Андрей Шляхов - Доктор Данилов в морге, или Невероятные будни патологоанатома
— А когда он в отпуск уходил — свидетельства выдавались бесплатно? — спросил Илья.
— Не думаю, — Ерофеев надел очки и принялся складывать из носового платка нечто вроде цветка. — Скорее всего передавал журнал исполняющему обязанности, должна же быть преемственность.
— И что — никто не жаловался? — не поверила Алена.
— Представьте себе — нет. Все верили. Тем более что он просил расписаться в журнале. Все было обставлено достоверно. А на фоне всех похоронных расходов полторы тысячи не воспринимаются значимой суммой.
— И агенты не обратили внимания? — продолжила допытываться Алена.
— Маленький город, я вас умоляю, — всплеснул руками Ерофеев. — Если там и есть похоронные агенты, то это или родственники заведующего патанатомией, или его друзья. Ну, на худой конец соседи. Короче говоря — все свои. Опять же — не забывайте про роспись в журнале. Такие достоверные детали убеждают не хуже клятв на Библии, а то и лучше.
Ерофеев вскинул левую руку и посмотрел на часы.
— Ладно, с клапанами мы разобрались, так что расскажу вам недавний случай очень ловкого мошенничества. Из первых, так сказать, уст — от моей родной сестры.
Платок был убран в карман, беспокойные руки Ерофеева занялись карандашом.
— Сестра у меня дерматовенеролог, она работает в отделении медицинских осмотров кожно-венерологического диспансера. Около месяца назад вскоре после начала утреннего приема подвалила куча народу, люди же обычно идут не равномерно, а волнами. День — пусто, второй — густо. Сидит, значит, сестра на приеме — трудится в поте лица, а медсестра ей помогает. Народ же, как ему и положено, торопится и волнуется. Вдруг дверь открывается без стука и вопроса, и в кабинет входит незнакомый молодой человек в белом халате со стопкой медицинских книжек и каких-то бланков в руках. «Анна Ивановна, — говорит он, называя имя-отчество заместителя главного врача диспансера, — просила, чтобы это у вас полежало до ее прихода. Она через полчасика будет». Кладет свою ношу на подоконник и уходит. Сестра конечно же не интересуется, зачем эти книжки-справки понадобились Анне Ивановне. В начальственные дела лучше не лезть, особенно если своих собственных хватает… Минут через пять некоторая часть очереди начинает то и дело без спросу заглядывать в кабинет и многозначительно поглядывать на сестру. Некоторые не только смотрят, но и подмигивают, а самые наглые грубовато интересуются: «Долго нам еще ждать?» Сестра у меня дама вежливая, тем более, — Ерофеев улыбнулся, — замглавврача на подходе. Она советует всем дожидаться своей очереди, но нахалы негодуют и начинают поминать какие-то деньги. Спустя две-три минуты разгорается скандал…
Ерофеев умолк, явно предоставляя аудитории возможность самостоятельно догадаться о причине скандала. Это было нетрудно, но всем хотелось дослушать рассказ и изучать подробности.
— Дмитрий Алексеевич, не томите, — попросила Ирина.
— Не буду, — Ерофеев возобновил рассказ. — Оказывается, молодой человек в белом халате незадолго до своего визита в кабинет врача прошелся вдоль очереди, тихонечко предлагая очень спешащим получить заветный штамп или нужную справку без очереди и даже без осмотра. Но — за деньги. С тех, кто стоял в середине, молодой человек просил триста рублей. Стоящим в самом хвосте услуга обходилась дороже — в пятьсот. Молодому человеку верили — он был в белом халате, а значит, сотрудником. Деньги «сотрудник» прятал в карман, а документы держал в руках. На виду у всех занес их в кабинет, вышел с пустыми руками и исчез. Мавр сделал свое дело. Ушел и не поделился.
— Ну прямо Остап Бендер, — восхитился Денис. — А сколько человек он развел, Дмитрий Алексеевич?
— Ну, урожай он собрал неплохой. Сестра говорила, что обманутых было около тридцати человек, — ответил Ерофеев.
— И риска никакого, — вставил Илья. — В милицию из-за трехсот или пятисот рублей никто заявлять не станет.
— Так и было, — подтвердил Ерофеев. — Поорали немного в коридоре, выплеснули эмоции и успокоились.
— Наверное, его навел кто-то из своих, — предположила Ирина. — Иначе откуда бы он узнал, как зовут заместителя главного врача?
— Помилуйте, — улыбнулся Ерофеев. — Все имена на дверях написаны и на стенде у регистратуры. Вы так, чего доброго, и сестру мою в сообщницы запишете.
Ира покраснела от смущения. Ерофеев, позабавленный ее видом, рассмеялся и отпустил ординаторов. Все, кроме Данилова, поспешили в раздевалку, Владимир же проявил присущую его возрасту мудрость и ответственность — заглянул в секционные в поисках интересного дела.
Интуиция его не подвела: аспирант Завольский в компании с незнакомым Данилову больничным патологоанатомом работали с женским трупом.
— Владимир, как вы удачно пришли, — сказал Завольский. — Посмотрите на расслоение стенки восходящего отдела и дуги аорты.
Аспиранты последнего года по негласной кафедральной «табели о рангах» приравниваются к преподавателям и очень любят выступать в этом качестве. Разве что Сабутин не любил делиться знаниями, предпочитая только накапливать их, но его уже можно было не считать. Пока ему оформили годичный академический отпуск, но всем было ясно, что в аспирантуру Сабутин не вернется.
— Шестьдесят два года, доставлена вчера самотеком: муж привез с жалобами на кратковременную потерю сознания и слабость в левых конечностях…
Не прекращая говорить, Завольский продемонстрировал Данилову аорту: толстую трубку, разрезанную вдоль. Ее внутренняя оболочка отслоилась и на ощупь при прикосновении напоминала тонко выделанную кожу. Органы покойницы уже были аккуратно разложены на подсобном столе.
— Диагностировали ишемический инсульт в бассейне правой средней мозговой артерии с левосторонним гемипарезом. Как полагается — ишемическая болезнь, атеросклеротический кардиосклероз, гипертония…
— На самом деле никакого инсульта нет, — добавил незнакомый доктор. — Умерла она от остановки сердца. И вот, посмотрите, коллега — «мускатная» печень. Наверное, уже доводилось видеть?
— Доводилось, — кивнул Владимир. — И не раз.
«Мускатная» печень, как казалось Данилову, не имела ничего общего с мускатным орехом, в честь которого получила свое название. На разрезе она была пестрой — мелкие красные точки-горошины на желтоватом фоне. Название «крапчатая», по мнению Данилова, подходило для такой печени куда больше. Звучало, конечно, далеко не так красиво, но зато лучше соответствовало реальности.
В медицине, и в патологической анатомии в частности, много красивых названий. Правда, обозначаются ими вещи совсем не красивые.
