Владимир Белобородов - Норман
Все смотрели молча на меня.
- А ведь прав младший Ровный. По всем вопросам прав, - нарушил молчание Савлентий, - и добраться с ним легче, и узнать о племяннице твоей проще, и два серых хвоста, которые уже зубы могут показать, лишней помощью в дороге не будут. А около города оставите их, где-нибудь в лесу. А то они разболтались в последнее время, утром Касса мне показала, как они стаю волков подрали, видимо территорию неподелили, так серьёзные бойцы.
- А я то думаю, откуда у Новера царапина на морде! И ведь молчит зараза! Хвост отрежу! - я неподдельно разозлился, так как мне хасаны объяснили эту царапину, совсем по-другому.
- Как бы он тебе не откусил, - Малик был в своём репертуаре, - а потом уж Софья вам обоим их повторно за это оторвёт.
Шутка Малика разрядила серьёзный настрой собравшихся. Отъезд решили перенести, на после обеда, мне надо было собраться.
Перед отъездом, Софья, под понимающими, но, тем не менее, ухмыляющимися взглядами отца и деда, затащила меня в нашу комнату. Когда всё было закончено, и мы уже оделись. Она сжала меня рукой за причинное место, и прошептала:
- И только попробуй. Оторву.
И тут же обняла и поцеловала меня:
- Береги себя.
Встретиться с остальными, договорились перед тёмным приграничьем, около села, Высокие травы. И Лекам, и отец знали те места. Можно было договориться о переписывании при помощи птичьей почты, но я не умел накладывать такое плетение на птиц, Лекам не мог, так как сил не хватало, а Савлентий не знал, куда их направлять. Предложенный мною для этой цели амулет связи, который использовался Савлентием, оказался действием менее десяти вёрст, и передавал только сигнал.
Выехали мы на четырёх лошадях, чтобы они не так уставали. До Еканула, ехать было три десятины, мы планировали преодолеть это расстояние, за две. В дополнение, к моему обычному вооружению, Малик сунул мне жезл мага:
- Вам нужнее будет.
Когда отъехали две версты, нас догнала сейша, обогнав прыжками, она бросилась в кусты рядом с нами, и вытащила оттуда верещащего и упирающегося Пушистика. После чего ударами лап, способными сбить всадника вместе с лошадью, погнала его обратно.
Посмеявшись над неудачливым попутчиком, мы перешли на рысь. Ехали, почти не останавливаясь, но и не рвя лошадей, спали по четыре части в сутки, что позволяло одарённому, оставаться в довольно бодром состоянии. Правда спать было необычайно холодно, костёр разводить времени не было, для тепла, быстро расставляли шатёр, загоняли туда хасанов, и спали с ними, под одеялами. Через два с половиной дня достигли дороги, которая вела через Торам к Еканулу, в прошлый раз нам понадобилось для этого больше трёх дней. Хасаны уверенно держали темп лошадей, даже не сбивая дыхания. После выезда на дорогу, рысью направились прямо по ней, документов у нас не было, но и ехать по лесу, теряя драгоценное время, не хотелось. Ещё через день "пролетев" через Ировы Холмы, село, где мы дважды останавливались, и где даже голодному не хотелось брать пищу в трактире, выехали к Тораму. В сам город соваться не стали, тем более что нам нужно было немного правее. Направили лошадей по едва заметной дорожке в объезд.
Первых полторы десятины, ехали без приключений, один раз остановились в трактире небольшого села. Усталость лошадей и наша, давала о себе знать, поэтому решили, что одна ночь, погоды не сделает. Хозяин очень был удивлён, постояльцы запросили еду, даже не помывшись, ушли в комнаты и до утра не выходили, ему было не понять сладкого слова - сон. Хасаны, ночевали в лесу, ожидая нас утром на выезде из села. Питались мы в основном купленными мною в деревнях продуктами. Хасаны, были на самообеспечении, и порой их кухня, блистала большими деликатесами, чем наш каравай хлеба.
Уже на въезде в Еканульское графство, нам встречу выехали четверо всадников. Судя по блеску на груди, вернее всего представители графского войска. До них оставалось около четырёхста локтей, когда мы завернули в лес. В спину нам что-то прокричали, но мы уже не слышали, переведя лошадей на рысь, рискуя переломать им ноги по лесным тропинкам. Мер через двадцать поняли, что оторвались и перевели лошадей на шаг. Дальше, опасаясь, ехали по витиеватым лесным дорожкам, и только на следующий день, выехали на основную дорогу. В последующие дни раз по пять-шесть, приходилось съезжать в лес, слыша конский топот, и только раз за всё это время, это оказалось обоснованно. Но зато как обоснованно, из Еканула, проскакал десяток светлых. Встреться мы с ними нос к носу, неизвестно, чем бы всё кончилось.
К Еканулу, выехали на утро, девятнадцатого дня, с той же стороны что уходили. Стены родного города, были подёрнуты лёгкой дымкой, от обилия костров перед ним. Ристалище, где бился Лекам, было заполнено какими то повозками, и копошившимися вокруг них людьми. Можно было бы подумать, что Еканул в осаде, но ворота были настежь открыты, и через них то и дело сновали телеги и всадники. Не смотря на наше нелегкое задание, что-то радовало. Может воспоминания о прекрасном времени, проведённом здесь, может радость, от знакомого места, я не мог понять.
Сразу сунуться не посмели, воняло от нас конским потом, за версту, одежда была грязной от расплывшихся дорог, щетина, особенно у Лекама, за почти две десятины, превратилась в бороду. Мы развернулись и поехали к реке. Сполоснувшись по пояс в ледяной воде, я развесил свою одежду, почищенную от пыли смоченной ладошкой, вокруг костра, разведённого при помощи амулета, изготовленного Маликом. Бритву пришлось обслуживать у Лекама. В этом, преимущество опыта старшего друга, я даже не подумал взять данный предмет обихода. Да и откуда такие мысли могли возникнуть, я бриться начал сезон назад. После изменения моей внешности, которое продолжалось и дальше, полезли мягкие, но довольно густые, волосы на лице. После того как я побрился, и стал выплясывать рядом с костром, чтобы не замерзнуть, пока садится одежда, я заметил, что Лекам, смотрит на меня с улыбкой.
- Ты, чего?
- Видел бы ты себя, я пожалуй, бриться не буду.
Я сбегал к реке и глянул в отражение. Волосы отросли, напоминая растрепанный стог сена, но не настолько, чтоб смеяться, Софья меня стригла, за десятину до отъезда, из воды на меня смотрело довольно симпатичная мордашка. Я вернулся обратно.
- Всё нормально, чего смешного?
- Пока ехали, ты загорел, а место под твоим веником, который ты сбрил, цветом как попка младенца. Если я побреюсь, будет ещё хуже.
- И что? Ты так пойдёшь?
- Да! И при этом, меня никто не узнает, да и документы у нищих, никто не спрашивает.
При этих словах, Лекам снял броню, и стал настирать одежду более чисто выглядевшую под ней, грязью.
