Уильям Хоффер - Только с дочерью
Махмуди позвонил этому человеку, анестезиологу из Алпины, и тот пригласил его на собеседование. События развивались со стремительной быстротой. Мы с Махмуди, оставив детей с родителями, вскочили в машину и отправились в трехчасовое путешествие.
Шел снежок, темно-зеленые ели стояли в белом праздничном убранстве. После трех лет в жарком, голом Техасе от этого великолепного зимнего пейзажа захватывало дух.
– Как мы могли отсюда уехать? – вслух недоумевал Махмуди.
Алпинская больница была расположена в сказочном месте. Передний план составляли современные здания, стоявшие ансамблем в укутанном снегом парке. Под елками беспрепятственно разгуливали вперевалочку канадские гуси. Дальние, мягкие очертания холмов создавали умиротворяющий фон.
Собеседование прошло гладко. Здесь, в Алпине, срочно требовался второй анестезиолог. В конце разговора второй доктор улыбнулся и протянул руку со словами:
– Когда бы вы могли приехать?
Прошло несколько месяцев, прежде чем мы уладили свои дела в Корпус-Кристи. Махмуди до того не терпелось перебраться в Алпину, что несколько раз в середине мягкой техасской зимы он включал кондиционер, чтобы можно было жарко растопить камин. Это напоминало ему Мичиган. Мы решали предшествовавшие переезду задачи, находясь в прекрасном настроении. Мы вновь стали единым целым, стремившимся к осуществлению общей цели. Махмуди сделал свой выбор: он будет жить и работать в Америке. Он американец и останется таковым.
Мы продали дом в Корпус-Кристи, правда, сохранили за собой другой дом, купленный с целью вложить деньги и укрыться от налогов. И к весне мы уже были в Алпине, всего лишь в трех часах езды от моих родителей и за тысячи миль от Ирана.
16
Алпина находилась за тридевять земель от убогой квартиры, в которой я сейчас была заточена. За тридевять земель находились и мама с папой, Джо и Джон. За тридевять земель находилась Махтаб!
Неужели она у Маммаля и Нассерин? Я надеялась, что нет. Я надеялась, что она находится при ком-то, кого знает и любит и кто любит ее. А что, если она у Амех Бозорг? При этой мысли я содрогнулась. О, как же я плакала по моей малышке!
Одна, запертая на целый день в своей одиночной камере в бесконечном ожидании известий о Махтаб, я начала опасаться за свою психику. В слезах, отчаянии и душевной муке я последовала собственным же наставлениям – тем, что давала Махтаб. Когда тебе одиноко, надо молиться. На самом деле ты не одна.
Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Милостивый Боже, помоги мне! – начала было я… однако мой измученный ум утерял мысль, и я вдруг ощутила острое чувство вины. Я пренебрегала религией в течение многих лет и обратилась к Богу за помощью, лишь оказавшись заложницей в чужой стране. С какой стати он должен теперь мне внять?
Я попыталась еще раз. Я уже не молилась о том, чтобы мы с Махтаб вместе вернулись в Америку. Я просила только об одном – чтобы Господь нас воссоединил. Милостивый Боже, говорила я, помоги мне вернуть Махтаб. Защити и утешь ее. Покажи ей, что любишь ее и печешься о ней, и не дай ей разувериться в моей любви. Помоги мне найти способ вернуть ее обратно.
Что-то – или кто-то? – заставило меня открыть глаза. Я в самом деле (или мне почудилось?) услышала голос. Потрясенная, я огляделась по сторонам и увидела стоявший в углу чемоданчик Махмуди. Обычно он брал его с собой, но сегодня или забыл, или намеренно оставил. Снедаемая любопытством, я решила его осмотреть. Я понятия не имела о содержимом чемоданчика, но возможно, там хранилось нечто полезное. Например, ключ?
Дипломат был заперт на цифровой замок. И цифровую комбинацию знал только Махмуди, я о ней и не догадывалась.
Для начала наберу ноль, ноль, ноль, пробормотала я про себя.
А что еще мне оставалось делать?
Я внесла дипломат в спальню Маммаля и Нассерин, где, сидя у окна, могла слышать приближающиеся к дому шаги. Опустившись на пол и пощелкивая дисками, я набрала три ноля. Затем нажала на кнопки. Ничего. Я изменила комбинацию – 0-0-1 – и попыталась еще раз. Снова ничего. Прислушиваясь к голосам на улице, чтобы не пропустить возвращения Махмуди, я продолжала трудиться по системе: 0-0-3, 0-0-4, 0-0-5 и так далее. Это однообразное занятие помогало скоротать унылый день, но в то же время усиливало чувство пессимизма.
Я набрала 1-1-0 – безрезультатно. Я продолжала. Мое упорство уже потеряло всякий смысл – да и в портфеле, скорее всего, ничего полезного не окажется. Но у меня в запасе оставалось еще 900 комбинаций, а заняться было все равно нечем.
Я набрала 1-1-4. Ничего.
1-1-5. Ничего. Ну и ладно.
1-1-6. Ничего. А что, если Махмуди неслышно отопрет дверь, проберется сюда и застукает меня на месте преступления?
Я установила цифры 1-1-7 и без всякой надежды нажала на кнопки.
И оба замка со щелчком открылись!
Откинув крышку, я чуть не задохнулась от радости. Здесь был телефон, кнопочный «Тримлайн», со всеми новейшими усовершенствованиями. Маммаль привез его из Германии. На конце провода болтался соединитель, напоминавший двузубую вилку. Он как раз подходил к телефонной розетке.
Я помчалась было к розетке, но тут же остановилась. Ассий была дома, прямо подо мной. Я слышала ее шаги, слышала возню малыша. Я знала, что представляет собой здешняя, никуда не годная телефонная проводка. Если наверху кто-то набирал номер, то внизу раздавалось несколько приглушенных звонков. Ассий поймет. Может, все-таки рискнуть? Нет, однажды она уже доказала свою преданность Махмуди. Она не одобряла его поведения и тем не менее подчинялась ему. Она на меня донесет, если того пожелает даби джан.
Время шло – двадцать минут, полчаса. Я стояла посреди холла с телефоном в руках, мне не терпелось его включить, но я опасалась последствий. Тут я услышала, как открылась и закрылась дверь в квартиру Ассий. Затем – входная дверь в дом. Я подбежала к окну и, прижавшись лицом к жалюзи, увидела, как Ассий с детьми удаляются по улице. Она редко выходила из дома даже на несколько минут. Похоже, моя молитва была услышана.
Я сейчас же включила телефон, позвонила в посольство и, рыдая, рассказала Хэлен все подробности своего ужасного положения.
– Я думала, вы в доме у Эллен, – сказала Хэлен, – пытаетесь уладить дело.
– Нет. Он меня запер. И забрал Махтаб. Я не знаю ни где она, ни что с ней.
– Что я могу для вас сделать? – спросила Хэлен.
– Ничего не предпринимайте до тех пор, пока Махтаб не будет со мной. Иначе я рискую никогда ее больше не увидеть.
– Почему бы вам не поговорить с мистером Винкопом? – предложила Хэлен.
Она соединила меня с ним. Я повторила, что в данной ситуации опасаюсь активной помощи со стороны посольства. Сначала я должна вернуть Махтаб.
