Рыжая Марика - Повелительница зеркал
После долгого соединения Злата услышала голос Яны:
— Алло! Злата, это ты?!
Голос Яны то и дело прерывался странным рокотом.
— Да! — тоже закричала Злата. — Где ты?!
— Я? Я в Адлере!
— Где? — переспросила Злата слабым голосом, чувствуя, как телефон выпадает из ослабевших пальцев.
— Да в Адлере! В Адлере! В отпуске! Нам с Тимошкой повезло, путевка «горящая» подвернулась! А что? Ты что-то хотела?
— Нет… Ничего… — Злата отключилась и резко осела на подвернувшуюся скамейку.
«Что же теперь делать? — убито думала она. — Возвращаться назад, в Березино?»
На секунду ей эта мысль показалась разумной, но, вспомнив, как пощечина отца обожгла ей щеку, девочка отмела ее и решительно отправилась на железнодорожный вокзал.
На вокзале было много народу: кто торопился на поезд, кто просто сидел в зале ожидания, кто уплетал что-то в маленьких кафе. Федотова, никогда раньше не видевшая таких больших вокзалов, высоко задрала голову, рассматривая узорные решетки и сводчатый потолок. Неожиданно рядом послышался шорох. Что-то коснулось ее джинсов. Злата удивленно посмотрела по сторонам. Какой-то человек быстрым шагом удалялся от нее. Девчонка сунула руку в карман. Мобильник исчез!
— Эй, подождите! — закричала Злата, но человек уже скрылся из виду.
«Ну и наплевать, — подумала Федотова. — Так даже лучше. Родители не будут названивать».
Злата вспомнила, что на любом вокзале есть щит с названиями станций по всему маршруту следования поездов. Через пять минут цель была найдена, и вскоре юная путешественница с любопытством изучала щит. Каких только чудных названий здесь не было! Ее блуждающий взгляд наткнулся на название «Гнилая канава».
«Звучит многообещающе, — невесело подумала Злата. — Туда-то я и отправлюсь!
Глава 1
Пирушка, или новое пророчество
— Ну, долго еще? Мне уже надоело позировать!
— Подожди немного…
Анрэя недовольно поежилась и попыталась незаметно почесать спину. От Алика это не укрылось.
— Не двигайся! Или хочешь, чтобы я нарисовал тебя с тремя руками — две лежат на коленях, а третья чешет спину?
— Нет, не хочу! — засмеялась Анрэя.
— Сиди спокойно… Все, готово! Можешь посмотреть.
Анрэя радостно подскочила и размяла суставы: долго сидеть на одном месте она не могла. Девушка подскочила к холсту, над которым Алик так трудился целый час.
На картине была изображена загорелая девушка с гладкими черными, как смоль, волосами. Карие глаза задорно поблескивали. Простой сиреневый топик и голубые джинсы отлично подчеркивали достоинства фигуры. Девушка сидела на стуле с позолоченной спинкой, а в руках, спокойно сложенных на коленях, была алая роза.
— Ух ты! — восхитилась Анрэя. — Алик, ты просто волшебник!
— Так и есть, — с улыбкой отметил Белов, поигрывая Амулетом — кварцем, висевшем у него на шее.
— Да нет, ты просто мастерски рисуешь! — сказала Анрэя, взяла в руки холст и прижала его к груди.
— Можно, я возьму его себе?
— Конечно!
Анрэя радостно взвизгнула, чмокнула Белова в щеку и умчалась в свою комнату на втором этаже.
Алик согласился, чтобы Анрэя жила у него. Она поселилась в гостиной, где некогда обитала Ника, которая переселилась к себе после отъезда Захара в город.
Когда Алик убирал кисточки и краски, послышался бодрый топоток, и в кухню ворвалась Вероника.
— Привет! — весело сказала она, тряхнув копной огненно-рыжих кудрей.
— Привет, — кивнул Алик, намывая губкой стол.
— Ника! — в комнату вернулась Анрэя и продемонстрировала Смирновой свой портрет.
— Здорово! — одобрила Ника и обмахнулась только что возникшим в руке веером. — Ффу-ухх, жарища-то какая на улице!
Ника поглядела на Алика и спросила:
— Я, собственно, чего пришла. Не одолжишь соли, Алик? По-соседски, а?
— По-соседски? — Алик покачал головой. — Да от твоего дома до моего всю улицу пиликать!
— Ну и что? — Ника надула губы. — Тебе что, соли для меня жалко? Мне ж совсем немного!
Она щелкнула пальцами, и веер в ее руках исчез. Зато появилась небольшая картонная коробка из-под конфет.
— Ладно уж, так и быть, — смилостивился Алик, открывая шкаф и доставая пластиковую банку с солью. — А до автолавки никак не подождать?
— Она будет только завтра, — ответила Ника, наблюдая, как Белов насыпает соль. — А я хочу пирожков напечь: у Дашки День рождения.
— В самом деле? — удивился Алик.
— Ага. Не знаешь, где Ада? Я думала, она мне поможет.
— Нет, не знаю. Возьми с собой Анрэю.
Анрэя просительно посмотрела на Веронику.
— Пожа-алуйста! Я еще не разу не делала пироги! Это мне не ведомо!
— Ладно, пошли, — Вероника схватила коробку с солью, взяла за руку Анрэю и пошла к выходу.
За окном послышалось шуршание: такой звук получается, когда кто-нибудь резко тормозит шинами. Ника, Анрэя и Алик с любопытством выглянули на улицу и увидели Аскольта. Пологов собрал свои длинные светлые волосы в хвост. На нем были светло-зеленые шорты чуть ниже колен и кеды. Аскольт приехал на велосипеде.
— Ух ты! — восхитилась Ника, подбегая к Пологову и целуя его в щеку. — Откуда велик?
— Сотворил, — коротко ответил Аскольт.
— Ты разбираешься в устройстве велосипеда? — спросил Алик, тоже подходя к велосипеду.
— Нет, но я нашел журнал, где все описано в деталях, — охотно ответил Аскольт, усаживая Веронику на багажник. — Журнал назывался «Устройство велосипеда для скрипачей».
Все дружно засмеялись.
— Поехали, найдем Аду, — сказала Вероника, прижимая к себе соль.
— Поехали, — кивнул Аскольт, разворачиваясь и мчась по Первой улице. Алик и Анрэя, взявшись за руки, провожали Аскольта и Нику взглядами. Они собирались уже было пойти в дом, как вдруг… раздался грохот и вопли. Парочка резко обернулась и помчалась к перевернувшемуся велосипеду и распластавшимся на земле друзьям.
Выяснилось, что Ника и Аскольт на полном ходу врезались в Павла Краснова, внезапно появившегося посреди улицы.
— Что же ты, корова тебя забодай, посреди улицы выскакиваешь? — жалобно спросила Ника, потирая бок и слезая с Пологова.
— О-о-о-й, — простонал Аскольт, закрывая лицо. — Ты мне каблуком прямо в челюсть дала!
— Прости… — только и сказала Вероника. — Главное, что соль не рассыпалась!
— Да, конечно, это главное! — с иронией пробормотал Аскольт.
— Спокойно, — велел Алик и мягко провел ладонью по губам Пологова. — Все.
— Класс! — Аскольт задумчиво пожевал губами. — Не болит!
— Это вам еще повезло, ребята, — весело сказал Алик, оглядывая велосипед с погнутым рулем и оторванным сидением. — Окажись на месте этого велика кто другой, точно бы коньки… то есть шины отбросил бы, если бы с нашим Пашкой столкнулся!
— Пытаешься острить? — спросил Краснов, отряхивая свою черную футболку. — Не смешно! Я вообще-то хотел вам передать новое Адкино пророчество!
— У Ады было пророчество?! — хором спросили Аскольт и Алик, мгновенно становясь серьезными.
— Ага, — кивнул Павел и умолк, глядя куда-то перед собой. — Только странное оно какое-то…
— И как же оно звучало? — спросила Ника с любопытством, и все навострили уши.
«Все случится очень скоро. Пусть бегут вагоны споро.
Ты ее узнаешь сразу, коль запомнишь эту фразу:
«В руки мел она возьмет, и рисунок оживет!»
К вам Художница грядет!» — ответил Павел.
Все недоуменно переглянулись.
— Кто-нибудь что-нибудь понял? — спросил Аскольт.
Никто ему не ответил.
* * *Если бы вдруг случайный прохожий забрел в тот полночный час на берег Китового озера, он был бы поражен представившимся ему зрелищем. На песчаном берегу стоял длинный дубовый стол с резными стульями. За столом сидело одиннадцать подростков. В воздухе парили разноцветные витые свечки, а в центре стола возвышался шикарный трехэтажный торт, украшенный взбитыми сливками. Не менее почетное место занимало и блюдо с румяными пирожками, собственноручно (и представьте, без помощи магии!) испеченных Вероникой.
Во главе стола на высоком кресле с золочеными ножками восседала довольно упитанная девчонка лет четырнадцати, в маечке с вырезом и голубых джинсах со стразами. Она от души веселилась: ведь у нее был День рождения!
Конечно, случайный прохожий не узнал бы никого из подростков, но мы-то с вами сразу узнали наших друзей. Празднование Дашкиного Дня рождения было в самом разгаре, но до торта дело еще не дошло. Веселая зажигательная музыка, парящие в воздухе свечи и взлетающие в небо связки разноцветных шаров придавали празднику сказочный оттенок.
Ника и Ада зашли в озеро, закатав штаны и сняв сандалии, и танцевали в воде. Хотя танцем то, что они вытворяли, назвать было сложно — так, кривляние.
