Дмитрий Хара - П. Ш.
– Уж, случайно, не в лавре ли? – спросил Михаил в продолжение темы.
– В лавре! Ты меня не перестаешь удивлять! Ты что, за мной следишь? – полушутя спросил Олег, хотя такие мысли не могли не прийти в голову трезвомыслящего человека.
– Слежу, конечно! Я же отвечаю за тебя! – сказал Михаил, выдержав театральную паузу. Олег не знал, шутит он или нет, и пытался узнать это по его глазам.
– Не пытайся высверлить меня взглядом! Все очень просто! Андрей едва ли ни единственный в городе гончар. По крайней мере, я о других не слышал. А ты же знаешь мою тягу к творческим мероприятиям – неужели я обошел бы мимо гончарное искусство?! Вон, посмотри в угол.
В углу стояла глиняная ваза на кованом треножнике, в которой уютно поместилось фикусовое дерево.
– Вазу я лепил в лавре, а треножник – сам знаешь. А тебя-то что вдруг потянуло на творческие подвиги?
– Это долгая история.
– Я специально запланировал время для разговора с тобой.
– Без чая не расскажу.
– Понял. Сейчас принесу.
Михаил вышел. Олег смотрел на огонь в камине. Уютно. Тепло. Тихо. Думать ни о чем не хотелось. Через пять минут пришел Михаил с большим глиняным чайником.
– Это, кстати, тоже дело рук Андрея, – сказал Михаил, поставив чай на небольшой столик с мозаичной крышкой в марокканском стиле. После чего поставил на стол две стеклянные чашки из прозрачного стекла с пузырьками внутри стекла. – А это еще предстоит тебе освоить. – Михаил присел на кресло рядом. – Ну, что, рассказывай, как твои дела?
Олег рассказал о том, как отреагировали сотрудники на то, что он пришел на работу в спортивном костюме, и как изменился его подход к переговорам из-за этого, и как это повлияло на результат и привело к успеху в переговорах (спасибо ситуации с дырявым носком). Рассказал, как делегировал полномочия по управлению фирмой и освободил кучу времени для жизни. Михаил внимательно слушал. Иногда одобрительно кивал, иногда смеялся, порой что-то уточнял.
– Ты блестяще справился с заданием. Ты научился гибко реагировать на ситуацию. Ты научился вести себя уверенно независимо от того, как ты выглядишь и что о тебе могут подумать. Ты научился быть свободным от работы, и теперь у тебя есть время для путешествия. Поздравляю!
– Спасибо. Но есть один нюанс, который мне необходимо озвучить.
– Какой нюанс?
– Видишь ли, Михаил, я на радостях познакомился с девушкой, очень красивой девушкой. У нас возникла взаимная симпатия. В тот же вечер мы с ней переспали, а на следующее утро она сказала, что больна СПИДом…
– Она что, специально заразила тебя? – с недоумением спросил Михаил.
– Понимаешь, там такая история. В общем, ее изнасиловали в свое время, и она мстит мужчинам. Ненормальная. Но мстит как бы со смыслом. Она говорит, что, мол, я сам согласился…
– А ты согласился? Я был лучшего о тебе мнения!
– Михаил встал и подошел к окну. Было видно, что он расстроен.
– Миш! Да она говорила то же, что лепечут все бабы! Типа, согласен ли я отдать свою жизнь за чашку кофе с ней, согласен ли исчезнуть! Хрень полная! Полная же хрень!
– Олег, – сказал Михаил, отвернувшись от окна, – если к тебе подойдет человек и спросит, можно ли украсть твой кошелек, что ты ответишь?
– Да пошлю его подальше! Но это же не посторонний человек! Мы же были уже знакомы! – Олег тоже встал, ему надоело выкручивать голову, так как Михаил стоял почти за его спиной.
– Хорошо, Олег! Ты не кипятись! Допустим, я тебе говорю: «Олег, можно, я украду у тебя кошелек?» – что ты мне ответишь?
– Подумаю, что шутишь!
– И… отдашь?
– Нет, конечно!
– Так какого хрена ты так разбрасываешься своей жизнью? Или тебе несколько тысяч рублей или долларов важнее собственной жизни? Я не понимаю! Объясни!
– Блин, но кто же знал, что это все серьезно! – Олег перешел на повышенный тон. В последние несколько дней он гасил в себе все эмоции, связанные с этим событием, отвлекался на разные важные дела, но теперь… все вспыхнуло, как тлеющий без воздуха огонь, внезапно получивший поток кислорода.
– Олег, Олег… Олег! Ну как же ты? Что за детский сад? – Михаил махнул рукой и сжал губы, он пытался найти подходящие слова. – Мы же с тобой даже говорили об этом «мысль-слово-действие – прямая линия»! Разве я не говорил тебе, что это будет важно в путешествии? Разве не предупреждал, что это жизненно важно? Представь, что ты всю жизнь растил сад, а потом приходит человек с топором и спрашивает: «Можно, я срублю это все?» И ты отвечаешь: «Да!» Неважно, почему: тебе нравится его топор, одежда, или это девушка, или тебе кажется, что это шутка!
– Да я все это уже понял! Я уже тысячу раз прокручивал у себя эту ситуацию в голове! Я ненавижу себя за это! – сказал с дрожью в голосе Олег и плюхнулся на кресло.
– Только что ты объяснил причину того, что ты сделал! – Михаил остановился и пристально посмотрел на Олега, – Ты ненавидишь себя! И уже не важно, за что! И пока ты так к себе относишься, твое подсознание, твой скрытый, самый глубинный контекст будет убивать тебя! В предстоящем путешествии, которое может таить в себе опасности для жизни, это сработает как программа самоуничтожения, и ты обязательно найдешь способ умереть!
– Уже нашел, – буркнул обреченно Олег. Он уже отвечал, не поворачивая головы, словно разговаривал с огнем в камине.
– Ну подожди, мало ли что сказала эта девушка, как там ее…
– Валерия.
– … Валерия. Красивое имя. Но ведь ты должен был сдать анализы и успокоиться.
– Я сдал.
– И что?
– Что, что? Реакция на ВИЧ – положительная.
– Как положительная? – Михаил остановился как вкопанный.
Было слышно, что прекратилось поскрипывание дубового паркета. Только дрова в камине потрескивали, догорая. Спустя минуту Михаил подошел к креслу Олега.
– Завтра мы с тобой съездим в лабораторию Военно-Медицинской Академии, и ты сдашь анализы повторно.
– Хорошо. Если положительный результат теста подтвердится… Если окажется, что я… болен, я смогу принять участие в путешествии?
Михаил снова сел в кресло и налил чаю себе и Олегу. Делая маленькие глоточки горячего чая, от которого поднималась струйка ароматного пара, со спины они были похожи на Шерлока Холмса и доктора Ватсона, решающие загадку очередного убийства. Только в роли и убийцы, и жертвы на этот раз выступал «Ватсон», и поэтому загадка была очень сложной для «Холмса».
– Олег! Если диагноз подтвердится, это не будет причиной для того, чтобы отказать тебе в путешествии. Здесь вопрос в другом. Я не могу отвечать за твою жизнь в путешествии, пока ты не начнешь отвечать за нее сам. Ты не начнешь отвечать за свою жизнь, пока не полюбишь себя. Ты не полюбишь себя, пока не простишь себя за все. Я не знаю, за что ты должен себя простить. Скажу больше, я даже не хочу этого знать. Я не жду от тебя откровений на эту тему, но я смогу тебе помочь, если ты доверишься самому себе, своим ощущениям и воспоминаниям и сделаешь без вопросов и обсуждений то, что я скажу. Если ты помнишь, ответ находится всегда сам, но находится только в конце пути. Для того чтобы понять, зачем тебе был нужен этот путь, тебе просто нужно пройти его полностью. Это как с бомжом, спортивным костюмом. Сначала все твое нутро протестует против этого, тебе кажется это мерзким, нелогичным, ненужным, издевательством, и если ты на этом останавливаешься, оно таким и останется, но если ты проходишь этот путь до конца, ты навсегда становишься другим и попутно решаешь очень много вопросов, которые раньше тебе казались неразрешимыми.
