Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: грани разумного
– Должно быть, это тогда Чарли поговорил со своим папой! – взволнованно предположила я.
– Нам разрешили послать тебе письма...
– А потом, во вторник, мы узнали, что поймали Джеда...
– И Марк позвонил в пятницу и сказал, что они добились признания...
– И вдруг, неожиданно в субботу позвонили и сказали – ты уже в самолёте!
– Ура! – воскликнули мы хором, чокаясь стаканами.
Мне отчаянно хотелось поднять тему Марка, но не могла же я позволить себе показаться легкомысленной и неблагодарной за всё, что подруги для меня сделали.
– Так он всё ещё встречается с Ребеккой? – всё же не выдержала я.
– Нет! – вскричала Джуд. – Не встречается! Не встречается!
– Но что случилось?
– Мы не знаем подробностей, – сообщила Джуд. – Только что всё было как раньше, и вдруг Марк уже не едет в Тоскану и...
– Ни за что не догадаешься, с кем теперь встречается Ребекка! – перебила Шез.
– С кем?
– Ты его знаешь.
– Не с Да-аниелом же... – протянула я, испытывая странные, противоречивые эмоции.
– Нет.
– С Колином Фёртом?
– Нет.
– Ффу-у-у... С Томом?
– Нет. Вспомни другого, кого ты очень хорошо знаешь. Женат.
– Мой папа? Магдин Джереми?
– Уже теплее.
– Что? Это же не Джеффри Олконбери?
– Нет, – хихикнула Шез, – он женат на Юне, и он гей.
– Джайлс Бенвик! – выпалила Джуд.
– Кто?.. – пискнула я.
– Джайлс Бенвик, – подтвердила Шез. – Ради бога, ты же знаешь Джайлса – работает с Марком, ты его спасла от самоубийства у Ребекки.
– Он столько о тебе говорил...
– После своих несчастных случаев они с Ребеккой застряли вдвоём в Глостершире, читали психологические книги, и вот теперь – они вместе.
– Они одно целое, – добавила Джуд.
– Они соединились в акте любви, – распространила мысль Шез.
Мы молча уставились друг на друга, поражённые этим странным решением сил небесных.
– Мир сошёл с ума! – воскликнула я наконец, охваченная изумлением и страхом. – Джайлс Бенвик не красавец, не богат...
– Ну, вообще-то, он богат, – пробормотала Джуд.
– Но он не чужой бойфренд. Не образец высокого положения в обществе, в обычном стиле Ребекки.
– Если не учитывать, что он очень богат, – вставила Джуд.
– Но Ребекка всё же выбрала его.
– Верно, совершенно верно! – возбуждённо вскричала Шез.
– Странные времена! Воистину странные времена!
– Скоро принц Филип захочет быть моим бойфрендом, а Том станет встречаться с королевой! – подхватила я.
– Не с Претенциозным Джеромом, а с нашей дорогой королевой, – уточнила Шез.
– Летучие мыши станут пожирать солнце, – продолжала я. – Лошади – рождаться с хвостами на голове, а на крышу к нам приземлятся глыбы замороженной мочи и предложат сигареты.
– И принцесса Диана мертва! – торжественно заключила Шеззер.
Настроение у нас резко изменилось. Мы затихли, пытаясь осознать этот жуткий, шокирующий, не укладывающийся в голове факт.
– Странные времена! – объявила Шез, зловеще склонив голову. – Воистину странные времена.
* * *2 сентября, вторник
115 фунтов (завтра решительно прекращаю обжираться); порций алкоголя – 6 (нельзя начинать слишком много пить); сигарет – 27 (нельзя начинать слишком много курить); калорий 6285 (нельзя начинать слишком много есть).
8:00. Моя квартира. Из-за смерти Дианы Ричард Финч отменил все материалы, связанные с Тайской Наркоманкой (мною), и дал мне два дня на восстановление. Никак не могу смириться с этой смертью, да и вообще ни с чем. Может, теперь начнётся национальная депрессия? Это, вне всякого сомнения, конец эры, но в то же время и начало другой – так наступает осенний период года. Время для новых начинаний.
Твёрдо решила не повторять старых ошибок – не тратить всю жизнь на проверку автоответчика, ожидание звонка от Марка, а быть спокойной и уравновешенной.
8:05. Но по какой причине Марк порвал с Ребеккой? Чем объяснить, что она теперь встречается с очкастым Джайлсом Бенвиком? Неужели Марк полетел в Дубай, так как всё ещё любит меня? Но почему тогда мне не перезвонил? Почему? Почему?
Ладно, всё это теперь меня не беспокоит, я работаю над собой. Собираюсь в салон сделать эпиляцию.
10:30. Снова дома. Приехала в салон поздно (в 8:30) – косметолог не пришла «из-за принцессы Дианы». Дама в приёмной отнеслась к этому с изрядным сарказмом, а я заметила: кто мы такие, чтобы судить о чувствах других? Если всё это чему-то нас и научило, так не судить ближних.
На обратном пути, однако, не удалось сохранить позитивный настрой: на Кенсингтон Хай-стрит попала в огромную пробку, и обычная, десятиминутная дорога домой оказалась длиннее в четыре раза. Когда уже была у светофора, выяснилась причина – дорожные работы, весьма вялые из-за отсутствия их исполнителей. Табличка гласила: «Рабочие на этой дороге решили прекратить работу на четыре дня в знак уважения к принцессе Диане». О-ох, лампочка на автоответчике мигает.
Это Марк! Голос звучал слабо, заглушаемый треском.
– Бриджит... только сейчас узнал. Очень рад, что ты на свободе, очень рад. Вернусь позже, через... – Что-то громко зашипело, и связь прервалась.
Через десять минут снова звонок.
– О, привет, дорогая, знаешь что...
Мама, моя мама! Огромный, непреодолимый прилив любви меня захлестнул.
– Что? – откликнулась я, чувствуя, что из глаз брызнули слезы.
– «Иди тихо среди шума и суеты и помни, какое спокойствие можно найти в тишине».
Последовала длинная пауза.
– Мам? – позвала я наконец.
– Тсс, дорогая, тишина. – Опять пауза. – «...Помни, какое спокойствие можно найти в тишине».
Сделав глубокий вдох, зажимаю трубку подбородком и продолжаю варить кофе. Постигла уже важную вещь – надо отстраняться от посторонних психозов: у человека хватает поводов для беспокойства о том, чтобы самому не сбиться с курса. Зазвонил мобильный.
Пытаясь не обращать внимания на первый телефон (весь вибрирует, из трубки несутся крики: «Бриджит, ты никогда не достигнешь душевного равновесия, если не сумеешь работать с тишиной!»), нажимаю кнопку ОК на мобильном: папа.
– Ах, Бриджит, – произнёс он по-военному жёстким голосом, – не поговоришь ли с матерью по обычному телефону? Кажется, она дошла до крайнего состояния.
Она «дошла до крайнего состояния?» Неужели им совсем на меня наплевать – на их собственную плоть и кровь? Из «обычного телефона» доносились всхлипывания, визги и необъяснимый грохот.
– О'кей, папа, пока. – Снова беру трубку с маминым голосом.
– Дорогая, – хрипит мама шёпотом, полным жалости к себе, – мне надо кое-что тебе сообщить. Не могу больше скрывать это от своей семьи и любимых людей.
Стараясь не заострять внимание на разнице между «семьёй» и «любимыми людьми», подбадриваю:
