Журнал «Новый мир» - Новый мир. № 6, 2002
Стремясь к хладнокровной «объективности», Личев даже не пытается занять какую-либо позицию по отношению к тем или иным максимам и рефлексиям. Вот, скажем, упоминаются в главе о «русской идее» сформулированные профессором истории из Вологды «шесть принципов русскости». И что это, по мнению нашего автора: истина в последней инстанции? культурное самоописание, служащее объектом «деконструирования»? подлежащая осуждению националистическая декларация? Остается втайне. Впрочем, при чтении книги нередко возникает чувство, что тайна была бы приятнее и полезнее скороспелых прозрений. Или уж на самом деле умом Россию не понять?
Дмитрий БАК.Кинообозрение Игоря МанцовА
Нашим мастерам кино следует поучиться у проклятых империалистов. Некоторых очевидных вещей наши не умеют совсем. До сих пор. Стыдно.
Например, у нас плохо с диалогами. В стране с хорошей литературной традицией не умеют писать диалоги. Кроме прочего, это говорит о системном кризисе коммуникации. В современной России не уважают Другого и как следствие не желают с ним разговаривать. Если угодно, презрение к Другому — социальный заказ нынешней элиты, который ангажированные властью мастера кинематографа выполняют по мере сил. Сил маловато, похоже, хватает только на это. Вот типовой диалог, восемь секунд назад подслушанный мной в телевизоре:
— Ничего не понимаю…
— Да все ты понимаешь!
Что называется, караул. Герои нашей теле- и кинопродукции общаются исключительно в режиме наезда, в режиме распальцовки.
Можно не любить Америку, а можно очень не любить, но нельзя на этом основании игнорировать высокое достижение ее массовой культуры — искусство диалога. Станем подозревать американцев в любых смертных грехах, но даже тогда не усомнимся: американцы уважают друг друга, по мере возможностей вникают в обоюдоострые проблемы окружающих. Плюс вековая традиция американского бурлеска. Плюс стародавние неприятности с кодексом Хейса. В 30 — 40-е годы прошлого столетия этот закон жестко регулировал демонстрацию на экране насилия и секса. Вот почему драматургам и режиссерам приходилось изощряться, транслируя телесное опосредованно, через речь.
Кроме того, многочисленные эмигранты прививали американскому кино традиции салонной европейской драмы. Искусство изящной и непринужденной светской болтовни по сей день остается сильнейшей (наряду с психофизической точностью кастинга) стороной американского кинематографа. Экшн, спецэффекты — всего лишь подростковые радости, бешенство технологии, наименее интересное.
Хороший американский диалог одновременно задает характеристики героев (социальные, психологические, физиологические) и ненавязчиво выстраивает драматургию взаимоотношений. Диалог — своего рода сеанс психоанализа, который контролируется автором. Персонажи искренне интересуются друг другом, собирая необходимую информацию о собеседнике. В то же время они выбалтывают нам, зрителям, массу значимых подробностей. Речь словно бы раздваивается, информация отправляется по двум каналам одновременно — собеседнику и зрителю, причем собеседник не должен улавливать то, что ему не предназначено. Непритязательная на первый взгляд болтовня создает социопсихологический объем, обеспечивая достоверность самых невероятных сюжетных поворотов.
Не удержусь от образцово-показательного примера: «Двойная страховка» (1944) Билли Уайлдера, сценарий картины режиссер написал вместе с Реймондом Чандлером. Эпизод из пролога, где одновременно флиртуют, влюбляются, цинично договариваются об устранении третьего лишнего, мужа, двое главных героев, он и она.
«— Вот бы узнать, что нацарапано на этом браслете…
— Просто мое имя.
— Как, например?
— Ф`илис.
— Ф`илис? По-моему, оно мне нравится.
— Но вы не уверены?
— Надо бы прокатиться с ним пару раз вокруг квартала…
— Мистер Нэф, почему бы вам не заглянуть завтра около половины девятого? Мой муж будет дома, вам ведь не терпелось с ним поговорить.
— Было дело, но я начинаю расставаться с этой идеей, если вы понимаете.
— В этом штате есть предел скорости, мистер Нэф, сорок пять миль в час.
— А сколько я выжал, офицер?
— Я бы сказала — девяносто.
— Что, если вам сойти с мотоцикла и оштрафовать меня?
— Что, если на этот раз я ограничусь предупреждением?
— Что, если это не поможет?
— Что, если мне придется ударить вас по рукам?
— Что, если я расплáчусь и положу голову вам на плечо?
— Что, если вам положить ее на плечо моему мужу?
— Ваша взяла. Стало быть, завтра в половине девятого?
— Я всегда здесь.
— То же кресло, те же духи, тот же браслет?
— Я не уверена, что поняла, ЧТО вы имеете в виду…
— Я не уверен, что вы не уверены!»
Добавлю, что герои видятся второй раз в жизни, но уже догадались о том, как использовать друг друга максимально выгодным образом. Автомобильная тема не случайна, ведь мистер Нэф — страховой агент. Первоначально он явился в дом собеседницы, чтобы застраховать автомобиль ее мужа.
Я вовсе не собираюсь доказывать литературно продвинутым читателям «Нового мира», что этот диалог гениален. Отнюдь, я привел в качестве примера нормальный, патологически нормальный обмен репликами. Как правило, гениальность вредит хорошему кино. Хорошее кино обязано быть глуповатым, но точным.
Это особенно важно сегодня, когда подавляющее большинство зрителей составляют молодые люди и юные девушки. В Соединенных Штатах создана целая индустрия: кинофильмы и телесериалы на материале юных, исключительно о проблемах и чаяниях молодых. Не скажу, что являюсь поклонником такого рода продукции. Хотя нельзя не отметить высочайший профессиональный уровень отдельных произведений указанного направления. Скажем, на канале MTV долгое время демонстрировался (а может, идет и сейчас?) замечательный сериал «ФАКультет», где сексуальное томление студенческой молодежи канализируется через непрерывный обмен репликами, через речь. Потрясающая драматургическая техника: то и дело подводить обитателей общаги к ситуации предоргазма (условно говоря, но иногда — буквально так), разряжая ситуацию не физиологическим образом, а посредством вербальной коммуникации! Грубо говоря, многочисленные герои сериала, а вместе с ними — юные зрители, получают предметный урок здоровой, гуманистически ориентированной (простите высокий слог и пафос!) сублимации. Оказывается, секс — это здорово, но кроме секса существуют иные доступные человеку радости жизни. Блестяще написанные, искрометные диалоги служат метафорой познания Мира. Юноши узнают в девушках, девушки узнают в юношах не сексуально озабоченное животное, а трансцендентную сущность, Другого…
Впрочем, знакомая двадцатилетняя студентка юрфака МГУ не разделила моего восторга. «Редкая глупость!» — поморщилась она в отношении «ФАКультета». Этот агрессивный выпад ничуть меня не смутил. Я справедливо рассудил, что «ФАКультет» — слишком хорошо. Авторы переусердствовали и сделали на молодежном материале вполне серьезную, взрослую работу, оставив, впрочем, своей целевой аудитории шанс дотянуться в недалеком будущем.
«Ладно, — успокоил я строгую девушку, не купившуюся, подобно мне, на искрометные заокеанские штучки. — Ладно, идем в Дом кино на отечественный аналог, кинокартину „Займемся любовью“ сценариста Арифа Алиева и режиссера Дениса Евстигнеева». — «Это что, вроде твоего „ФАКультета“?» — поморщилась отечественная студентка. «Вряд ли, — недолго думая, ответил я. — Скорее всего, мне будет грустно, а тебе, возможно, наоборот!» — «Но ты потерпишь?» — сердобольно осведомилась она. «Безусловно. — Я великодушно простил ей „ФАКультет“ и незрелость души. — Но политкорректного молчания не обещаю!» И что же? В результате: внимательно смотрел, загадочно молчал, а пару раз — истерически смеялся. К полному изумлению спутницы. «Так это лучше „ФАКультета“?» — с надеждой спросила она на финальных титрах. «Воистину, это — другое…» — «А какое — другое?» — «Новорусское, квазибуржуазное, уникальное!» — «Значит, тебе понравилось?» — «Скоро наша жизнь определенно изменится к лучшему».
В Доме кино случилось столпотворение. И Большой, и Белый залы в день премьерного показа были переполнены. Другого такого интереса к российскому кино мне припомнить не удалось. В голове вертелся назойливый слоган: «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым!» Впрочем, молодые снимают мало, Союз кинематографистов обновляется туго, нетрудно представить собравшуюся публику, трудно не умилиться. Зрелые дамы и мужи собрались посмотреть кино про и для хунвейбинов. Своего рода ревизия подрастающего поколения: какие они, займутся любовью в кадре или снова все заболтают? Старшим неинтересны «ФАКультет» и «Американский пирог». Им важно узнать, оценить статус отечественной культуры, а значит, и свой, персональный, статус: мы уже не совки, мы в Европе, нас взяли в цивилизацию? Взяли, взяли, вы — наше все, культурные герои, спасители Отечества, только смотрите молча, не шуршите, не освещайте полумрак кинозала своим потускневшим гением, вы и без того каждый день в телевизоре — страна устала от своих героев, спасителей…
