Федор Московцев - Карибский кризис
Я находился на Балт-Электро в офисе Экссона и мне было неудобно при компаньонах затевать разборку. Ответив что-то неопределенное, я позвонил Ренату и поручил ему выгнать Расторгуева безоговорочно, а с Паперно и Бунеева потребовать полный отчет — в первую очередь по аптекам и по возврату НДС.
Закончив разговор, настроенный набить всем табло Ренат изложил цель своего приезда в компании двух свирепых мордоворотов таким образом: контроль расходования средств, выделенных на развитие аптечной сети. Чтобы не терять время, он потребовал немедленно предоставить все необходимые документы. Паперно сказал, что поднимется в офис и принесет бумаги в течение пятнадцати минут. Затем он вышел, сопровождаемый Расторгуевым и Бунеевым, и уехал. Мобильные телефоны всех троих были отключены до конца дня. На следующий день, дозвонившись до Паперно, я потребовал объяснить, что происходит. Что-то невнятно пробормотав в ответ, он пообещал предоставить Ренату все документы и показать все помещения. Бунеев и Паперно появились в офисе только в конце рабочего дня и объявили ожидавшим их петербуржцам, что по всем вопросам, касающимся аптек, им необходимо обращаться к Иосифу Григорьевичу Давиденко. Удивленный, я поручил Ренату встретиться со святым Иосифом, провести необходимые переговоры и действовать по обстановке. Ренат позвонил старому седому полковнику, тот назначил встречу — в 8 часов вечера напротив здания областного УВД. Когда Ренат с товарищами подошёл к указанному месту в назначенное время, то вместо старого седого полковника обнаружил две машины ППС, из окон которых взирали скучающие омоновцы с автоматами. Безрезультатно прождав полчаса, Ренат позвонил святому Иосифу, но абонент был вне зоны доступа. Тогда он позвонил Паперно, тот ничего не смог внятно объяснить. Узнав обстановку, я набрал святого Иосифа — безрезультатно, а дозвонившись до Паперно, я услышал от него следующий текст: «Аптечная сеть — муниципальная, поэтому все вопросы будут решаться через начальника горздравотдела Евгения Кармана». Это было сказано сухим официальным тоном, каким, очевидно, в не столь далёком прошлом замначальника Управления ОБЭП Паперно доводил до сведения подследственных решения, принятые его тогдашним шефом, Иосифом Григорьевичем Давиденко. Я был изрядно взбешен:
— Вы там совсем охуели! Аптеки принадлежат мне вот уже больше года!
Паперно снова попытался что-то сказать всё тем же казённым тоном, но я, нецензурно выругавшись, сказал, что последнюю зарплату и выходное пособие он получит в горздравотделе, и прервал разговор. Перезвонив Ренату, я приказал держать оборону, бунтовщиков в офис не пускать, контролировать все аптеки, особенно в плане получения выручки, в случае необходимости заменить фармацевтов, а в случае крайней необходимости — вывезти товар, поменять замки и временно закрыть.
Как оказалось, тревога была на ровном месте. Заведующие были ни сном ни духом за этот конфликт, все принимались на работу лично мной либо Ириной, и не воспринимали Бунеева за начальника, хотя он к тому моменту проработал почти полгода в должности руководителя аптечного направления. Упоминание Кармана было блефом — он не имел никакого отношения к аптечным помещениям, договора муниципальной аренды были заключены с районными администрациями. Да и вся канитель возникла из-за нескольких бумажек, не игравших особой роли, а именно смет на ремонты аптек и соответствующей финансовой отчетности, большая часть которой у меня уже была — я же ежедневно тряс эти документы, просто в данный момент решил проверить их подлинность и провести встречную проверку с поставщиками товаров и услуг.
Хотя я наказал Ренату занять выжидательную позицию и самому начать ревизию аптек, он стал названивать Паперно и Бунееву и требовать, чтобы они приехали и лично сдали дела. Они ответили, что шагу не ступят без специального указания Иосифа Григорьевича Давиденко. Это уже был перебор. Я позвонил старому седому полковнику и предъявил: какого черта его шавки себе возомнили?! Почему эти клоуны, прикрываясь им, Иосифом Григорьевичем, игнорируют свои служебные обязанности? Он невозмутимо ответил, что ни о чем таком не слышал. Знает только, что был «наезд» на офис Совинкома неких неизвестных лиц, и по этому поводу имеется соответствующее заявление в милицию. С трудом сдержавшись, видя, что он морочит мне голову, я объяснил реальное положение дел. Искренне удивившись, святой Иосиф посетовал на то, что не был оповещен о приезде моих петербуржцев, и помянул недобрым словом Паперно за «недогадливость». В конце разговора, тем не менее, он встал на защиту своих протеже и обвинил меня в том, что я не занимаюсь своей фирмой и своими сотрудниками. Так мы ни до чего не договорились, и мне пришлось перезванивать, чтобы добиться нормальной передачи дел. И я услышал нечто удивительное: находящийся на моём содержании человек — Иосиф Давиденко — заявил, что не позволит «питерским бандитам распоряжаться волгоградскими аптеками». При всём при том, что ему было прекрасно известно, что Ренат — мой родственник, сотрудник моей фирмы, волгоградец, и уехал в Петербург ненамного раньше меня, а аптеки — это моя законная собственность.
— Но мы же два часа назад утрясли ситуацию! — опешил я.
Святой Иосиф откровенно морочил мне голову, нёс совершеннейшую чушь, а я терялся в догадках: что он замышляет и для чего тянет время. Слушая его, я испытывал сложное чувство — бешенства, отвращения, печали, и… ревности.
Вечером мы с Ренатом обсудили наше положение. Он был настроен очень воинственно и требовал разрешить ему начать активные боевые действия вплоть до привлечения местного «офиса». Я напомнил ему, что святой Иосиф и есть местный «офис», так как волгоградский авторитет Владислав Каданников тесно взаимодействует с руководством УВД, и по сути это одна и та же структура. Да, есть такая вероятность, что можно поставить на место всю эту шайку через Коршунова, но это будет Пиррова победа — наварятся все, кроме меня. И такую победу следует встречать похоронной процессией. Неудержимый Ренат обязательно кого-нибудь прихлопнет, а мне потом расплачиваться.
Я, выражаясь поэтическим языком, с болью в сердце наблюдал пробуждение деловой активности Рената, которую ему следовало проявить в начале года, когда он был отправлен в Волгоград контролировать аптечное направление. Однако, что называется, зов песды сильней приказа командира, и, отдавшись отношениям с Таней, он пустил всё на самотёк. Тогда на фирме был порядок, нужно было всего лишь приструнить недожулика Ярошенко, тогдашнего исполнительного директора, чьи склонности проявлялись лишь при попустительстве, а при жестком контроле этот трусливый шакал готов был даже на переработки и урезание зарплаты. И Ренат упустил обоих зайцев — Таня досталась другому, а на фирму один за другим стали внедряться упыри один другого хуже: Паперно, Расторгуев, прочая пидарасня. И без преувеличения, в начале декабря мы имели ситуацию в миллион раз хуже, чем в начале февраля.
Я посоветовал Ренату не лезть в бутылку, умерить пыл и заняться рутиной: бухгалтерия, склад, ревизия аптек. Повезло, что главбух Ермолина, хоть и вышла в прямом смысле слова из-под святого Иосифа (это была его подстилка), оказалась вполне добросовестной и вменяемой работницей и оставила всё в полном порядке. Её участие в передаче дел было формальностью — просто подписать акт приема-передачи, Юля (бухгалтер) была в курсе всех дел и в принципе уже доросла до главбуха, можно было бы её повысить, но она побоялась ответственности. Павел Дуров получил задание найти нового главного бухгалтера.
Глава 43,
Повествующая о кризисных событиях на моей фирме в декабре 2004 года
Похоже, святому Иосифу еще не надоело получать от меня 150,000 рублей в месяц — утром следующего дня после нашего с ним разговора Паперно с Бунеевым сами без напоминаний привезли Ренату документы и показали все помещения, отчитались в выполнении аптечной программы (куда сколько потрачено, график открытия точек, и так далее). Просмотрев документы, Ренат доложил мне, что всё в порядке (копии всех этих документов у него были с собой — их аккуратно пересылали в Петербург), но ему показалось, что выполненный в аптеках ремонт должен быть раза в полтора дешевле. Назначили встречную проверку со строительными фирмами, но узнав их названия, я махнул рукой — у Расторгуева, бывшего главы района и начальника дорожно-строительного треста, в этих фирмах были прихваты, он делал от них документы для получения кредита в Волгопромбанке, и наглядно продемонстрировал, что бухгалтерия этих фирм может сделать любые бумаги. Коррупционная составляющая просматривалась довольно четко, львиную долю отката получил, видимо, сам святой Иосиф. Как ни странно, ничего украдено не было, правда, средства были израсходованы крайне неразумно: деньги распылили по разным объектам, ни один из них не был сдан, и чтобы запустить всю сеть, требовались дополнительные инвестиции (и немалые).
