Джон Кракауэр - В диких условиях
«Все разнесли в щепки, – говорит о своем домике Уилл Форсберг. – Все, что не было прибито к полу, разломали. Разбили все лампы, выбили почти все окна. Матрасы и постельные принадлежности вытащили и свалили в кучу снаружи, потолочные доски сорвали, наделали дырок в канистрах с топливом, печку утащили… даже большой ковер вытащили гнить на улице. И все продукты пропали. Так что Алексу наши домики не помогли бы, если бы даже он их нашел. С другой стороны, может быть, он-то их и нашел».
Форсберг считает Маккэндлесса главным подозреваемым. Он считает, что Маккэндлесс набрел на домики сразу, как только поселился в автобусе, то есть еще в первую майскую неделю. Увидев такое бесцеремонное вторжение цивилизации в его бесценный опыт общения с дикой природой, он, по предположениям Форсберга, пришел в ярость и методично разгромил все три хижины. Тем не менее, эта теория не объясняет, почему же он тогда оставил в целости и сохранности автобус.
Каруайл тоже подозревает Маккэндлесса. «У меня есть чисто интуитивное ощущение, – объясняет он, – что этот парень из тех, у кого может возникнуть желание «освободить природу». И одним из способов добиться этого для него могло быть уничтожение охотничьих домиков. Или, может быть, виной всему была его жгучая ненависть к государству: он увидел на хижине Управления Национальных парков табличку о ее принадлежности, подумал, что все три домика являются государственной собственностью, и решил нанести удар по Большому Брату. Возможность такого развития событий отрицать никак нельзя».
Что же до представителей властей, то они не думают, что вандалом был Маккэндлесс. «Узнать о том, кто это все натворил, нам не удалось ровным счетом ничего, – говорит глава рейнджеров Национального парка Денали Кен Керер, – но Крис Маккэндлесс в качестве подозреваемого Управлением Национальных парков не рассматривается». В действительности в дневниках или фотоальбомах Маккэндлесса нет никаких свидетельств того, что он бывал хотя бы в окрестностях трех этих домиков. Наоборот, судя по фотографиям Маккэндлесса, выйдя в начале мая на разведку с места стоянки автобуса, он отправился на север, по течению реки Сушаны, то есть в прямо противоположную от домиков сторону. И даже если бы он каким-то случайным образом наткнулся на домики, очень трудно представить себе, что, разгромив их, он не похвастался бы этим подвигом в своем дневнике.
За 6, 7 и 8 августа в дневнике записей нет. Девятого августа он пишет, что стрелял в медведя, но промахнулся. Десятого августа он видел карибу, но не успел сделать выстрел, а потом убил пять белок. Тем не менее, если в его теле уже накопилось достаточное количество свайнсонина, даже такое обилие мелкой дичи не смогло бы вернуть ему силы. Одиннадцатого августа он убил и съел тундровую куропатку. Двенадцатого августа он заставил себя выбраться из автобуса на поиски ягод, предварительно вывесив на нем записку с просьбой о помощи на тот маловероятный случай, что кто-то забредет туда в его отсутствие. Написанная аккуратными буквами на странице, вырванной из гоголевского «Тараса Бульбы», записка гласила:
SOS. МНЕ НУЖНА ВАША ПОМОЩЬ. Я РАНЕН, ПРИ СМЕРТИ И СЛИШКОМ СЛАБ, ЧТОБЫ ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА САМОСТОЯТЕЛЬНО. Я ЗДЕСЬ СОВЕРШЕННО ОДИН, И ЭТО НЕ ШУТКА. РАДИ БОГА, НЕ УХОДИТЕ И СПАСИТЕ МЕНЯ. Я СОБИРАЮ ЯГОДЫ ГДЕ-НИБУДЬ НЕПОДАЛЕКУ И ВЕРНУСЬ ВЕЧЕРОМ. СПАСИБО.
«Крис Маккэндлесс. Август?» – подписал он свою записку. Осознавая серьезность своего положения, он отбросил хвастливую кличку Александр Супербродяга, которой пользовался вот уже много лет, и вернулся к имени, данному ему родителями при рождении.
Многие жители Аляски гадают, почему, оказавшись к этому моменту в таком отчаянном положении, Маккэндлесс не подал сигнал бедствия, устроив лесной пожар. В автобусе хранилось больше семи литров топлива для плитки, и этого количества хватило бы, чтобы устроить пожар, который мог привлечь внимание пролетающих мимо самолетов или, по крайней мере, выжечь на торфянике гигантскую надпись SOS.
Однако, вопреки расхожему мнению, автобус стоит в стороне от оживленных воздушных коридоров, и самолетов над ним пролетает очень мало. За четверо суток, проведенных на Стэмпид-Трейл, я не видел в небе ни одного самолета, если не считать пассажирских авиалайнеров, проходивших над нами на высоте больше семи километров. Не приходится сомневаться, что маленькие частные самолеты в пределах прямой видимости от автобуса время от времени пролетали, но чтобы гарантированно привлечь их внимание Маккэндлессу пришлось бы устроить достаточно крупный лесной пожар. А как отметила Карин Маккэндлесс, «Крис ни за что на свете не смог бы намеренно поджечь лес, даже ради спасения собственной жизни. И любой, кто говорит иначе, совершенно не знает моего брата».
Голодная смерть – не самый приятный способ ухода из жизни. В крайней степени истощения, когда тело человека начинает пожирать само себя, жертва страдает от мышечных болей, нарушений сердечного ритма, выпадения волос, головокружений, одышки, повышенной чувствительности к холоду, физической и моральной усталости. Теряет пигментацию кожа. Отсутствие необходимых питательных веществ вызывает серьезный химический дисбаланс в тканях мозга, приводящий к конвульсиям и галлюцинациям. Однако некоторые из тех, кого удалось вернуть с самого порога голодной смерти, говорят, что в какой-то момент и чувство голода, и жуткие боли исчезают и страдания сменяются величайшей эйфорией, чувством полного покоя, сопровождаемого трансцендентной ясностью ума. Хотелось бы верить, что Маккэндлессу в последние мгновения жизни довелось испытать подобные ощущения.
Двенадцатого августа он написал в дневнике: «Чудесная голубика». Эти слова оказались последними. С 13 по 18 августа дневниковые записи представляют собою простое перечисление дат. В какой-то момент на этой неделе он вырывает последнюю страницу из книги мемуаров Луиса Ламура «Обучение скитальца». На одной стороне листа оказываются процитированные Ламуром строки из «Мудрецов в тяжелые часы» Робинсона Джефферса:
Смерть – птица хищная, но умереть,
Оставив нечто вечности подобней,
Чем кости с жилами, значит сбросить слабость.
Гора есть мертвый камень, человеку
Люба иль ненавистна может быть
Своею статью и надменной тишиною,
И не под силу нам ее озлить или растрогать.
Однако редкий мертвый человек горе
Подобен был при жизни силой мысли.
На другой стороне листа, которая была пустой, Маккэндлесс оставил краткое прощание с этим миром: «Я ПРОЖИЛ СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ И БЛАГОДАРЮ ЗА ЭТО ВСЕВЫШНЕГО. ПРОЩАЙТЕ, И БЛАГОСЛОВИТ НАС ВСЕХ ГОСПОДЬ!»
