Джеймс Олдридж - Горы и оружие
— Ты с ума сошел, — сказал Мак-Грегор. — Все приграничье там кишит ильхановцами.
— Дорога пока еще не в частном владении у ильхана, и он не будет стрелять по каждому проезжающему джипу.
— До границы нам ни за что не дадут доехать.
— А нам и не надо. На северной стороне там большое село есть, Хабаши Ашаги. Там и будет ставка ильхана.
— Откуда ты знаешь?
— Только там могут достойно принять великого вождя со всеми его ханскими причиндалами.
Мак-Грегор еще не спрашивал у Тахи, по какому плану тот будет действовать — не хотелось и знать этот план, — но он уже почувствовал, что Таха намерен вести дело по-курдски, в открытую: возмездие должно совершаться принародно, у всех на виду, когда на стороне трусливого врага неизбежно все выгоды.
— И ты прямо въедешь в ставку ильхана? — спросил Мак-Грегор, держась за борт подскакивающего на ухабах джипа. (Лихостью вождения Таха не уступал отцу.)
— Прямо и въеду.
— Не дури, Таха. Пропадешь по-глупому.
— А если действовать по-вашему, по-умному, с английскими уловками, то курды не признают этого делом чести.
— Но хоть будет какой-то шанс на успех.
Таха не стал и отвечать; он вел машину вниз, к черной дороге. В десяти милях от нее кончился бензин, и около часа простояли, пока не раздобыли два галлона у встречного грузовика. Этого бензина хватило, чтобы выехать на автостраду, идущую с юга на север, в Хой; в Резайе заправили бак, налили также две канистры, купили полгаллона коричневой краски и набрали воды во фляги. Отъехав от Резайе миль на двадцать, свернули с дороги и наспех перекрасили синий джип Затко в грязно-бурый цвет.
— А перекрашивать совместимо с делом чести? — поддразнил Мак-Грегор.
— Иначе далеко не уедем, — ответил Таха. — Синий джип Затко узнают тут же.
В Резайе они плотно пообедали — не в чайхане, а в европейском ресторанчике, — запаслись также на неделю едой и чаем и уложили теперь все это в рюкзаки. Затем Таха проверил исправность винтовки, автомата, вставил магазин и положил оружие между сиденьями, снова обкутав его сальной овчиной.
— Так, значит, и будешь действовать без всякой скрытности и плана? — заговорил опять Мак-Грегор.
— Какой тут загодя может быть план? — ответил Таха.
Возвратясь на автостраду, через два часа езды они повернули на запад, на новую дорогу, проложенную долиной Котура к турецкой границе. Навстречу им проехал старенький «пежо», в нем чуть не друг на друге сидели восемь курдов — без сомнения, ильхановцы.
— Поглядите, куда бы тут можно свернуть, — бросил Мак-Грегору Таха.
Мак-Грегор указал на узкую сухую балку впереди. Таха немедленно свернул туда и ехал балкой, пока дорога не скрылась из виду. Остановил машину, заглушил двигатель. Минуту оба молчали, словно взвешивая еще какой-то выбор. Таха снял ладони с баранки, повернулся к Мак-Грегору:
— Я все же думаю, вам лучше дожидаться меня здесь.
— Нет. Незачем спорить об уже решенном.
— Не для вас это дело, дядя Айвр. Ну, въехать удастся туда и, если повезет, выехать еще оттуда живыми. А дальше почти не на что надеяться.
— Вот потому я и нужен за рулем.
— Нас, возможно, еще по дороге туда узнают.
— Тем более надо спешить, не давать им опомниться, — сказал Мак-Грегор, решительно пересаживаясь за руль. — Ну, поехали?
— Что ж, поехали, — сказал Таха. — Мне бы хотелось все же, чтоб вы поберегли себя.
Мак-Грегор вывел джип обратно на дорогу, и, по мере того как они ехали долиной, в нем крепло давно знакомое ему здесь чувство, что к горам не подойдешь с низинной меркой: нечего удивляться теперешним действиям Тахи, ибо издавна все тут пропитано насилием и горы сделались естественной ареной схваток между оборванными армиями, дерущимися не иначе как лицом к лицу, лоб в лоб, врукопашную. И теперь настало и для него с Тахой время схватки, и беспокоило Мак-Грегора лишь одно — отсутствие должной подготовки.
Дорога шла каменистой долиной, вдоль речного ложа, почти высохшего. Навстречу попадались отары каракулевых овец, бредущие в поисках воды. Замелькали затем люди по бокам дороги, протарахтел курд на мотоцикле, с любопытством поглядел на джип. Проехал тяжело севший на рессоры грузовик; заорали с обочины курды.
— Не разберу, о чем они! — крикнул Мак-Грегор Тахе сквозь шум мотора.
— О солдатах что-то…
То и дело по обочинам мелькали люди ильхана, и Мак-Грегор понимал, что рано или поздно джип остановят.
— Заранее приготовься к объяснениям, — предупредил он Таху.
— Если дойдет до объяснений, тут же получим по пуле, — ответил Таха. — Не останавливайтесь ни за что.
Беря очередной широкий поворот, они увидели впереди на подъеме целую колонну иранских военных грузовиков.
— На обгон идти никак нельзя, — сказал Мак-Грегор, сбавляя газ.
— А и не надо обгонять их. Прижмитесь к заднему, и с обочины нас уже никто не перехватит.
Все действия теперь импровизировались на ходу. Джип, словно накрепко усвоив стиль убитого хозяина, лихо мчался на прямой передаче, но ползти на третьей скорости отказывался, и двигатель работал со зловещими перебоями.
— Не давайте мотору заглохнуть! — крикнул Таха Мак-Грегору.
Оба они прикрыли рот и нос от пыли концами тюрбанов; с откосов их окликали курды, выбегали, гонясь за джипом, на дорогу, но они ехали и не оглядывались.
— У них транзисторные рации заработали уже вовсю, наверное, — сказал Мак-Грегор.
— Какая разница теперь? У того вон столба сверните.
Дорожный крашеный столб был исцарапан, избит пулями, дощечка с надписью пожухла, но Мак-Грегору была знакома эта иранская предупредительная надпись о том, что дальше военная зона, где проезжающим нельзя ни сходить с дороги, ни делать фотоснимки и где надо останавливаться по приказу часовых.
Автоколонна ушла вперед, а джип, свернув, затрясся, закренился, завихлял на изгибах и ухабах проселка.
— Теперь быть начеку! — сказал Таха.
— А сколько осталось до села?
Таха не ответил, указал только быстрым жестом на придорожные холмы. Наверху там виднелись двое-трое дозорных. Таха помахал им, один из дозорных помахал в ответ.
— К генералу вашему немецкому вы тоже так ехали? — спросил Таха.
— Нет. Мы делали это с умом и расчетом — ночью, — сказал Мак-Грегор.
— Профессиональные убийцы! — вознегодовал шутливо Таха.
«Давно уже не шутил Таха», — подумал Мак-Грегор.
— А вот и охрана, — кивнул Таха на маленький автобус марки «фольксваген», стоявший впереди у поворота. Четверо курдов сидели при дороге, варили что-то на костре.
— Раз они тут, значит, и старый пес тут, — сказал Таха. — Не останавливайтесь только. Газуйте мимо, не то нас узнают.
Джип явно заинтересовал охранников. Двое вскочили, один побежал к «фольксвагену»; Мак-Грегор не увидел на них оружия, да и на раньше встреченных не замечалось. Должно быть, близость иранской армии мешала им носить оружие открыто.
— Живей, пока не выскочил из автобуса с винтовкой, — сказал Таха.
Мак-Грегор прибавил скорости, рванул машину вверх, на поворот, а Таха закричал ильхановцам по-курдски:
— Махмуд там с солдатней поцапался, едем за подмогой!
— Чего-о? — не поняли те. Таха, стоя и размахивая руками, опять проорал про Махмуда и еще что-то неразборчивое.
— Живей, живей! — не переставал торопить он Мак-Грегора.
Мак-Грегор с маху взял поворот, а Таха все стоял, орал, жестикулировал, пока курды не скрылись из виду.
— Кто такой Махмуд? — спросил Мак-Грегор, вертя истертую баранку резко подскакивающего джипа.
— А-а, всегда какой-нибудь Махмуд найдется…
Впереди показалось селение.
— Нажмите кнопку сигнала, — велел Таха.
— Это зачем?
— Жмите сигнал!
Мак-Грегор нажал, и эхо прокатилось по склонам.
— Еще жмите…
Таха дотянулся сам, твердо надавил пальцем, непрерывно сигналя. Из домишек стали выбегать женщины.
— Вон там, — указал Мак-Грегор на дальний конец улицы. — Видишь?..
У одного из домов на том краю стоял большой «шевроле» и второй «фольксваген». Из свежевыкрашенных дверей дома вышли двое вооруженных; Мак-Грегор не спеша повел туда машину.
— Не выключайте мотора, — сказал Таха.
— Понятно.
— И не говорите ни слова. Молчите.
— Ясно.
Шагов с сорока Таха закричал тем двоим:
— Где хан?
— В доме, — ответил один.
— Скажи ему, что я приехал и что я спешу.
Охранник вошел в дом; когда джип подъехал, в дверях стояли уже трое вооруженных.
— Скажите там, что мне некогда! — крикнул Таха, сердито огрубив голос.
— А что такое?
Мак-Грегор быстрым взглядом окинул стоящих на пороге — у всех троих автоматические винтовки. «Куда идет эта дорога, неизвестно. А уходить единственно по ней», — мелькнуло в мозгу.
