Федерико Моччиа - Три метра над небом
— Гадость, да? Не ешь, если не хочешь. Есть еще второе блюдо, оно вкуснее.
Стэп поднимает лицо навстречу брату, качает головой, пытаясь улыбнуться:
— Нет, правда, вкусно, честное слово.
— Может, расскажешь мне?
— Да нет. Там все плохо.
— Хуже, чем у меня?
Стэп кивает. Они улыбаются друг другу. Смотрят друг на друга как братья, в прямом смысле слова, впервые за долгое-долгое время. Неожиданно в дверь звонят. Длинная решительная трель прорезает воздух, неся с собой радость и надежду. Стэп мчится к двери открыть.
— Привет, Стэп.
— О, Паллина, привет, — пытается он скрыть свое разочарование. — Заходи, посиди с нами.
— Нет, спасибо, я забежала тебя поздравить. Вот, это тебе, — она протягивает ему пакетик.
— Можно, я прямо сейчас открою?
Паллина кивает. Стэп крутит его в руках, ища, где открыть, быстро разворачивает. В деревянной рамке — самый чудесный подарок, о котором он мог мечтать. Он и Полло на мотоцикле в обнимку, короткие волосы, задранные ноги, смех по ветру. Внутри что-то сжалось.
— Как красиво… Спасибо тебе.
— Господи, как же мне плохо без него.
— Мне тоже.
Только тут он замечает, во что одета Паллина. Сколько раз он видел эту джинсовку на мотоцикле позади, сколько раз хлопал по плечу — дружески, сильно, радостно.
— Стэп… можно тебя попросить?
— Конечно, что ты хочешь?
— Обними меня.
Стэп робко подходит и прижимает ее к себе. Думает о том, как она любила его друга.
— Обними меня покрепче… еще крепче… Как он. Он всегда говорил — так ты не сбежишь, останешься со мной навсегда, — Паллина прижимается щекой к его плечу. — А его больше нет… — плачет она. — Я вечно буду его помнить. Он обожал тебя. Говорил, что только ты его понимаешь, что вы так похожи…
Стэп смотрит вдаль. Дверь расплывается. Он обнимает Паллину крепче, еще крепче.
— Это неправда. Он был лучше меня.
— Да… — она улыбается, шмыгая носом. Отходит от Стэпа. — Ну все, пора домой.
— Может, тебя проводить?
— Нет, не надо. Меня ждет Дема внизу.
— Передавай ему привет.
— С Рождеством тебя.
— И тебя с Рождеством.
Он смотрит, как Паллина входит в лифт. Она улыбается ему на прощанье, закрывает дверь и жмет на кнопку. Пока лифт едет, вынимает из кармана куртки пачку Camel light. Закуривает последнюю сигарету, ту саму, перевернутую «на счастье». Но выкуривает ее печально и безнадежно. Ее единственное желание, увы, невыполнимо.
Стэп уходит к себе в комнату и ставит фотографию на тумбочку, потом возвращается за стол. Рядом с его тарелкой лежит пакет.
— А это еще что такое?
— Твой подарок, — улыбается Паоло. — Разве ты не знаешь, что на Рождество обычно дарят подарки?
Стэп открывает пакет. Паоло весело смотрит на него.
— Я видел, что ты сжег все комиксы, и решил, что теперь тебе совсем нечего почитать…
Стэп разворачивает подарок. Ему смешно.
«Текс — мое имя».
Этот комикс он терпеть не может.
— Если не нравится, можно поменять.
— Да нет, Паоло, что ты. Мне правда нравится. Погоди-ка, у меня тоже есть для тебя подарок.
Он уходит и возвращается с футляром в руках. Купил, пока сидел у дома Баби. Прежде чем ее увидел. Нет, лучше об этом не думать.
— Держи.
Паоло открывает подарок. Это темные очки Ray-Ban Predator.
— Такие же, как у меня. Они очень прочные, не разобьются. Даже если их с тебя сбить, — улыбается Стэп. — Да, кстати, обменять их нельзя.
Паоло надевает очки:
— Мне идет?
— Еще как! Ты выглядишь как гангстер, прямо даже страшно.
И тут ему приходит в голову мысль — простая, красивая, забавная.
— Слушай, Паоло. У меня есть идея. Только не отказывайся. Ну, согласись один разок, ради Рождества.
Холодный ветер треплет волосы.
— Стэп, помедленнее!
— И так восемьдесят.
— В городе нельзя ездить быстрее пятидесяти.
— Да брось ты, я же знаю, тебе нравится.
Стэп наддает газу. Паоло сильнее обхватывает его. Мотоцикл быстро и тихо несется по улицам, пересекает перекрестки, проезжает на желтый. На мотоцикле — два брата в обнимку. У Паоло галстук выбился из-под пиджака и весело развевается в темноте. Сам Паоло, скрывшись за новенькими темными очками, зорко следит: не встретится ли опасность? Стэп ведет спокойно. Ветер обдувает очки. Некоторые машины поспешно перестраиваются во второй ряд перед церковью. Уверовали под Рождество. Молитвы со вкусом рождественского кекса. На секунду и ему приходит мысль пойти, помолиться, попросить о чем-нибудь.
Но потом он спрашивает себя: «Разве Богу есть дело до такого, как я? Нет, конечно. Богу хорошо. У Него есть звезды». Он смотрит вверх, в небо. На небе высыпали тысячи сверкающих звезд. Одна из них, синяя, показалась ему невероятно далекой, недосягаемой. Он снова давит на газ, ветер бьет в лицо, из глаз текут слезы, и не от одного только холода. Сзади Паоло прижался еще теснее.
— Стэп, не гони так! Мне страшно!
«И мне страшно. Я боюсь грядущих дней, боюсь, что не смогу их пережить, боюсь того, чего лишился, того, что отдал в жертву ветру». Он отпускает газ. Сбавляет скорость. Ему вдруг мерещится смех Полло. Громкий, веселый. Его лицо, голос друга:
— Ну что, Стэп, оторвемся?
Выпить пива, броситься в ночь, веселые, неразлучные, жаждущие жизни, жаждущие подраться, одна сигарета на двоих, одни мечты. Стэп снова газует. Неожиданно, рывком. Паоло орет, мотоцикл встает на дыбы. Стэп мчится все быстрее, задрав переднее колесо, как в добрые старые времена, улыбаясь букету на обочине.
А где-то далеко-далеко, на диване, в красивом доме, ласкаются два обнаженных тела.
— Ты такая красивая…
Она застенчиво улыбается, все еще немножко отчужденная.
— Что это у тебя?
Легкое замешательство.
— Просто татушка.
— Это ведь орел?
— Да. — И горькая ложь. — Мы с подружкой сделали вместе.
Петух не пропел. Но печаль зашевелилась в сердце.
— Что ты плачешь?
— Не знаю…
