Ирвин Шоу - Люси Краун
Они казались еще одним сознательно созданным барьером, которым он отгораживался от внешнего мира, это была театральная бутафория, тщательно сохраняемая и беспощадно постоянная.
Он остановился возле ее столика и Люси заметила, что он побрился, надел свежую рубашку и отгладил костюм — строгий , безупречно скроенный и по всей видимости дорогой, что сразу же напомнило Люси, с какой аккуратностью и тщательностью всегда одевался Оливер. Тони носил выражение вежливой улыбки, но при этом в уголке рта таилась едва уловимая загадочная гримаса.
Люси улыбнулась ему, при этом стараясь не вызывать его на фамильярность.
— Ты сразу нашла? — спросил Тони, усаживаясь рядом с матерью. — Я имею в виду бистро.
— Без проблем, — сказала Люси, отмечая про себя, что голос Тони звучал тише и более низко, чем голос Оливера.
Тони кивнул, позвал официанта и заказал два кофе, не поинтересовавшись, хочет ли она еще кофе. — Дора сказала, что вчера ночью ты видела маня в баре, — сказал Тони. — Нужно было подойти ко мне.
— Мне хотелось все обдумать, — ответила Люси, решив не говорить ему, что она сомневалась в том, что это был именно он.
— Мы могли бы выпить шампанского, чтобы отметить встречу. Такое воссоединение больше уместно среди ночи. — Он говорил тихо с американским акцентом и еще какой-то примесью, которую трудно было определить. Люси не могла понять, смеется ли он над ней или нет. — Ну, ладно, придется довольствовать кофе. Дора рассказала мне о твоей деятельности во Франции. Звучит очень впечатляюще.
— На самом деле, это не так впечатляюще, — ответила Люси, стараясь отыскать насмешку в его словах и смягчить ее, если она не была плодом ее воображения.
— Опекаешь молодое поколение всего мира, — сказал Тони. — Они смогут воспользоваться вашим вниманием, не так ли? Как тебе Бобби?
— Очаровательный малыш.
— Правда? — Тони отреагировал сухо, просто признавая факт. — Он изменится, и очень скоро. — Он улыбнулся. — Когда ты ушла, он все спрашивал, где ты была все это время.
— И что ты сказал ему?
— Ну, просто, что ты была занята, — легко ответил Тони. — И это кажется устроило его. Знаешь, нельзя перегружать ребенка правдой, я точно знаю. Надо говорить правду, но не больше, чем ребенок хочет знать в настоящий момент. В книга пишут, что в четыре года нельзя говорить ребенку слишком много правды.
Подошел официант с кофе, Люси с интересом наблюдала, как Тони размешивает сахар в чашке. У него были длинные пальцы с неухоженными ногтями. Она вспомнила, что в возрасте восьми лет Тони так сильно грыз ногти, что кончики пальцев были в крови. Теперь психологи утверждают, что это признак неуверенности, боязни остаться одному, быть нелюбимым. И что же за опасность он чувствовал в восемь лет? — подумала она. Может, мне тоже начать грызть ногти сегодня.
Она поднесла к губам чашку и попробовала кофе.
— На удивление хороший кофе, — прокомментировала она, как вежливый гость, приглашенный в любимый ресторан хозяина. — Особенно после всего, что говорят о вкусе французского кофе.
— Когда приезжаешь в страну, — сказала Тони. — Обнаруживаешь, что о ней никогда никто не говорил правду.
Он снял очки и осторожно протер глаза, жестом который показался ей привычным движением усталости. Без очков его глаза в обрамлении густых черных ресниц казались задумчивыми и нежными, выражение скованности и суровости сразу исчезло с его лица.
— Тебе все еще нужно носить эти очки? — поинтересовалась Люси.
— Почти все время.
— Глаза так и не вылечились?
— Нет.
— А ты пытался что-либо предпринять?
— Уже давно, — ответил Тони надевая очки снова, и Люси сразу же почувствовала, как между ними выросла плотная непроницаемая стена. — Я устал от всех этих докторских штучек, — продолжал он. Прислушиваясь к его медленному невыразительному низкому голосу, в котором явно сквозили усталость и скепсис, Люси вспомнила ту поспешную сбивчивую скороговорку, которой он говорил в детстве. — Мы видели оленя, — звучал у нее в ушах высокий ломкий юношеский голос. — Он пришел на озеро на водопой…
— Тони, в чем дело? Что с тобой? — порывисто спросила Люси.
Тони был явно удивлен. Он некоторое время помедлил с ответом, поворачивая чашку кофе на блюдце.
— А, — догадался он. — Вижу, Дора не теряла времени даром.
— Дело не только в Доре. Глядя на тебя сразу можно заметить, что…
— Со мной все в порядке, — резко перебил ее Тони. Он покачал головой и продолжал официально почтительным тоном. — Между прочим, что думаешь о ней? О Доре…
— Она красива.
— Да?! — угодливо согласился Тони.
— И очень несчастна.
— Ну, так уж бывает, — сказал он сухо.
— И она боится.
— Сегодня все чего-то боятся, — ответил Тони. Теперь он говорил быстро и нетерпеливо, и Люси показалось, что он готов встать из-за столика и убежать.
— Она боится, что ты оставишь ее, — настойчиво продолжала Люси, надеясь, что задев его, заставив его отвечать, причинив ему боль, она сможет восстановить утерянную между ними связь.
— Наверное, это лучшее, что можно для нее сделать, — улыбнулся Тони. — Но все не так серьезно. Не знаем мы таких людей, которые бы кого-то не оставляли все время.
— Тони, — Люси поспешила переключиться на другую тему. — Почему ты живешь в Европе?
Тони озадаченно посмотрел на мать.
— Ты настоящая американка. Они все считают, что жить в Европе аморально.
— Не в этом дело, — сказала Люси, вспоминая неуютную, бедно обставленную безликую квартирку, которая была явно предназначена для временного жилья — коротких визитов или для людей без всяких корней. -Просто — здесь твой дом… И твоя жена, ребенок… Тони кивнул.
— Именно, — ответил он. — Это же самое важное. Это снимает с тебя чувство ответственности.
— И сколько же времени ты уже не бывал дома?
Тони казалось задумался. Он склонил набок голову и полузакрыв глаза, солнце блестело на стеклах его очков. — Восемнадцать лет, — ответил он наконец.
Люси почувствовала, что краснеет.
— Я не об этом. Я имела в виду с тех пор, как ты вернулся в Штаты.
— Пять-шесть лет, — небрежно бросил он, наклоняя вперед голову и задумчиво отодвигая чашку подальше от себя на столике, как шахматист, делающий ход.
— Ты собираешься когда-нибудь вернуться?
Тони пожал плечами.
— Может быть, кто знает?
— Дело в деньгах?
Тони усмехнулся.
— А, — сказал он, — так ты успела заметить, что мы не самая богатая американская молодая пара в Европе?
— А где те деньги, которые ты получил по завещанию после продажи дела? — спросила Люси.
Тони снова пожал плечами.
