Виктория Токарева - Птица счастья (сборник)
– Кролик… – удивился Костя. – Я его двадцать лет не ел.
– Самое диетическое мясо.
– А зачем ты отдала все ноги?
– Почему все? Только две…
– А всего их сколько?
– Четыре, по-моему…
– Ну да… Это у кур две, – сообразил Костя.
Он стал есть, молча, умело отделяя мясо от кости. Было понятно, что они думали не о кролике, а о том, что делать дальше. Если Костя ушел, сделал ход, – значит ответный ход за Катей. Она тоже должна совершить поступок. Уйти от мужа. Но куда? Из таких квартир не уходят в шалаш, даже с милым.
– Эта квартира чья, твоя или мужа? – спросил Костя.
– Общая. А что?
– Так… Все-таки кролика жалко. Кур не жалко, они глупые.
Костя забрасывал проблему словами. Но Катя поняла ход его мысли.
– Я поговорю со старухой, – сказала она. – Поживешь на даче. Я скажу ей, что ты будешь сторожем. Платить не надо.
– Кому платить? – не понял Костя.
– Ты ничего не платишь за аренду, а она – за твою работу.
– За какую работу?
– Сторожа.
– Но я не буду сторожем.
– Если ты там живешь, то это происходит автоматически.
Костя смотрел на Катю.
– Понял? – проверила она.
Теперь Катя забрасывала словами проблему: при чем тут старуха, сторож, платить… Дело в том, что Катя не хочет делать ответный ход. Она хочет оставить все как есть. В ее жизни ничего не меняется. Просто появляется любовник, живущий на природе. Секс плюс свежий воздух.
Свободный любовник потребует время. Времени у Кати нет.
– Если хочешь, я возьму тебя на работу, – предложила она.
– Куда?
– Шофером. На фирму. Бензин наш. Зарплата – пятьсот долларов.
– Это много или мало? – спросил Костя.
– Столько получает президент.
– Президент фирмы?
– Президент страны.
– Что я буду возить?
– Меня.
Таким образом Катя совмещала время, работу, любовь и семью.
– Ты согласен? – Катя посмотрела ему в глаза.
Согласен ли он иметь статус обслуги?
– Я согласен. А сколько получает президент фирмы?
– Гораздо больше, – неопределенно ответила Катя.
– Больше, чем президент страны?
– Зачем тебе считать чужие деньги? Считай свои.
Костя уже посчитал, что при такой зарплате он легко отдаст долг Валерке Бехтереву и сможет помочь семье.
– Я согласен, – повторил Костя и принялся за кролика. Он согласился бы и на меньшее.
Катя села напротив, стала смотреть, как он ест. В этот момент она его любила. Она понимала, что он – ЕЕ, она может обрести его в собственность. МОЕ.
– Красота – это симметрия, – задумчиво проговорила Катя.
Это значило, что она находила Костю красивым.
– Что ты больше хочешь: любовь или богатство? – поинтересовался он.
– Все.
– Ну а все-таки… Если выбирать.
– А зачем выбирать? – удивилась Катя. – Любовь и богатство – это единственное, что никогда не надоедает.
Она сидела перед ним немножко бледная, молодая и хрупкая. Он подумал: «В самом деле, зачем выбирать… Пусть у нее будет все, и я среди всего».
Фирма «Антиквар» располагалась в двухэтажном здании. Там были выставочные залы с картинами, бар с барменом, запасники типа кладовок. На втором этаже – просторные рабочие кабинеты и Катин риэлтерский отсек. Служащие – в основном женщины, сдержанные, по-западному улыбчивые.
«Сладкая какашка» мелькнул пару раз, куда-то торопился. Кстати, у него было имя: Александр. Не Саша и не Шура. А именно – Александр.
Костя явился для подписания договора. Им занималась некая Клара Георгиевна – ухоженная, почти красивая. Иначе и быть не могло. Среди произведений искусства люди должны выглядеть соответственно.
Клара Георгиевна куда-то уходила, приходила. Костя видел через окно, как во дворе разгружали грузовик. Рабочие стаскивали растения в бочках, маленькие декоративные деревья. Видимо, предстояла выставка-продажа зимнего сада.
Появились крепкие мужики, сели возле Кости.
– Сейчас… – сказала им Клара Георгиевна и снова ушла.
– А ты откуда? – спросил молодой мужик с круглой головой.
– Шофер, – ответил Костя. – А что?
– Ничего. Мы думали, что ты тоже из оборонки.
Позже Костя узнал, что оборонка – это оборонная промышленность и они делают сувениры на продажу: сочетание бронзы и полудрагоценных камней – яшмы, малахита. Оборонка выживала. «Сладкая какашка» скупал их продукцию за копейки и продавал недорого. Среди шкатулок девятнадцатого века – современные бронзовые петухи. Все довольны.
– Идите в восьмой кабинет, – сказала Клара Георгиевна.
Мужики поднялись с энтузиазмом. Видимо, в восьмом кабинете давали деньги. Там располагалась бухгалтерия.
Мужики ушли. Возле Кости сел художник, непохожий на художника. Лицо сырое, как непропеченный хлеб.
– Не покупают, – пожаловался он. – Говорят, дорого… Говорят, ставь другую цену или забирай…
– А где ваша картина? – спросил Костя.
Художник показал пальцем на противоположную стену. На черном фоне – голова старика. Золотая рама. Красиво. Однако кому охота смотреть на чужое старое лицо, если это не Рембрандт, конечно…
Художник вскочил и устремился к нужному человеку. Нужный человек – коммерческий директор, маленького роста, стройный, лысоватый. Он слушал с непроницаемым лицом. Умел держать удар. Его главная задача – вовремя сказать нет. Отказывать надо решительно и сразу, иначе погибнешь под собственными обещаниями.
Клара Георгиевна задерживалась. Костя смотрел на старика в золотой раме и невольно вспомнил свою бабушку. Она всегда улыбалась, глядя на Костю. Он звал ее «веселая бабушка Вера». Однажды летом они куда-то шли. Костя устал, просился на руки. Бабушка не соглашалась, четырехлетний Костя весил 20 килограммов. Это много – тащить такую тяжесть по жаре. Он ныл, цеплялся. Бабушка его оттолкнула, он не устоял и шлепнулся в лужу. Это было первое столкновение с несправедливостью: любящий человек – и в лужу. Бабушке стало стыдно, и она из солидарности села рядом с ним в глубокую лужу. И неожиданно заплакала. Они сидели в луже обнявшись и плакали. Старый и малый. Сладость раскаяния, сладость прощения… Он запомнил эту лужу на всю жизнь.
А жена… Разве она не толкнула его в лужу, когда выгнала из дома? Да, у нее были причины. Но Костю оправдывало чувство. Жена должна была понять. Она должна была подняться над собой как над женщиной. Подняться над обидой.
Клара Георгиевна вернулась с печатью и договором. Костя поставил подпись в двух местах. Клара Георгиевна стукнула печатью, будто забила гвоздь.
Старуха оказалась дома.
Костя приехал за второй парой ключей, но явился без звонка и боялся не застать.
– Мне Катя звонила, – сказала старуха. – Я очень рада, что вы там поживете. Дом любит, когда в нем живут, смеются. Хотите чаю?
