Павел Астахов - Мэр
Он умышленно не конкретизировал вопрос. И, пожалуй, только Колтунов понимал этот прием, но поправлять вопросы адвоката судья не мог – при всем желании.
– Конечно, коснулась! – уверенно двинулся в ловушку адвоката Козин. – Еще как коснулась! Мы из-за него потеряли более двухсот торговых точек!
Кто-то в зале присвистнул, но его никто не одернул – цифра впечатлила всех.
– М-да! – не выдержал даже Колтунов, но тут же прикрылся рукой, делая вид, что просто откашлялся.
– Вы говорите о ларьках и киосках? – как бы нехотя поинтересовался Павлов.
– О ларьках в первую очередь! – гневно отреагировал Козин и вдруг что-то заподозрил: – А чем вас ларьки не устраивают?
– Да меня-то устраивают, – пожал плечами Артем. – Но они сносились не по воле мэра, а по решению гордумы и комиссии по рациональному использованию земли. – Артем продемонстрировал стопку бумаг. – В материалах дела есть этот документ. В томе 16, на странице 275-й. Это последняя страница, и, возможно, кто-то до нее не дошел. Но вы-то, свидетель, знакомились с делом!
Только что лениво следивший за диалогом Колтунов резко распрямился. Он уже почуял, что ему готовят.
– Адвокат! Я напоминаю вам, что мы допрашиваем не свидетеля, а представителя потерпевшего!
Артем растерянно моргнул:
– Ой, ваша честь, простите! А что… разве вас не допрашивали как свидетеля, Петр Владиленович?
Козин усмехнулся. Ему было приятно, что столь известный адвокат явно сбит с толку.
– То-то и оно! Ясно же, что свидетель – это другой расклад! А то потерпевший! Конечно, допрашивали! Дважды. Оба раза как свидетеля.
«Есть!!!» – поставил Павлов на Козине большой и жирный, хотя и воображаемый крест.
– Перерыв! – с отчаянием в глазах стукнул молотком Колтунов и впился глазами в Павлова: – Артемий Андреевич, зайдите, пожалуйста, ко мне.
Он уже боялся – и как!
Представитель
Дмитрий Владимирович сидел за столом, обхватив голову руками. Едва начавшись, процесс катился коту под хвост, и он уже чувствовал, что в итоге крайним сделают его. Вынесет обвинительный приговор – адвокат и соратники мэра, в первую очередь его жена, порвут решение в Верховном Суде. Если, конечно, не будет высшей политической воли. Но ее-то как раз и не видать! Никаких сигналов с Кремлевского Олимпа не поступало. А вынесет оправдательный – порвут здесь. Прямо на месте.
«И что же делать?» Не хватало какого-то повода, чтобы избавиться от этого дела. Хотя бы на время, чтобы разобраться, с кем и в какие игры можно поиграть.
В дверь постучали, судья поднял голову и увидел адвоката.
– Заходите, Павлов.
Адвокат прошел и, не дожидаясь приглашения, сел напротив.
– Я вас слушаю.
– Это я вас слушаю, – мрачно отозвался судья, – что это за… за… маневры?
Павлов пожал плечами:
– Обвинение разваливается. От фундамента. Хотите обсудить?
Колтунов развел руками: знать адвокатскую линию было лучше, чем не знать.
– Что ж, послушаю! Но, сами понимаете, без обязательств!
– Да какие уж обязательства! – махнул рукой Павлов и присел напротив. – Просто есть вещи очевидные. Например, обвинительное заключение составлено с многочисленными нарушениями. Ошибка на ошибке.
Колтунов угрюмо теребил карандаш.
– Эпизоды перепутаны, – продолжил адвокат, – двойное вменение. Свидетели все «кривые». Потерпевшие и того хуже. Одна Каштанова чего стоит…
– М-да уж, – только и промычал Колтунов.
Это было слишком очевидно.
– И главное, – подвел итог адвокат, – есть препятствие, которое не даст вам возможности не только приговор вынести, но и вообще дело продолжать.
Адвокат откинулся на спинку хрустнувшего стула и замолчал, а Колтунов насупился. Он уже чуял, к чему все идет.
– Не надо говорить загадками. У меня и так вся жизнь теперь из загадок состоит! Председатель суда от меня бегает. Никто из коллег ни слова о процессе не говорит. А тут вы еще…
– Вы же помните, как представили Козина? – посмотрел в глаза Колтунова адвокат. – В каком статусе он выступал в суде? А?
Судья поморщился:
– В каком? Свидетель. А, нет! Конечно, представитель потерпевшего. Их ООО «Козерог» признано потерпевшим, а он, соответственно, представитель!
Павлов, подтверждая каждое слово, закивал:
– А теперь подумайте, как это он, будучи на следствии допрошен как свидетель, вдруг поменял статус и оказался потерпевшим?
Судья молчал. Павлов бил в самое больное место.
– Вы хоть раз видели свидетелей, которые бы выступали в качестве представителей потерпевших? А? Скажите? В вашей практике такое было?
Колтунов сделал равнодушное лицо:
– Честно говоря, не припомню… Но ведь это вполне может быть.
Павлов привстал и снял с полки над столом судьи тяжеленный том:
– Откройте кодекс, УПК, Дмитрий Владимирович, и прочитайте статьи 72-ю и 249-ю.
Колтунов покосился на Павлова, затем на кодекс и насупился:
– Да я его наизусть знаю.
– Тогда о чем мы говорим, Дмитрий Владимирович? – поинтересовался адвокат. – Или обвинение думает, что, кроме них, никто новых законов не читает?
Павлов раскрыл толстенный том, и Колтунов тяжело вздохнул и бросил взгляд на выглядывающий из-под адвокатского пальца текст статьи. Он знал статью почти наизусть, и звучала она как приговор: свидетель ни при каких обстоятельствах не может быть представителем потерпевшего.
Колтунов замер. Он знал, что Джунгаров будет стоять на своем до конца, но выносить-то решение не Джунгарову, а ему, судье!
– Ладно…
Колтунов не знал, что еще можно сказать.
Полный истец
Послеобеденное заседание началось с выступления судьи. Колтунов был недоволен тем, как повел себя Козин. Но особенно он был разочарован командой обвинителей. Лучший судебный прокурор не то берег силы для ударного выступления в прениях, не то просто растерялся перед удачно жонглирующим фактами защитником.
Намечавшийся разгром с помощью главного свидетеля обвинения Петра Козина едва не обернулся поражением.
Выходила парадоксальная вещь. По идее, судебное следствие должно подтверждать ранее предъявленное обвинение. Так оно и было вначале, но свидетели вдруг стали сбиваться или откровенно, как эта старая торговка Каштанова, сдавать позиции. Судья был страшно недоволен. Еще пара дней такого процесса, и можно оправдывать мэра.
Однако такой команды не было. Честно говоря, не было вообще никакой команды. Но, как опытный судья, Дмитрий Владимирович понимал, что должен вынести решение, которое прежде всего устроит вышестоящий суд и всех, кто стоял за делом мэра. А вот кто за ним стоял, он, хоть тресни, понять не мог. Анализируя слова Козина, который попытался объяснить, что мэр вовсе не протеже Кремля, Колтунов совсем запутался. Он сводил себя с ума, задавая один и тот же вопрос: «Кому это выгодно?» И получалось так, что в принципе никому.
