Дмитрий Леонтьев - Бегство в мечту
— Ильф и Петров питались пустой картошкой, когда писали «Двенадцать стульев», — сказала Света. — Мопассан жил в ветхой мансарде, и вместо одежды у него была одна единственная простыня, в ней он и выходил на улицу — все остальное продал или заложил в ломбард. Конан Дойл писал про своего Шерлока Холмса, чтобы вырваться из бедственного положения, когда оказалось, что медицинская практика не может его прокормить. А Дюма…
— В чем я тебя могу заверить с полной гарантией — я не Дюма, — грустно заметил Туманов. — Все они были фанатично уверены, что рано или поздно, но станут писателями, а я… Черт побери, я тоже в этом уверен, но я не могу позволить тебе голодать из-за того, что здоровенный и обученный детина не может найти работу! У меня уже кучи долгов, за квартиру не плачено, деньги кончаются, а впереди все не видно просвета… Ох, и мучаешься же ты со мной! То неделями пропадал в угро, то наоборот, торчу дома, не в силах найти работу…
— Зато знаешь, какой верной и преданной себя чувствую? — засмеялась Света. — Прямо — жена декабриста.
— Тьфу, тьфу, тьфу! — дурашливо застучал по дереву Туманов. — Ни слова про Сибирь. Я только что начал замышлять ограбление банка.
— Дурачок ты мой, дурачок, — с нежностью сказала девушка — Все у нас будет хорошо. Ты у меня самый умный и сильный. И правильно делаешь, что не берешься за ту работу, которая унижает или заставляет сомневаться в своих силах. Рано или поздно устроишься в хорошее место, и все у нас наладится…
— Дожить бы до тех времен, — мечтательно протянул Андрей, глядя на пустую тарелку, — Продуктов и денег у нас на неделю осталось… А потом я возьму кистень, выйду на «большую дорогу», облюбую темное местечко и…
— А я буду туда богатеньких мужчин заманивать, — подхватила Света. — Станем, как Бонни и Клайд…
Из комнаты донеслось до них гудение телефона.
— Я возьму трубку, — сказала Света и пошла в комнату, откуда, минутой спустя, послышался ее голос: — Нет, это все же тебя…
Туманов подошел и взял трубку.
— Женский голос, — Света хищно сощурилась и больно ущипнула его за нос. — Так вот где ты пропадаешь под видом поиска работы…
Андрей двусмысленно улыбнулся, вызвав еще большее негодование девушки, и прильнул к телефонной трубке:
— Слушаю?
— Андрей? — послышался напряженный голос Светловой. — У меня беда, Андрей… Я… Похитили Настю… Требуют выкуп… Милиция ничего не может обещать… Я очень боюсь, Андрей… Я не знаю, к кому обратиться… Приезжай быстрей, у нас очень мало времени…
— Тебе сказать правду или то, что ты хочешь услышать? — напрямик спросил Клюшкин, глядя на замершего в ожидании Туманова.
— Правду, — уверенно сказал Андрей. — Я хочу знать правду.
— Правда в том, что надежды мало. Практически, ее нет. Не за что зацепиться, а времени остается все меньше. Похитили ее с целью выкупа, это бесспорно. Этот ее новый сожитель… Как его?.. — Клюшкин заглянул в разложенные на столе бумаги. — Раневский Виктор Игоревич. Бизнесмен, что называется, «средней руки». Но «крыша» есть, и «крыша» сильная. Подозревать он никого не может — нет оснований. В бизнесе нет друзей и врагов, есть только выгода. А уж тот, кто таит «камень за пазухой», то его до поры, до времени не показывает. По одному телефонному звонку, да еще из телефона-автомата, мы много не установим. Если нет «отправной точки», следствие встанет на месте.
— А у них, в территориальном отделе? А в главке?
— Пытаются установить свидетелей. Бегают по двору и опрашивают всех подряд. Но никто ничего конкретного сказать не может. Люди не приглядывались — никому в голову не могло прийти, что ребенка могут похитить среди бела дня, прямо возле парадной. Не время сейчас это говорить, но твоей Светловой лучше надо было следить за ребенком, раз уж решилась связать свою судьбу с бизнесменом. Остается только старый, проверенный способ: взять их при передаче денег и любыми способами «колоть»… Раневский в состоянии набрать нужную сумму?
— Он уже собрал деньги, — растерянно ответил Андрей. — Хороший мужик, умный, не сволочь, чем может — помогает, но выше головы не прыгнешь… Иван Петрович, при передаче денег может пойти что- то «не так». Вы знаете, как это бывает. Неужели нет ни малейшего шанса? Хоть малюсенького?
— Можно отдать выкуп и ждать возвращения ребенка, — тихо сказал майор, — но… Их очень редко возвращают, Андрей, и ты это знаешь… Судя по всему, мы имеем дело с очень опытными людьми. Они все подготовили, осуществили, предъявили требования и больше не выходят на связь. Очень короткий срок дали, очень… Кто-то знает «правила игры». «Территориалы» делают все, что могут, я, со своей стороны, мобилизовал весь отдел, подключил все свои связи, помогают и ребята из РУОПа, и ребята из главка… Но так мало времени…
— Неужели нет ни единого шанса опередить их?
— Будем надеяться на лучшее, — сказал Клюшкин. — Еще не все потеряно. Мы работаем, Андрей. Видит Бог, мы делаем все, что в наших силах. Я даже «прошелся» по своим связям в бандитском мире… Но такие дела огласке не подлежат. В этом случае нужно спрашивать либо слишком многих, и тогда рано или поздно попадешь на кого-то «знающего», но невольно оповестишь и бандитов о следствии, либо нужно запрашивать самые «верхи», но «верхам» нет смысла нам помогать. Это не «по правилам».
— «Верхи»? — переспросил Туманов. — «Верхи»… Кто «крыша» у Раневского?
— «Краевские», — ответил Клюшкин. — Не сам Край, конечно, но одна из его «бригад».
— Выходы на Краева есть?
Клюшкин отрицательно покачал головой:
— Откуда?..
— А кто ему противостоит? С кем у Края нелады?
— Да они все друг с другом в «оппозиции». Если б не их своеобразный закон, давно бы друг друга перестреляли. То «темы» делят, то территорию… Но из серьезных противников, пожалуй, заслуживают внимания только «левицкие» и «бобровские».
— Это хорошо, — не теряя времени, Андрей встал и пошел к выходу, — Я должен срочно убежать. Иван Петрович, если что-то появится существенное, сразу звоните мне домой.
Клюшкин кивнул, но двери за Тумановым уже закрылись.
Отыскав среди кипы лежащих в ящиках секретера бумаг визитную карточку с телефоном Боброва, Туманов, не теряя времени, принялся крутить диск телефона. Наконец в трубке что-то щелкнуло, и весело-дурашливый голос Боброва зарокотал:
— Не знаю, кто это, но если б этот «кто-то» подозревал, от какого банкета и от каких красавиц он меня отрывает, то немедленно оставил бы это занятие… Или мчался бы сюда…
— Это Туманов вас беспокоит, — представился Андрей. — Вы помните меня, Семен Викторович?
— Андрей Дмитриевич? — удивился Бобров. — Вот уж и не чаял. Даже я, со своим упорством и долготерпением, начал разочаровываться… Разочаровываться, но не терять надежду. Срочно летите сюда, Андрей Дмитриевич, здесь здорово!.. Здесь все и обговорим.
— У меня беда, — тяжело выдохнул Туманов. — Похитили мою дочь…
— Через пять минут буду у входа в Исаакиевский собор, — голос Боброва изменился, стал весомым и отрывистым. — У вас есть машина, или за вами прислать?
— Доберусь, — сказал Андрей и повесил трубку.
Светловой Андрей позвонил, уже когда в высоком петербургском небе зажглись первые звезды.
— Девочку везут к тебе, — устало сообщил он. — С ней все в порядке.
— Андрюша! — Наташа даже задохнулась, не находя слов. — Я не знаю… Ты…
— Все хорошо, — повторил Туманов. — Ведь это и моя дочь, не так ли?.. Она даже не напугана. По-моему, так ничего и не поняла. Да и сколько ей лет, чтоб бояться людей? Она еще ничего о них не знает… Скажи Раневскому, чтоб был поосторожней. В данном случае выкуп не понадобился, все разрешилось иным способом, но он по-прежнему остался у них на примете, как возможная жертва…
— Да пошел он! — с неожиданной злостью сказала Светлова. — Таких «барыг» по пятачку за пучок в базарный день! Из-за этого мерзавца я рисковала дочерью…
— Мне он показался неплохим мужиком, — вяло заметил Туманов. — Но это дело ваше…
— Давно надо было уйти к Ватагину, — не унималась девушка. — И знаменит, и богат, и никаких связей с криминалом и бизнесом.
— Это тот самый скульптор? — спросил Андрей- Неплохой выбор.
— У меня не бывает плохих мужчин, — весомо заметила Светлова, — Андрюша, я даже не знаю, что тебе сказать… Ты просто чудо! Я не знаю, как и благодарить тебя…
— Не надо меня благодарить. Береги дочь. До встречи.
Он повесил трубку и посмотрел на терпеливо ожидавшего конца разговора Боброва.
— Как вам это удалось, Семен Викторович? — бесцветным голосом спросил он — нервное напряжение целого дня давало о себе знать, наваливаясь на плечи многопудовой тяжестью.
