Жаклин Митчард - Роковой круиз
— Вы можете встать, мисс? — закричала галлюцинация. — Мэм, вы можете встать? — Бог вел себя весьма навязчиво.
Кэмми с усилием встала на четвереньки, затем выпрямилась. — Вы ранены? Вы позволите нам взойти на борт вашей яхты?
— Кто вы? — Закричала в ответ Кэмми.
Казалось, мужчина ее не слышит. Кэмми пошла в каюту, где лежала тетя Холли, и вернулась с винтовкой Ленни. Она прицелилась в Бога.
— Осторожно, мисс! Она заряжена?
— Да! — крикнула Кэмми.
— Я капитан береговой охраны Соединенных Штатов, Дэвид Ходжес, мисс... Кайл. Вы Трейси Кайл? — Кэмми застыла в нерешительности. — Пожалуйста, опустите оружие, мисс Кайл.
Кэмми уронила винтовку. Какая разница? Он, скорее всего, не существует. Ей казалось, что у нее уже целую вечность во рту не было ни капли воды, хотя на самом деле прошло всего... Несколько часов?.. Около суток? Двое мужчин опустили большой металлический крюк и подтянули «Опус» к себе. Затем корабли соединил автоматически развернувшийся металлический трап. Бог в синем комбинезоне осторожно спустился на палубу к Кэмми и поднятыми большими пальцами подал знак своим двойняшкам или тройняшкам на корабле. Возможно, это были архангелы.
— Хорошо. Сейчас мы тебя пристегнем и поедем, — сообщил ей воин, хранитель, спаситель. С помощью широкого пояса с перепонками он пристегнул к себе Кэмми и передал ее в руки другого Бога в очках.
— Я галлюцинирую? — спросила Кэмми у второго мужчины. Она прильнула к его руке.
— Нет, ты жива. Все по-настоящему.
Под грязью и лохмотьями он неожиданно для себя разглядел красавицу. Судя по ее виду, она прошла через ад. Бедная девочка.
— Если ты и галлюцинируешь, то мы делаем это вместе, — сообщил ей мужчина. — Вы нас и в самом деле напугали.
На корабле Кэмми приняла протянутый и уже открытый для нее пакет жидкого йогурта и спросила:
— Где мы?
— Неподалеку от побережья Гондураса, мисс.
— Это далеко от острова Сент-Томас, Виргинские острова?
— Наверное, около полутора тысяч миль.
— Нас так далеко отнесло?
— Да уж...
— Там еще две женщины. Моя крестная Холли и другая женщина. Моя крестная умерла этой ночью. Моя мать тоже была с нами...
Лицо мужчины вытянулось.
Оглянувшись, Кэмми увидела, что Оливия уже стоит на палубе, размахивая застегнутой сумкой. Когда Оливию переправили на корабль (ее перенесли, отметила про себя Кэмми) и усадили в кресло, она тут же потребовала «Гаторад»[85] и теперь посасывала трубочку, вставив ее в маленький пакетик. Затем двое мужчин в униформах тихо сообщили что-то капитану. Кэмми услышала, что им нужен мешок и стропы. Они осторожно обернули тело Холли белой тканью и застегнули мешок на молнию.
Зрелище было настолько мучительным, что Кэмми почувствовала, как болезненно сжалось сердце.
Это все на самом деле случилось. И теперь ее всю жизнь будет преследовать сон, в котором ей снова и снова придется видеться с Мишелем, Ленни, Холли, контрабандистами... Кэмми забилась в истерике. Один из офицеров снял шлем. Это оказалась женщина. Она села рядом с Кэмми и нежно обняла ее.
— Разве ты не хочешь, чтобы ее похоронили дома? — спросила она у Кэмми. — Разве ты не хочешь знать, что она все-таки вернулась домой? Ты была очень смелой. Ты зажгла костер, ты передала сигнал. Тебе удалось спасти свою мать.
— Моя мать где-то там! — закричала Кэмми, пытаясь высвободить руки, чтобы указать на горизонт.
— Подождите! — крикнула женщина-офицер спасателям, которые уже начали поднимать трап. — Девушка говорит, что там остался еще один пассажир.
— Она не на яхте. Мама взяла спасательную лодку и отправилась на сушу, на маленький остров, мимо которого мы проплыли. А потом яхта... остановилась. Почему мы остановились?
— Вы повисли на песчаной косе.
— Она гребла. Она сильная. Я никуда не уеду отсюда без моей мамы.
— Прекрати, — сказала Оливия.
— Сама прекрати! Столкните ее за борт! Пусть она утонет! Я никуда не поеду, пока не узнаю, что с моей мамой. Я знаю, что она жива. Послушайте меня. Вы должны меня выслушать. У нее было радио. Она должна была с кем-нибудь связаться. Пожалуйста, моя мама потерялась где-то там! Эта женщина — не моя мать!
— Мы должны доставить тебя в больницу, — произнес молодой моряк, который помог Кэмми перейти на корабль. — У нас есть приказ немедленно доставить вас в больницу в Гондурасе. Вы в хорошем состоянии. Но вы страдаете от обезвоживания и нуждаетесь в наблюдении. Ваша мать тоже нуждается в жидкости и наблюдении. Поймите, пожалуйста.
— Это не моя мать! Моя мать Трейси Кайл. Моя мать Трейси Кайл, она в резиновой лодке!
Взревел двигатель, и судно понеслось к гондурасскому берегу, а «Опус» со своим печальным грузом остался позади. Яхта мягко покачивалась на волнах посреди безбрежных вод, незаметно переходящих на горизонте в небо.
ДЕНЬ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
Дженис сидела в салоне «Биг Спендера», барабаня пальцами по столу. Услышав шаги Шэрон, она приободрилась. Джен не хотелось показаться неблагодарной. Она была обязана Шэрон и Реджинальду, которые поверили ей и разрешили отправиться на розыски вместе с ними. Они помогли ей. Конечно, у них были на то и свои причины, но эти люди проявили сочувствие и поддержали ее. По крайней мере, она сможет сказать Теду, Джиму и родителям 'Грейси, что она попыталась хоть что-нибудь сделать. Правда, она понятия не имела, что она скажет собственному мужу. Дейв, вероятно, уже догадался, что она не стала послушно дожидаться результатов розысков, сидя у телефона в «Золотой Игуане». Впрочем, он знает свою жену.
— Ты хочешь поговорить о том, что у них произошло? — наконец спросила Шэрон.
— Да, — ответила Дженис, и Шэрон поделилась с ней довольно противоречивой информацией, поступившей от спасательной экспедиции береговой охраны. Капитанша сообщила, что через несколько часов, после того как ее юную племянницу и Оливию осмотрят медики, их самолетом доставят в техасскую больницу. Берит, сестра Холли, уже вылетела в Гондурас, чтобы помочь Холли отправиться в свой последний путь домой. Трейси исчезла. Она взяла надувную лодку и по непонятной причине покинула «Опус» и Кэмми.
Временами страшная реальность обрушивалась на Дженис; она пыталась осознать, что больше никогда не увидит Холли, не услышит, как та сквернословит, покатывается со смеху над собственными неприличными шуточками или распекает своих мальчишек. Нет. Не сейчас. У нее еще будет время оплакать
Холли. Необходимо сосредоточиться и надеяться на некое коллективное искупление, божественный канал, по которому к ним с небес соскользнет благословение в обмен на эту человеческую жертву. Ее рот наполнился слюной, как во время первых месяцев беременности.
— Положи голову на колени, — мягко произнесла Шэрон Глиман, — ты выглядишь неважно. — Дженис повиновалась.
— Теперь вы повернете назад? — спросила Дженис, немного придя в себя. В ее вопросе звенела тревога, хотя она и надеялась, что капитанша этого не заметит.
— Думаю, еще не время, — ответила Шэрон. — А ты как считаешь, Реджинальд?
— Я считаю, что мы должны взять на буксир и доставить домой яхту Ленни. На нашем месте он поступил бы точно так же, Шэрон, — произнес Реджин. — Может, Мехерио получит страховку или решит отремонтировать, а затем продать яхту.
— Ты полагаешь, что больше никто не захочет ходить на «Опусе»? После того что случилось или могло случиться, люди будут думать, что на нем лежит проклятие. Это, конечно, полная ерунда, но все, что связано с морем, окружено таким огромным количеством суеверий!
— Не будь слишком самоуверенной, — донесся из кубрика голос Реджина. — Я слышал, что дом, в котором Лиззи Борден взялась за топор...
— Я могу обойтись и без подробностей, — сухо произнесла Шэрон.
— Как бы то ни было, сейчас это уютная семейная гостиница. К тому же некоторые люди просто жаждут заполучить судно, с которым связана какая-нибудь история, пусть даже и мрачная. — Он умолк и обернулся к Дженис: — Простите, я совсем забыл, что речь идет о вашей семье.
— И о вашем близком друге, — ответила Дженис. — Вы меня ничем не оскорбили.
— Что ж, люди регулярно покупают дома, в которых, по слухам, обитают привидения. Моя бабушка так и поступила. Она рассказывала, что собиралась присесть к своему туалетному столику, когда вдруг увидела женщину в белом, которая прошла у нее за спиной мимо открытой двери. Она увидела ее в зеркале так же отчетливо, как я вижу вас. Никаких неудобств от ее присутствия она не ощущала.
— Почему в подобных видениях женщина всегда в белом? — поинтересовалась Шэрон, не обращаясь ни к кому конкретно. — Почему бы им не надеть симпатичный синий или красный плащ? Из-за этого жизнь призраков выглядит скучновато.
— Шэрон, людей обычно хоронили в саванах. Саваны были белыми. Этому дому больше ста пятидесяти лет. Вряд ли там стоит ожидать появления дамы в полосатом костюме от Шанель и туфлях на высоком каблуке...
