Виктория Платова - Stalingrad, станция метро
Обрадовавшись такой простой мысли, Елизавета тотчас перебралась на пол в полуметре от Ильи, сложила ноги по-турецки и со всех сторон обезопасила их юбкой, — благо ее длина и ширина позволяли это сделать. Получился автономный и вполне жизнедеятельный фрагмент из «Завтрака на траве» Эдуарда Мане.
Каким все-таки полезным может оказаться иногда знакомство с шедеврами мировой живописи!..
— Ничего, что я здесь посижу? — запоздало поинтересовалась Елизавета у Ильи.
— Ты ведь уже села.
— Я тебе не напрягаю?
— Нет.
— На чем мы остановились?
— На том, что у тебя нет друзей и ты от этого очень страдаешь.
— Разве я говорила, что страдаю?
— Значит, я ошибся. Услышал что-то не то. Наверное, ты говорила о себе. О том, как тебя задолбало быть на вторых ролях в своей собственной жизни. Стоять на левой свадьбе в толпе конченых дур, в ожидании брошенного букета. Но ты же прекрасно знаешь, что букета тебе не достанется ни при каких обстоятельствах. Тогда зачем стоять? Шла бы ты в бассейн. Всяко больше пользы будет.
— Какой еще бассейн? — надулась Елизавета. — На что ты намекаешь?
— Ни на что. Бассейн — это образ. Свадьба — тоже образ.
— А другого образа, кроме бассейна, не нашлось?
— Да это просто первое, что в голову пришло. Мог бы сказать — библиотека, мог бы сказать — архив кино-и фотодокументов ВМФ.
— Мог бы сказать, но не сказал. А выкатил хренов бассейн! Тима — плавай баттерфляем от стенки до стенки по сто часов в день, разгоняй жиры. Что я, не понимаю?
— Ну, ты вольна думать, что хочешь.
Илья совсем недобрый, а она-то понадеялась, что оху.крыса навсегда покинула его, слиняла из клетки в связи с резко ухудшившимися условиями содержания. А крыса никуда не делась, сидит на месте и щерит зубы.
— Да будет тебе известно, никакие левые свадьбы я не посещаю! Потому что… Потому что у меня у самой через месяц свадьба…
— Неужели?
— Представь себе.
— И за кого же ты выходишь?
— За парня, естественно. За кого же еще!
— Ну да, конечно, за парня. И кто же наш герой?
— Он не герой. Он… Он…
— Ну, я слушаю.
Ужасно, когда тебя застают врасплох. Елизавета, конечно, принимала участие в обсуждении парней, но выступала в роли стороннего наблюдателя. Благодарного слушателя. Наперсницы. Тетушки-дуэньи в черном платье и черном чепце. Что говорила ей о своих последних приобретениях Шалимар? Какой-то тип подвез ее на «Гранд-Чероки» и пригласил на ужин в супердорогой ресторан «Гинза». Они ели там суперредкого мраморного окуня, который водится только на юго-восточной оконечности Японского моря. Суперредкий окунь доставляется в Питер самолетами прямиком из Японии и стоит страшно дорого, примерно как подарочный набор инкрустированных серебром рюмок «Царское село». Нет, наверное, Шалимар загнула со стоимостью рыбы, она любит прихвастнуть. Еще у Шалимара был проходной романчик с охранником из магазина самопальной косметики «LUSH», но это не идет ни в какое сравнение с рюмками, инкрустированными серебром.
В активе самой Елизаветы мечты об арабе, китайце, Харрисоне Форде в роли Индианы Джонса, Венсане Пересе в роли Александра из фильма «Аромат любви Фан-фан». Софи Марсо — сильная соперница и отбить у нее Александра вряд ли получится, но почему бы не представить себе невозможное? Хотя бы на минутку.
— Он красивый, мой парень.
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Он похож на французского актера Венсана Переса. Слыхал про такого?
— Еще бы. Мой любимый мужской типаж. Но тебе не кажется, что он для тебя несколько староват? Можно сказать — в отцы годится.
Почему же староват? Ни капли не староват! В «Аромате…» Венсан был очень даже ничего, молодой и веселый, придумщик всяких фокусов, самый настоящий романтик. А отец у нее один — Карлуша, о других кандидатах в отцы и речи не идет.
— Нет. Он совсем не старый. Просто похож на Венсана Переса из «Аромата любви Фанфан», а не из какого-нибудь другого фильма.
— Значит, я видел более позднюю версию Венсана Переса.
— Значит, так.
— И как же его зовут на самом деле?
Вопрос на засыпку. Списка любимых мужских имен у Елизаветы нет, а просто мужские имена напрочь вылетели из головы, и вместо них лезут либо несусветно-иностранные (включая Харрисона и Венсана), либо уже ангажированные — типа Карлуши и Ильи. Также в зоне досягаемости болтаются Пирог с Шалимаром, Праматерь Всего Сущего и почему-то собака Павлова, наглядно, на примере слюноотделения, продемонстрировавшая торжество условных рефлексов. Как же звали великого ученого Павлова?.. Как на экране перед Елизаветой проплывает коротко постриженная седая борода физиолога, усы, очки и даже лысина, при этом его имя категорически отказывается выйти на свет. Павлов, Павлов… Павел ведь — тоже имя!
— Его зовут… Аркадий Сигизмундович.
— Опа! Ты прямо так его и называешь?
— Нет, конечно. Я называю его Аркадий. А отчество ему нужно для солидности. Он крупный бизнесмен. Очень крупный и влиятельный.
— И чем же он занимается?
Толкает Праматерь в живот спящими пятками.
— Ну… Всем… У него ресторанный бизнес. Да. Он — владелец ресторанов. Вот, например, «Гинза». Это очень дорогое место, я там часто бываю. Еще у него есть джип «Гранд-Чероки».
— Фантастика! Ты, наверное, часто на нем катаешься?
— Не без того.
— Жизнь у тебя прямо феерическая, как я посмотрю.
— Есть немного. Вот сдам на права, и он мне купит машину.
— И какую именно машину ты хочешь?
— Думаю, что тоже джип. Джипы мне нравятся… Этот, как его…
— «Лексус», — подсказывает Илья.
— «Лексус», точно…
— Или, может, «Тойота Лэнд Крузэр»?
— Может, «Тойота».
— Или «Сессна»?
— «Сессна» тоже неплохо.
— А где будет проходить медовый месяц? За границу, наверное, поедете?
— Собираемся, но пока не решили куда.
— А вы езжайте в Кортину-дʼАмпеццо.
— Это где?
— В Италии. Очень симпатичное местечко, я там бывал.
Кортина-дʼАмпеццо звучит вдохновляюще. Еще больше Елизавета вдохновлена собственным наглым враньем. Она им просто окрылена. И снова видит себя Кэтрин-Зэтой, какой та была в возрасте семнад… восемнадцати лет. Кэтрин-Зэта рассекает пространство на гибриде «Лексуса-Тойоты-Сессны», не забывая подкрашивать губы на светофоре, тон — розовый перламутр. На Шалимаре он смотрелся весьма и весьма, а на Кэтрин-Зэте вообще будет выглядеть отпадно. На пассажирском сиденье устроился любезный Елизаветиному сердцу Венсан Перес в роли Александра. Он смотрит исключительно на Елизавету и совершенно не замечает бегущую за автомобилем Софи Марсо. Эта идиотка решила устроить сцену ревности. Но им плевать на идиотку, сердцу не прикажешь, шер ами. А до Кортины-дʼАмпеццо осталось каких-нибудь двадцать километров…
