Михаил Бару - Повесть о двух головах, или Провинциальные записки
«Пес с ней, с деньгой-то! – сказали мужики. – Главное, что рядом с царем постояли».
Что касается цели поездки Ивана Васильевича, то… да. Он вез с собой библиотеку. В последние годы жизни царь был озабочен только одним – как бы понадежнее ее спрятать. То в одном монастыре присмотрит подвал, то в другом… В Тотьме есть древний Спасо-Суморин монастырь, а из монастыря, как утверждают знающие люди, на другой берег Сухоны ведет подземный ход длиной три километра. Такой широкий, что в нем две тройки могли разъехаться. В этом подземном ходу, как говорят все те же знающие люди, есть ответвления, а в ответвлениях устроены облицованные камнем помещения, а в помещениях есть полки, а на этих полках… библиотеки нет. Честно говоря, и сам подземный ход, и помещения, и тройки… Но монастырь точно есть. Вернее, то, что от него сталось. Ну и Песья Деньга все так же впадает в Сухону. Над нею перекинут мостик, а на железных перилах этого мостика школьники пишут о том, что «вторая школа рулит», что «директор первой школы лох» и… небольшого ума человек, что «ура! каникулы!», что «Мишуринский Руслан крут», а «Верка Шумова – самая уебищная тварь района».
Что же до Петра Алексеевича, то он в топонимике края не оставил никаких следов. Ездил мимо, ездил… Впрочем, один раз остановился на соляных промыслах, собственноручно поднял со дна шахты бадью с рассолом и тут же потребовал положенной за труды платы. «Пес с… ней, с деньгой-то!» – сказали мужики и отдали ему заработанное.
60
У каждой пробуренной в муках трубы было свое название. Тогда были не приняты пышные названия вроде «Имени взятия Казани» или «Гвардейская, ордена Ивана Грозного второй степени, дважды хоругвеносная, имени Третьего Поместного Собора»… Называли просто: «Веселуха», или «Береза», или вовсе «Задняя».
61
Хоть в примечаниях, но стоит сказать и о пайщиках. Осип Палицын – служилый человек вологодского архиепископа. Удачно женился и после смерти тестя весь его соляной промысел прибрал к рукам. Через какое-то время уже торговый человек гостиной сотни. Воевал со всем посадом. Податей не платил, общественных служб не нес. Садист. Избивал своих кабальных людей, таможенных голов и попов. Местный батюшка отказал ему в причастии за то, что Палицын был страшный сквернослов. В ответ на отказ Палицын избил его до крови и выдрал бороду. Сутяга. Неизменно выходил сухим из воды. Дослужился до дьяка Посольского приказа. Анисим Нератов – солепромышленник и купец. На средства его потомка, Осипа Нератова, был построен в Тотьме в восемнадцатом веке храм Рождества Христова. Алексей Булгаков – солепромышленник, внук богатого московского гостя Бахтеяра Булгакова. Васька Выдрин – разгильдяй. Бизнес свой… Следы его теряются.
62
Фактологическую основу «Повести о двух головах» я вычитал в диссертации А. П. Колесникова «Город Тотьма в семнадцатом веке», главы из которой опубликованы в третьем томе прекрасно изданного краеведческого альманаха, посвященного Тотьме. Эти тома, содержащие большое количество интереснейшего материала по истории Тотьмы, написанные при участии Тотемского краеведческого музея и Вологодского педагогического университета, входят в серию «Старинные города Вологодской области». Книги о Тотьме изданы на средства администрации Тотемского района. Продаются они практически даром. Я приобрел два тома за сто рублей. Почему я обо всем этом так подробно пишу? Да потому, что теперь у нас в провинции такое бывает редко. Краеведов-то у нас много, и они все как один энтузиасты, но чтобы область затеяла такое серьезное издание, а районная власть взяла и, не говоря худого слова, оплатила… Самое удивительное, что книги эти вышли в середине девяностых годов, а первая книга, посвященная Устюжне, в девяносто втором году. В Москве кипели страсти, расстреливали из танков Белый дом, выползали из грязи в князи, а незаметные упорные краеведы писали, стояли в бесконечных очередях за продуктами, копались в архивах, ходили на работу, не получали вовремя крошечную зарплату и все равно писали, чтобы через два года вышел второй том альманаха об Устюжне и первые тома о Вологде, Кириллове и Белозерске. Вот только не надо делать гвозди из этих людей. Гвоздей у нас много, а книг мало. Особенно по краеведению.
63
Музей туда въехал не сразу после того, как при советской власти храм закрыли. Долгие годы там был винзавод, и от него в экспозиции музея осталась машина для закрывания бутылок. В одиннадцатом году краеведческий музей, благодаря титаническим усилиям своего директора выиграл грант, и все два миллиона семьсот тысяч, полученные по этому гранту, были отданы на реставрацию Входоиерусалимской церкви. Об этом, конечно, нужно писать заглавными буквами и не в примечаниях.
64
Взять, к примеру, такой экспонат, как бивень мамонта. Редкий российский провинциальный музей без него обходится. В тотемском краеведческом их два! Еще и череп мамонта с сохранившимися перегородками для мысли. У мамонта, как известно, в голове помещалась всего одна мысль, но довольно больших размеров, и думать ее всю сразу он не мог. Он думал ее последовательно, частями. Для того в мозгу и существовали перегородки, которые сохранились в очень немногих черепах мамонтов. Тотемский экземпляр – один из них. В музее есть еще и нижняя Мамонтова челюсть. И жемчужина палеонтологической экспозиции – молочный зуб мамонтенка. И это не все. В одном из залов музея стоит в полный рост чучело огромного медведя. Знаменито оно тем, что на правой верхней лапе у него нет одного когтя. Нет, это не охотники взяли коготь себе на память. По старинному поверью, женщине, которая никак не может выйти замуж, помочь это сделать может только медвежий коготь с правой верхней лапы, который нужно постоянно носить с собой. Признался мне экскурсовод, что недосмотрели они. Спилил кто-то коготь. Вернее сказать, спилила. Может, уже и замуж вышла, а коготь отдала той, кому он нужнее.
65
Царёва – приток Сухоны.
66
На самом деле рассказ о Тотьме можно было продолжать, но я понял, что чем больше о ней рассказываешь – тем больше остается нерассказанного. Рамки короткого рассказа гнутся, трещат и никак не вмещают множества интересных фактов из истории Тотьмы, пусть они и не имели большого значения, как, например, история о том, что в начале прошлого века в городе работал специализированный магазин по продаже фотоаппаратов фирмы «Кодак». Да сейчас и в Вологде, поди, не найдешь специализированного магазина по продаже фотоаппаратов. Или легенда о том, что царь Петр пил чай из серебряного ковша на огромном ледниковом валуне под названием «Лось», лежащем посреди Сухоны. Ковш он этот потерял, напившись чаю до бесчувствия, и с тех пор каждый, кто приезжает в Тотьму…
67
Экскурсовод, понизив голос, призналась, что, скорее всего, Васюки – это аббревиатура названий городка Васильсурска, деревни Юрино и самого Козьмодемьянска. Получается, что в названии «Васюки» только буква «к» принадлежит Козьмодемьянску, а Васильсурску целых три. Еще и первых. Потому-то Васильсурск до сих пор и не признал ни де-юре, ни де-факто права Козьмодемьянска на бренд «Васюки» и готов доказывать свои права хоть в Страсбурге в суде по правам литературных героев. Козьмодемьянск со своей стороны утверждает, что только от него можно доплыть за одну ночь до Чебоксар на лодке, как это сделали Киса и Ося. Мало того, предъявляет в качестве неоспоримого доказательства наполовину сгнившие остатки деревянной лестницы, по которой спасался бегством великий комбинатор. Видел я эту лестницу – и правда сгнила.
68
«Лада» находится в советских, верхних кварталах города, который теперь поднялся от исторического центра вверх по склону на самую вершину холма. Новые, дальние, микрорайоны Козьмодемьянска местные жители называют Кубой и Чили.
69
В гостиницу лучше не возвращаться – летом там обычно не бывает горячей воды. Кондиционеров там нет круглый год даже в номерах люкс, а рассохшиеся оконные рамы открываются с трудом и противным стекольным дребезгом и уж после открытия не закрываются вовсе. Зато при гостинице есть ресторан «Горный», в котором по выходным празднуют свадьбы и тамада с микрофоном до самого утра настойчиво предлагает гостям приобрести в пользу жениха и невесты куски свадебного торта с начальной ценой сто рублей. Когда цена за кусок с огромным трудом поднимается до ста пятидесяти рублей, надо иметь большую выдержку, чтобы не встать с постели, не спуститься в ресторан в трусах и не крикнуть: «Что ж вы, суки, жметесь!» – купить весь торт и заткнуть им рот тамады навсегда.
70
День города, однако, празднуют в Васильсурске не первого сентября, как можно было бы подумать, а в середине августа из-за просьб семейных дачников, у которых первое сентября занято другим праздником.
