Виктория Morana - ПОКОЛЕНИЕ «NET»
— Мужики… — откашлялся Егор, ежась от ночной прохлады. — Давайте, может, в марше этом поучаствуем? Хорошее ведь дело.
— Так мы там и нужны, — протянул один из его товарищей. — Все же наше дело — футбол. По всей стране русских ребят, ведущих активный образ жизни и ставящих на место зарвавшихся «чурок», пристающих к девушкам, называют чуть ли не неонацистами… — он поморщился. — Рядом с нами там никто и стоять не захочет.
— Неправ ты, — покачал головой Егор. — Оппозиция, говорят, не дружит между собой, потому что разнится в своих представлениях о том, как страной рулить. Но они еще не только не рулят, они даже близко не стоят, я думаю, у здания правительства. Поэтому, все равны.
— Я тебя, Егорыч, понимаю… — подал голос другой из его друзей, подышав на холодные пальцы. — Ты перед этими ребятами, конкретно, виноват за фальсификации свои, — при этих словах, сам Егор передернулся. — Но мы-то тут причем? Мы даже на выборы сходили 2 месяца назад, а тут «Марш Миллионов» какой-то…
— Как хотите, — отмахнулся от них парень, вытаскивая сигареты. — Со всей страны народ едет, а вы — не при делах.
Егор отошел от своей компании, гонимый обидой, а так же совсем не политическим желанием облегчить мочевой пузырь. На просторах Подмосковья места, подходящие для такого важного дела, казалось, были везде.
Вокруг было тихо и пустынно, поэтому парень, справив естественную нужду, сразу услышал отдаленные голоса. Там же виднелись красные отблески, напоминавшие полицейские мигалки. Егор направился в сторону, не желая столкнуться с «полицаями» нос к носу. Документов у молодого человека с собой не было, а вот приводов в участок имелось предостаточно.
— Да! Да… Да!!! — донесся до его ушей грубоватый мужской бас. — Знаю, что проверка! Нет оснований! Я говорю, нет их! — рявкнул мужчина.
Парень, быстро подобравшись к месту, откуда доносился разговор, увидел, как на шоссе стоят рейсовый автобус, вокруг которого сновали беспокойные, усталые тени. Транспортное средство, явно, только что остановили, да еще и не в первый раз. Молодые люди, которые и были похожи на привидения, переговаривались между собой о том, сколько полиция продержит их в этом захолустье.
— Спать хочу… — пожаловался кто-то.
— А я голодная… — вздохнула другая «тень» с женскими чертами. — Сколько же можно?
— Сволочи они, — буркнули другие пассажиры автобуса, удаляясь.
Полицейская машина мигала огнями, рядом с ней стояли стражи правопорядка, не менее усталые и заспанные. У одного, отошедшего подальше от автомобиля, в руках был телефон и рация. Именно он, как показалось Егору, молча наблюдавшему из-за кустов, вел одностороннюю, раздраженную беседу.
— Я повторяю, у меня нет причин их задерживать! — рявкнул полицейский в трубку. Повисло молчание. — Проверка на алкоголь? А чего я их буду проверять?? Чего?? Да эти малявки трезвее меня!
Егор, до которого доходили слухи о том, что на митинг в Москву, на вкус властей, собирается чересчур много народа, и что эти самые власти не желают видеть их в столице, только усмехнулся и поспешил вернуться к своим товарищам. Настроение у него резко улучшилось, кто же не любит, когда полиция попадает впросак? Вот только ребят, тех, что из другого города на автобусе ехали, парню было очень жалко. Они хотели спать и мечтали о еде.
В Марше Миллионов приняло участие не менее 500 активистов из Петербурга. Первые из них начали прибывать в Москву гораздо позже, чем было запланировано по расписания — после 14.00, 6-го мая 2012-го года. По рассказам участников акции, «десант» из Питера добирался до места назначения на специальных автобусах (менее половины из которых добрались до столицы), общественном транспорте, электричках и частных автомобилях.
На пути в Москву у автобусов неоднократно пробивало шины, так же активисты были встречены несколькими патрулями полиции. Проверка и действия стражей правопорядка занимали так много времени, что пассажиры автобусов даже не стали дожидаться их завершения. Большая часть активистов села на электричку в городе Тверь, на которой беспрепятственно добралась до столицы, смешавшись с общим потоком местных жителей.
Плоды смуты никогда не достаются тому, кто ее вызвал; он только всколыхнул и замутил воду, а ловить рыбу будут уже другие.
(с) М. Монтень
Москва. Важный день, хоть и не День Й
Еремей и Миха уже почти час стояли на подходе к Калужской площади, наблюдая, как полицейские медленно и буднично возводят рамки металлодетекторов. Изредка к ним подходили будущие участники митинга, желающие как можно раньше начать марш, но их не пропускали.
— Проход с 15.00, - качали головами стражи правопорядка.
У Михи от их количества уже рябило в глазах. Близлежащие к месту проведения акции улицы кишили полицейскими автомобилями, в том числе теми, которые специально были «заказаны» из дальних районов Москвы, например, из Южного Бутова. В одном из скверов еще в 13.00 начался инструктаж оперативников и бойцов ОМОНа. Миха в этот сквер не сунулся бы ни за какие деньги, хоть ему и было интересно, какую линию поведения приказывают применять полиции на сегодняшней акции. Стоит ли ждать повторения событий, случившихся на Пушкинской площади 5-го марта? Или возвращаются, так когда-то любимые младшим товарищем Михаила, Еремой, мирные протесты?
— Опа, смотри! — сам Еремей, наблюдавший за происходящим во все глаза, толкнул Миху локтем в бок, указав куда-то влево. — Питерская колонна формируется…[96]
С этими словами, мальчик рванулся к стоящим в стороне активистам, держащим плакаты и одетым в футболки с надписью «Питер против Путина». Миха, мысленно, перекрестился. Еремей, в последнее время, был сам не свой и вел себя отвратительно. В церковь парень не ходил, на акциях их организации он и вовсе перестал появляться. Несколько раз старшие наставники ставили вопрос о его исключении, а то и о перевоспитании какими-нибудь более жесткими методами. Михаил мальчика защищал, как мог, но для себя решил, что интерес в светской политике у Еремея ни к чему хорошему не приведет.
— Привет, ребята, — донесся до Михи голос младшего товарища, когда он подошел к активистам колонны из Петербурга. — Как доехали? А Леся с вами? Ну, та, которая с зубом?
— Здесь я, — молодая женщина помахала из толпы, услышал свое имя, но с места не двинулась. Она была одета в розовую жилетку и поправляла на спине рюкзак, который по размеру был раза в полтора ее больше. Настроение у Леси, очевидно, было не слишком хорошее.
— Как я рад! — просиял Еремей. Миха только вздохнул. Влюбился, что ли? Только этого им и не хватало, молодая женщина была лет на 10 старше Еремея, и явно в Бога верила исключительно в зависимости от настроения. — А нам говорили, что из Питера никого не будет.
— Ага, держи карман шире, — буркнула Леся. — Из 8 автобусов своим ходом приехало только 2. Да и эти, в итоге, выгрузили своих пассажиров в Твери, мы только недавно до города добрались.
— Ерема, через рамки начали пускать. Пошли, пока я не передумал, — Миха, не слишком дружелюбно поглядывая на гостей из Петербурга, взял парня за плечо.
Михаилу не нравилась сама идея какого-то там «Марша Миллионов». Мало того, что он, в принципе, был против митингов, так этот еще и был организован коммунистами[97]. О каких миллионах говорили участники акции? Какое они имеют право заявлять, что выражают мнение сотен тысяч людей, да еще и по всей России? Тот факт, что на марш съезжались граждане со всей страны, не делало его, в глазах Михи, более допустимым, ведь чем больше людей, тем вероятнее, что будет бойня… Молодой мужчина был вынужден заставить себя прийти на Калужскую площадь, от которой по Якиманке начиналось шествие митингующих, чтобы Ерема не оказался втянут в эту акцию в полном одиночестве.
Утащив младшего товарища от петербуржцев, Миха протолкнул его через рамку металлодетектора. Он ожидал, что полицейские будут тщательно обыскивать всех участников марша, у парней были рюкзаки за плечами, однако, стражи правопорядка всего лишь изъяли у них бутылки с водой, даже не обратив на сумки особого внимания.
— Что угодно можно было пронести, — удивленно отметил Ерема, когда двое направились вперед по Большой Якиманке. Сзади них быстро копилась толпа, создавая давку у пунктов пропуска.
— И кого угодно, — мрачно ответил Миха, бросая оценивающие взгляды на толпу, которая нагоняла их на пути к Болотной площади, на которой должен был митингом закончиться народный марш. — Ты посмотри, какие тут персонажи шлындают. И это лицо вашей оппозиции? — с этими словами, парень показал на нескольких крепких, коренастых парней неопределенного возраста, передвигавшихся в людском потоке в черных футболках без надписей и других опознавательных знаков[98]. Эти люди, как подумалось Михаилу, не являлись фанатами мирных митингов.
