Александра Стрельникова - Когда сбывается несбывшееся… (сборник)
На балконе третьего этажа стоит Клавдия Ивановна. Она наблюдает, как ее соседку увозит «Скорая помощь».
На миг глаза старой женщины встречаются с глазами внука татарки, который быстро заходит в дом.
— Бедная Анеля, — только и произнесла Клавдия Ивановна.
В коммунальную квартиру возвращается внук татарки. Осторожно ступая, он останавливается у двери комнаты Клавдии Ивановны, прислушивается. Но оттуда не доносится никаких голосов.
Он доходит до дверей комнаты своей бабки, но не заходит, а топчется какое-то время в коридоре. Затем снова, быстро крадучись, подходит к двери соседки. Снова слушает. Но в ответ — тишина.
Быстро возвращается, сильно хлопает дверью и проходит на балкон, оглядывая прохожих. Затем со злостью несколько раз пинает ногой облезлый пуфик, всем нутром чуя, что длинноволосой блондинки уже и след простыл.
Возвращается в комнату. Сейчас, после всего случившегося, здесь еще больше беспорядка.
Мачо плюхается в кресло, брезгливо сбрасывая с него старую испачканную кровью кофту татарки. Она падает в размазанную на полу лужицу крови вперемешку с осколками стекла.
Он с отвращением смотрит какое-то время на всю эту картину, затем разворачивает кресло в противоположную сторону от неприглядного зрелища и звонит.
— Ринат, извини. Никак не закончим этот разговор, — говорит он с нервозностью в голосе.
— Ну, как бабуля? — резво, почти жизнерадостно поинтересовался тот, кому звонил мачо.
— Увезли в больницу, — ответил Тимур, явственно представляя в этот миг изысканно выстриженную бородку говорившего и его пухлые губы у телефонного аппарата «под старину», которые при этих словах должны были изобразить подобие улыбки.
— Ну, видишь, как все хорошо получается, — отозвался Ринат. — Квартирка совсем опустела. Приходи сегодня, все обсудим. А там, глядишь, и долг тебе прощу.
— Я буду, — тихо, но твердо произнес мачо.
Коридор студенческого общежития.
У комнаты номер «четыре» табличка с цифрой-указателем, висящим над дверью, закрыта небольшим листком бумаги. На листке, прикрепленном скрепками, нарисована цифра «восемь».
Катерина, одетая в ночную сорочку, полулежит на тахте и повторяет тесты по русскому языку к завтрашнему экзамену.
По соседству с ней на тахте в разбросанных бумагах и вещах пытается разобраться Куронэко. У нее звонит мобильник.
— Привет, Ооками! — радостно отзывается она на звонок. Не знаю… Завтра у меня в двенадцать экзамен. Если смогу — то, наверное, ближе к вечеру. Хорошо, хорошо, как всегда…
— А эта Оо… — парень или девушка? — полюбопытствовала Катерина.
— Ооками — мой знакомый-музыкант, джэй-рокер. А само это имя означает — Волк, — пояснила Куронэко.
— Такой страшный?
— Совсем наоборот. Скорей, своеобразный. Если хочешь, могу взять тебя с собой в клуб, где он выступает. Пойдешь?
— Я не знаю, — неуверенно сказала Катя.
В этот момент дверь в комнату открывается, и появляется Алена в коротком халатике после принятия душа.
Она садится на свою тахту, демонстративно молча начинает вытирать волосы. На чистое, отмытое от краски лицо, наносит косметическое «молочко».
Куронэко немного удивленно смотрит на Катю. Потом — на «отмытую» Алену. Потом — снова на Катю, молча отмечая некое сходство между девушками.
— Если кто позвонит, скажешь — я в ванной, — говорит Куронэко, бросая мобильник Кате на кровать.
— Я вижу, вы сдружились с японо-мамой? — не без ехидства вопрошает Алена, как только «девушка в черном» скрылась за дверью ванной комнаты.
— Да что ты к ней все заедаешься? — недоумевает Катя.
— Это я заедаюсь? Да эта тварь сама ведет себя так, как будто я ей на хвост наступила.
— Устала… Спать хочу, — зевает и потягивается Катерина.
— А что ты там все изучаешь?
Катя молча протягивает Алене тетрадку с переписанными в библиотеке тестами по русскому языку.
— Я посмотрю, ладно?
Катя закрывает глаза, не отвечая.
Алена какое-то время с ленцой листает исписанную тетрадку, зевает. Откладывает тетрадь на тумбочку. Расправляет «веером» по подушке длинные невысохшие волосы. Прикрывает глаза.
Входит «умытая» Куронэко в шелковом халате «под кимоно» сиреневого цвета.
Видит то ли спящих, то ли дремлющих соседок, отключает свой мобильный телефон. Разбирает постель. Идет к выключателю. Немного задерживается, еще раз бросая взгляд на спящих девушек. Медленно щелкает кнопкой, на ходу в темноте, сочиняя строки в стиле японской поэзии хайку.
Глаз видит лишь оптический обман.
Мысль — проникает в суть.
А суть — различна…
— Вот идиотка попалась, — шепотом произносит Алена.
Дворик Гуманитарной академии залит солнечным светом.
Здесь небольшими группками толпятся абитуриенты разных факультетов, которые уже написали тест-экзамен. В этой пестрой толпе крутится и Катерина.
В дверях академии появляется ярко-черная Куронэко, которую трудно не заметить, особенного на фоне слепящего солнца.
Катя радостно машет ей рукой и идет навстречу.
Куронэко резво сбегает по ступенькам, не взирая на высоченные каблуки на «платформе».
— Ну, как успехи?
— Результаты скажут послезавтра, — неуверенно сказала Катерина.
— А ты как?
— Да вопросы те же самые, что в том году были, — сказала Куронэко.
— А ты и в прошлом году сюда тоже поступала? — удивилась Катерина.
— Да, я первый тур отлично прошла. А на второй просто не смогла прийти, — девушка замялась, — обстоятельства помешали… — И переводя разговор в другое русло, спросила, — ну, так хочешь, я тебя со своими друзьями познакомлю?
— Хочу, конечно, — ответила Катя.
Панорама, открывающаяся с Крымского моста… Красотища, залитая солнцем.
Где-то на уровне середины моста стоят Катя и Куронэко.
— Здорово как, — говорит Катерина, любуясь открывшимся видом.
— Вон видишь: Петр, такой огромный, на берегу… Даже выше храма Христа Спасителя, — показала рукой в сторону скандального памятника Куронэко.
«Девушка в черном» улыбнулась, а затем поинтересовалась: «Конфетки любишь? Вон те невысокие корпуса их красного кирпичика — известная кондитерская фабрика».
И развернувшись в другую сторону, указала Кате рукой в сторону шпиля московского университета.
— Видишь?
Катя кивает. Она залюбовалась проплывающими по Москве-реке «Ракетами».
— А мост какой красивый — подвесной… Никогда такого не видела, — с добродушием провинциалки призналась Катя.
— Да, красивый… Только в Москве он печально знаменит, — сказала Куронэко.
Гостья столицы заинтересованно и удивленно смотрит на «девушку в черном».
— Это известный мост самоубийц, — тихо произносит та.
Катерина округляет глаза и продолжает рассматривать мост уже не с таким восторгом, а даже — с испугом.
В это время Куронэко замечает четверых своих друзей, поднимающихся по очень длинной лестнице, ведущей на Крымский мост.
Но на мост ребята не поднимаются, а останавливаются на одной из площадок лестницы.
Куронэко приветствует их взмахом руки и тянет за собой Катю.
— Пойдем, я познакомлю тебя с друзьями.
Куронэко первой минует пролет лестницы, быстро сбегая на площадку. Она целует одного из друзей, других дружески хлопает по плечу.
Катя останавливается в нерешительности.
Куронэко подхватывает ее за руку.
— Это: Катя — сан. Мы с ней поступаем в один институт.
Один из друзей приветливо протянул руку девушке.
— Я — Ооками.
И обратившись к «девушке в черном», спросил: «Она — Момо»?
— Момо, Момо, — улыбнулась Куронэко, глядя на Катю. — Видишь, как точно я тебя вычислила, персик ты наш…
Знакомство, меж тем, продолжается.
— А меня зовут Кикка, — представился еще один друг Катиной соседки по общежитию…
— …что означает — Цветок Хризантемы, — поясняя Катерине, добавила Куронэко.
— А я — Макибатори, — вежливо поклонился еще одни незнакомец.
— …что значит Жаворонок, — снова уточнила «девушка в черном».
— А меня зовут Ямабуки, что означает Желтая Роза, — опережая Куронэко, сказал один из юношей.
Катя с интересом рассматривает друзей Куронэко, подмечая, что, все они как бы «на одно лицо». Одинаково одеты в черные брюки и белые рубашки с галстуками, с однотипными стрижками, все — хрупкие, не по-мужски изящные.
— А вы всегда…так выглядите? — не могла скрыть удивления Катя.
— Вообще-то, мы так одеваемся, когда выступаем в клубе, — сказал Ооками. — Вот как сегодня, например. Сейчас у нас просто перерыв в концерте и мы гуляем, дышим воздухом…
— И еще я хочу тебя предупредить, чтоб ты не путалась: Макибатори — девушка, все остальные — парни, — сказала Катерине Куронэко.
