутылку, застыла над пустым бокалом.
Внезапно Пал Андреич вздохнул и без стука поставил бутылку на стол.
– Чайку выпьем? – беспечно спросил Лев Лизу. – Втроем.
– Выпьем, – сказала она и, почему-то хлюпнув носом, повторила: – Втроем.
КАК НАХОДИТЬ ПОД КОВРОМ ВОЛШЕБНУЮ ПАЛОЧКУ
Стоя на совершенно пустой арене, попросите ассистента скатать ковер и достать забившуюся под него волшебную палочку, без которой вы не хотите покидать арену.
Ассистент, оглядев ковер, дает вам понять, что тот слишком велик и тяжел.
Укоризненно покачайте головой и, уведя ассистента к форгангу, жестом как бы приподнимите ковер над ареной, после чего произнесите:
– Ап!
Ковер начнет медленно подниматься и, оказавшись на высоте приблизительно полуметра, замрет в воздухе.
Попросите ассистента найти волшебную палочку под висящим над ареной ковром. Ассистент, глазами измерив расстояние от ковра до арены, откажется: ему явно не хочется ползать по манежу на животе. Тогда, снова покачав головой, сделайте несколько пассов в направлении ковра. Ковер, светясь неярким белым светом, растает в воздухе.
