Наталья Нестерова - О любви (сборник)
— Танька, я не успокоюсь, пока не отомщу подонкам, которые все затеяли.
— Но ты же ничего не можешь сделать!
— Ошибаешься, у меня не так мало данных. Во-первых, нотариус, во-вторых медицинское освидетельствование, в-третьих, паспортные данные Каблукова и Тренера, Игоря Ивановича Лопухина, чтоб он сдох. И самое главное — московский телефон заказчика. Мы еще повоюем.
— Пашка, я боюсь!
— Боишься мне помогать?
— С ума сошел? Что нужно делать?
— Как ни пошло звучит, раздобыть денег.
— Мы продадим магазин и квартиру, переедем к маме.
Это говорила сестра, которая выгребла подчистую все семейные накопления, купив Петрову современный ноутбук и спутниковый телефон.
— Спасибо, Танюшка. Такие жертвы не понадобятся, да и подозрительны они.
— Но ты говоришь, что никто, кроме тебя и Зины, которую нельзя вмешивать, не может ничего снять с зарубежных счетов.
— Ты знаешь, что такое хавала?
— Халва? — удивилась Таня.
— Хавала.
— Кого хавала? Прятала?
— «Хавала» в переводе с арабского значит «доверие».
Этот способ перевода финансов появился раньше бумажных денег и тем более банковской системы. Его придумали китайцы — торговцы «шелкового пути», чтобы укрыть свои доходы от разбойников. Действующий и сегодня механизм прост, при этом сами деньги никуда не перемещаются, минуют банки и сберкассы. Допустим, турок, живущий в Германии, желает перевести родственникам определенную сумму. Он укладывает ее в конверт и сдает хозяину турецкой шашлычной. Уведомление о сумме посылается по факсу или передается по телефону. Родственники турка в Анкаре приходят в сапожную мастерскую, называют пароль и получают деньги. Все следы «транзакции» (записи в блокноте, листок факса) немедленно уничтожаются. Отсутствие цивилизованной бухгалтерской отчетности делает практически невозможным отследить «концы». Ежегодно по миру хавалой переводится более двухсот миллиардов долларов. С ее помощью действуют террористы и отмывают деньги наркоторговцы. Пакистан, Индию и Дубай называют «треугольником хавалы».
Во время дефолта девяносто восьмого года «Класс» оказался перед необходимостью перегнать большие суммы из одной зарубежной страны в другую, не засвечивая их и сэкономив на банковском проценте за перевод. Партнеры предложили воспользоваться хавалой. Петров отвечал за операцию, и она прошла успешно. Ему намекнули, что в качестве гарантии того, что он не проболтается о канале движения денег, ему неплохо было бы перевести личные деньги по хавале и подождать с получением год-два.
Выхода не было, он согласился.
Теперь в небольшой ювелирной лавке в Дубае лежали его собственные двадцать тысяч долларов. Он мог забрать их еще два года назад, да было недосуг.
Татьяне предстояло отправиться в Дубай по туристической путевке и снять деньги. Но Петров не хотел отпускать сестру одну. Нужен попутчик — малознакомый в его окружении, надежный и верный. После долгих раздумий он остановился на докторе Козлове. Татьяне не стал говорить, что опасается за ее безопасность, сослался на таможенные правила: без декларирования одному человеку можно ввезти только десять тысяч.
— Но я не знаю Козлова, — сомневалась Таня, — он надежный человек? Он согласится?
— Сейчас узнаем. — Петров набрал домашний телефон педиатра. — Козлов? Это Петров.
— Петров? Это Козлов. — Тот едва ворочал языком со сна.
— Доктор, проснись. Ты опять подрабатываешь в детской «Скорой помощи»?
— Угу.
— Доктор, я в заднице.
— Опиши.
— Что?
— Симптомы.
— Не могу, здесь дамы.
— Если бы ты знал, как я хочу спать, ты бы не морочил мне голову.
— Козлов, ты давно был в отпуске?
— Рабам отпуски не положены.
— К тебе приедет моя сестра и объяснит ситуацию.
— Она симпатичная?
— Кто?
— Сестра.
— Она не по этой части.
— Господа душу мать! — выругался Козлов. — Петров! Ты здоров? Дети здоровы? Какого дьявола ты не даешь мне спать?
— Мне нужна твоя помощь.
— Говори.
— Не могу. Сестра скажет.
— Я понял. У тебя есть уродина сестра. Но женские бзики не по моей части.
— Значит, она к тебе приедет?
— Ладно.
— Если ты откажешь, я на тебя не обижусь.
— Иди к черту!
— Козлов, какое сегодня число?
— Второе июня.
— А я тебе звоню двадцать седьмого мая. Ты понял?
— Нет.
— Я тебе звонил в конце мая, поздравлял с днем медика.
— День медика еще не грянул. Ты мне вообще не звонил.
— Годится. Я тебе вообще не звонил. Запомни!
— Я тебя к черту уже посылал?
— Посылал. Спокойной ночи!
— Петров?
— Ну?
— Знаешь, что вредно делать зонтику в заднице? Раскрываться!
Козлов первым положил трубку, Петров не успел ответить. Он рассмеялся и подумал о том, что общается со всякой шушерой, ходит по ресторанам, а порядочного парня Козлова ни разу даже в загородный дом не пригласил.
— Он спрашивал обо мне? — насторожилась Таня.
— Сестренка, слушай меня внимательно, — не обратил внимания Петров на ее вопрос.
Петров инструктировал ее несколько часов. Он продумал каждый шаг Татьяны и Козлова, если тот станет партнером. Каждый поступок сестры, если она окажется в одиночестве. Так в кино натаскивают шпионов, засылаемых во вражеский тыл Петров заставил Татьяну несколько раз повторить инструкции, находил в ее речах ошибки и объяснял их опасность, снова просил повторить урок.
Татьяна держалась молодцом. Чтобы помочь брату, она отбросила страхи и привычные разумные опасения, старательно репетировала роль праздной туристки. Она не могла допустить, чтобы Павел навечно остался в бомжатнике, а именно такой ей виделась альтернатива.
Забрезжил рассвет, газеты, которыми были заклеены окна, из старо-желтых превратились в грязно-серые. Татьяна и Петров решили немного отдохнуть. Легли на пол, на старые тряпки.
— Помнишь, мы в детстве у бабушки вместе спали? — спросила Таня.
— Ты всегда одеяло на себя тянула, — отозвался Петров.
— А ты брыкался!
— Спи, моя хорошая. — Петров погладил сестру по голове. — Спи, отдыхай, все будет хорошо.
— Пусть попробуют! — прошептала Таня, засыпая.
— Мы им покажем, — закончил ее мысль Петров.
* * *Виктор Полищук, Витек Маленький, беседовал с Зиной в своем кабинете. Ее надежды («Меня встретят добрые люди и протянут руку помощи») оправдывались. Витек держался любезно и дружески участливо.
