Братья - Чен Да

— Все это звучит совершенно невероятно, Тан, и тошнотворно чисто, — заметила Суми по телефону за несколько дней до наступления Нового года. Она сидела в своем крохотном гостиничном номере, как в норе, в сотнях миль от нас, в Тьенджине. — Там все равно будет и бедность, и преступления, и ненависть.

— Ты слишком долго общаешься со всеми этими сиротами, душа моя. Я хочу, чтобы ты вернулась в канун Нового года.

— Я не могу. Я хочу организовать праздник для детей, — жалобно сказала она. — Еще несколько дней, и я буду твоей навеки.

«Твоя навеки. Почему бы нет?» — подумал я.

ГЛАВА 34

«Это был очень хороший год», — думал отец Тана, просматривая толстые гроссбухи, лежащие на столе красного дерева в его доме, выходящем окнами на море Амой. Прибыли росли, число сотрудников увеличилось вдвое. Дин Лон прикурил сигару — единственную за целый день, как и обещал своей жене, и сделал глубокую затяжку. Он уже собирался взять свой бокал с вином, когда услышал какой-то шум из смежной комнаты. Дин Лон вытащил пистолет из верхнего ящика стола, на цыпочках подошел к двери и тихонько толкнул ее. В кресле сидел человек, силуэт которого был отчетливо виден на фоне окна, освещенного луной.

— Почему вы сидите в темноте? — спросил Дин Лон.

— Мне не следует попадаться на глаза случайным людям, — ответил мужчина, поднимаясь. Луна осветила его рослую, хорошо сложенную, широкоплечую фигуру.

— Что вам нужно? — спросил Дин Лон.

— Я не собираюсь причинять вам вреда, генерал. Пожалуйста, закройте дверь. — Человек остался стоять неподвижно.

Дин Лон осторожно вошел в комнату, все еще держа пистолет нацеленным на незнакомца.

— Меня прислал ваш старый друг, генерал Фу — командующий из Фуцзяни. Он настаивает, чтобы вы прибыли на встречу. — Мужчина передал ему клочок бумаги. — Вы должны быть там, это касается дела чрезвычайной важности. Пожалуйста, прочтите инструкцию. — С этими словами человек выскользнул в окно.

Дин Лон зажег свет.

— «Аэродром Лан Ксин в двадцать один час, — так было написано в записке. — Цель: Ланзу. Сжечь после прочтения».

При чтении этой инструкции холодный пот заструился по спине Дин Лона. Что-то происходило в стане военных. Он знал, что они были недовольны Хэн Ту. Но почему это приглашение прислали ему, бывшему генералу? Каким образом это может касаться именно его?

Лан Ксин был хорошо закамуфлированным аэродромом, надежно спрятанным в горах и построенным во время самых тяжелых лет «культурной революции» для пресечения любого нападения со стороны националистов из республики Тайвань, которая находилась отсюда на расстоянии короткого перелета. Это место, казалось, пахло холодной войной. Дин Лон отдал честь пилоту, который сделал то же самое, как и подобает хорошему солдату.

— Командир, с возвращением в армию, — произнес старый пилот.

— Мы встречались раньше?

— В декабре тысяча девятьсот шестьдесят девятого, город Хошимин.

— Так это вы тот самый молодой человек, который доставил меня на самолете обратно с вражеской территории, когда я был ранен?

— Да, и горжусь этим.

— Значит, я в хороших руках.

— Полет займет два часа.

— Посмотрите, нельзя ли сократить его наполовину?

Пилот так и сделал. После приземления двое охранников проводили Дин Лона в подземный бункер. В белоснежном конференц-зале по краям круглого стола сидели все восемь командующих округами.

— Чем я заслужил подобную честь, генералы? — поприветствовал их Дин Лон, отдав им честь. Они с восторгом ответили на его приветствие.

Все восемь мужчин были при полном параде, с серьезными лицами. Дин Лон помнил их еще молодыми и стройными.

— Наша армия попала в ужасное положение. Главнокомандующий, нам нужен ваш мудрый совет, — сказал Фу-Рен.

— Я теперь не главнокомандующий, я обычный торговец, а не тот, от кого бы вы могли получить совет по делам армии. Если вы ничего не хотите продать мне, я уезжаю. — Он бегло осмотрел лица всех присутствующих.

— Пожалуйста, останьтесь и выслушайте нас. Мы хотим восстановить вас на посту главнокомандующего, — произнес Ланзу.

Воцарилось тяжелое молчание.

— Вы что, все с ума сошли? — зло спросил Дин Лон. — Речь идет о заговоре!

— Хэн Ту опорочил наше доброе имя.

— Вам лучше немедленно прекратить все это! — сказал Дин Лон. — Я уезжаю. Если Хен Ту узнает об этом, он всех нас повесит!

— Вот почему мы должны укротить его раньше, чем он свалит нас, как он сделал это с вами, — произнес Фу-Рен.

Лицо Дин Лона исказилось. Но он набрал в легкие воздуха, чтобы успокоиться, и направился к двери. Он нажал кнопку. Однако дверь не открылась.

— Выпустите меня!

— Отсюда может выйти только наш друг, а враг умрет здесь, — заявил Фу-Рен.

— Да это ловушка! — заметил Дин Лон.

— Нет, мы собрались здесь, чтобы отомстить вашим врагам, — сказал Фу-Рен. — То, что Хэн Ту сделал с вашим сыном, нельзя забыть и оставить безнаказанным.

— Мой сын был виновен. А я заслужил свою отставку.

— У меня есть неопровержимые доказательства обратного. Приведите сюда этого человека.

Молодой человек с отталкивающим лицом вошел в комнату. Он выглядел совершенно больным и слегка покачивался на своих ногах, обутых в сандалии. Свет делал его лицо еще более бледным.

— Это — мистер Ло, официальный фотограф пекинской полиции.

Мужчина поприветствовал всех и робко передал фотографию в руки Дин Лона.

— Я уже видел это, — зло заметил Дин Лон, отталкивая фотографию так, как будто это был яд. Он никогда не забудет этот отвратительный снимок — единственное доказательство преступления его сына.

Фотограф поднял снимок с пола и снова передал его в руки Дин Лона.

— Я увеличил его. Пожалуйста, посмотрите внимательнее, чтобы убедиться, что это действительно ваш сын.

Дин Лон уставился на фотографию, затем недовольно принялся изучать ее. На молодом человеке на снимке был такой же желтый свитер, что и на его сыне Тане в тот трагический день. Но этот увеличенный снимок ясно показывал то, что было скрыто на той, мелкой фотографии. У парня на фотографии была жесткая квадратная челюсть, более темная кожа и, вероятно, темная душа. Дин Лон затаил дыхание. «Моего сына подставили».

— Кто этот человек? Кто этот убийца?

Фотограф задрожал, его лицо побледнело еще больше. Запинаясь, он признался:

— Это… это — молодой кадет из девятого островного полка Джиан Дао.

— Как его зовут? — спросил Дин Лон.

— Шенто.

Услышав это имя, Дин Лон замер.

— Кто тебе велел сделать эту фотографию? — потребовал он ответа.

— Человек, стоящий на самом верху.

Дин Лон бросился на фотографа с кулаками, но его остановил командующий Фуцзяни.

— Фотограф всего лишь жертва. Не он — настоящий враг, — сказал Фу-Рен. — Почему бы вам не присоединиться к нам, чтобы победить вашего подлинного врага? Помните, Хэн Ту готов был убить вашего сына, если бы вы не ушли в отставку, прервав свою блестящую карьеру из-за преступления, которого ваш сын не совершал. Видите? Все это было грязным заговором против вас, мой дорогой командующий. Как вы можете стоять в стороне и пребывать в полном бездействии, позволяя этому тирану продолжать жить и дышать? Подумайте об этом, генерал, прошу вас.

Дин Лон плюнул в испуганного фотографа и вышел. Теперь дверь отъехала в сторону, прежде чем он успел нажать на кнопку на стене.

Весь обратный путь он сидел, выпрямившись на сиденье, как хороший солдат, принявший свое поражение, но несдавшийся. Едва очутившись дома, он разбудил жену. Сидя на кровати, он спокойно рассказал ей ужасную правду о той несчастной ночи много лет назад.

— Я тоже должна сделать признание, — помолчав, произнесла его жена тихим голосом, — несколько лет назад твой секретарь передал мне необычное письмо, адресованное тебе сиротой по имени Шенто из Фуцзяни. Он утверждал, что приходится тебе сыном. Я написала ему резкую отповедь, назвала его выродком… Мне очень жаль. Он угрожал нашему будущему… — Она прижалась к мужу, и тот крепко обнял ее.