Алина Знаменская - Пленница дождя
Это было неожиданно, как удар под дых. Он вышел на галерею. Саша, увидев его, поежилась и накинула капюшон. Отгородилась.
— Гуляешь?
— Гуляю, — усмехнулась Саша. Помолчав, кивнула в сторону леса:
— Вот они — гуляют. А я просто принимаю порцию кислорода.
— Это Иринка, — не замечая колкости Саши, пояснил Игорь Львович. — Настоящая Пеппи Длинный чулок. Когда она появлялась у нас, в доме все переворачивалось вверх дном.
— И ей это позволяли? — недоверчиво покосилась в его сторону Саша.
— Не ей, Артему. Он любил с ней играть.
— А-а… Тогда понятно.
— Элла недолюбливает девочку. Считает, что именно она поощряла Артема лазать по деревьям.
— А вы?
— Что — я?
— Как вы сами ко всему этому относитесь? Что ваша жена любит или не любит — я могу понять. Она этого практически не скрывает. А вы? Неужели вы…
Саша запнулась. Каштанов видел, что она лихорадочно ищет, как поточнее выразить свою мысль. Что она напряжена и ее внешнее спокойствие дается ей с трудом. Он занервничал. Она явно вызывала его на откровенный разговор, а он настолько устал, что мог пойти на провокацию. Ему вдруг дико захотелось, чтобы эта девчонка поняла его, чтобы не осуждала, не считала монстром. Она еще многого не понимает. Что она знает о любви? О любви-зависимости, когда ты уже не хочешь любить этого человека и сил нет любить, а все равно — любишь. Какой-то больной любовью любишь и готов все отдать ради проблеска радости в любимых глазах.
Каштанов достал сигареты, закурил. Саша отвернулась от него. Она будто бы забыла о своем вопросе.
— Вы многого не можете понять в силу своего возраста, Саша. Но поверьте, я к вам хорошо отношусь. И Элла тоже. Она просто…
— Она просто больная! — закончила за него Саша с подростковой злой нотой в голосе. — Это невозможно не заметить! Ей нужно лечиться, а не заводить детей!
У Каштанова странно передернулось лицо. Он пошевелил губами, но Саша не дала ему сказать.
— Игорь Львович! Отпустите меня, пожалуйста! Я передумала! Ну кто не делает ошибок? Я никому не хочу отдавать ребенка. Отпустите меня…
Она вцепилась ему в руки. Игорь Львович замерз. Он стоял на галерее в одном свитере, но его пальцы казались горячими по сравнению с пальцами Саши. «Как она похожа на свою мать…» — подумал Каштанов, а вслух сказал:
— Вам пора в дом. У вас очень холодные руки, Саша. Он первым покинул галерею. А Саша еще некоторое время стояла, глядя в пространство, не замечая, как девочка в желтых помпонах делает ей какие-то знаки.
И только лай собаки заставил ее очнуться. Она увидела, что Ира-Пеппи машет ей рукавичкой. Саша помахала в ответ. У нее вдруг быстро-быстро забилось сердце. Она смотрела на девочку и собаку, словно от них могла зависеть ее жизнь.
Глава 23
Элла Юрьевна подставила стремянку, отодвинула зеркальную стену шкафа-купе и забралась на самую верхнюю ступеньку. Она запустила руку в глубь шкафчика и неторопливо вытянула оттуда объемный пакет. Мурлыча себе под нос, Элла Юрьевна спустилась с лестницы и подошла к кровати. Неторопливо разложила поверх покрывала содержимое пакета. Это были поролоновые, обшитые белым сатином «толщинки». Так назвали бы их актеры. Элла называла их ласково «животики». Она сбросила халат и, не кинув обязательного взгляда в зеркало, укрепила на себе одну из извлеченных деталей. Надела сверху облегающую майку.
Фигура сразу же приобрела неестественную изогнутость. С удовлетворением оценив себя в зеркале, Элла Юрьевна накинула халат и прошлась перед зеркалом изменившейся «тяжелой» походкой. На манер беременных на позднем сроке — уточкой. Элла подперла спину рукой, как бы помогая позвоночнику держать живот. Даже дыхание ее стало соответствовать имиджу. Оно стало более затрудненным. Она подошла к зеркалу. Ей хотелось найти даже в лице своем признаки некоторой одутловатости, размытости, присущей беременным женщинам. Но из зеркала на нее смотрела холеная, тщательно ухаживающая за собой дама. И вместо трогательной припухлости юной беременной она видела лишь слабую сетку морщин, стягиваемую дорогим кремом с липосомами. Но этот факт не смог так уж огорчить Каштанову. Обтянутый шелком кимоно животик радовал глаз, веселил сердце. Каштанова рассмеялась. В этот момент дверь открылась. На пороге стояла Саша.
Увидев Каштанову с животом, словно пародию на себя, Саша остолбенела. Она стояла, не в силах произнести ни слова.
— Разве тебя не учили: перед тем как войти в комнату к старшим, нужно постучаться?
— Помнится мне, когда-то вы просили приходить к вам запросто. Без стука.
Саша справилась с первым шоком и подошла к кровати. Перед ней лежали «животики». Поролоновые «животики». Имитация беременности. Вид Каштановой с Животом и эти накладки так потрясли ее, что произошла Самая неожиданная реакция — Саша расхохоталась. Она смеялась, приседая, поскольку ноги отказывались ее держать.
Каштанова резко выдернула у нее из рук один из «животиков» и стала резко запихивать свое богатство в пакет.
— Не прикидывайся дурочкой! — прошипела она. — Что было раньше, то было раньше! А теперь все будет по-другому!
В Саше в этот момент повернулся какой-то винтик. Она выпрямилась и выставила вперед свой живот. Он был теперь ее преимуществом. Он — настоящий! Теперь понятно, почему Каштанова не хочет пускать ее гулять во дворе. На Сашину беременность смогут обратить внимание соседи! Каштанова сама скоро начнет появляться на людях в накладном животике! Если дело обстоит так, то Сашу скоро совсем запрут дома. И ее план рухнет, не сделав ни шага вперед! Она не должна этого допустить! Как бы там ни было, Саша сегодня же должна выйти во двор, ведь девочка с собакой уже там!
— Возможно, все и будет по-другому, — стараясь держать голос на определенном уровне жесткости, отчеканила Саша. — Но если вы мне и сегодня не позволите выйти во двор, я объявлю голодовку.
Саша смотрела на Каштанову исподлобья, в глазах светилась такая решимость, которая не должна была допустить ни капли сомнения. Саша ждала. Она поняла, что безапелляционность ее тона уже насторожила Каштанову. Но та — властная особа и не может сразу пойти на уступку. Надо измудриться и помочь врагу.
— Элла Юрьевна, вы же должны понимать. Такой снег! Начало зимы! Я надену куртку, и живота совсем не будет заметно! Я ведь так редко о чем-то прошу вас!
Тон Саши звучал примирительно. Каштанова помялась лишь секунду. Что ж, хорошо хоть не приходится объяснять все этой дурочке. Пусть побегает по снегу, раз уж она такой ребенок. Все равно скоро они уедут в Европу. Пробудут там до самых родов. А потом…
