Кристофер Прист - Престиж
– Это простая любознательность.
Тут Оливия заторопилась, сказав, что Борден, прождав ее целый день, и так заподозрит неладное. Я не стал ей напоминать, сколько пришлось ждать мне самому.
Я спросил, к чему было писать письмо, если все можно передать на словах. Она ответила, что все это чересчур сложно, чересчур запутанно, и что информация переписана из личного архива Бордена. В конце концов она отдала мне конверт.
Принимая письмо из ее рук, я спросил:
– Здесь и вправду содержится разгадка тайны?
– Да, думаю, так.
Она уже взялась за ручку двери.
– Можно задать тебе последний вопрос, Оливия?
– Ну, что еще?
– Борден – это один человек? Или их двое?
Она улыбнулась, и внутренне я вскипел: так улыбается женщина, думая о своем любовнике.
– Это один человек, можешь мне поверить.
Я вышел с нею в коридор, но там в пределах слышимости сновали техники и рабочие сцены.
– Ты счастлива? – спросил я ее.
– Да, счастлива. Прости, если ранила тебя, Робби.
С этими словами она ушла, не улыбнувшись, не обняв меня на прощание, даже не протянув руки. За минувшие недели мое сердце превратилось в камень, и все же такое расставание отозвалось в нем болью.
Вернувшись в гримерную, я затворил дверь, оперся на нее спиной и нетерпеливо распечатал конверт. В нем оказался жалкий листок бумаги, на котором рукой Оливии было написано одно-единственное слово.
Тесла.
3 июля 1900 года
Где-то в Иллинойсе
В 9.00, точно по расписанию, наш поезд отбыл от вокзала «Юнион-стрит» в Чикаго и какое-то время неторопливо тянулся мимо заваленных шлаком пустырей и унылых заводских построек, окружающих этот город, кипучий и полный жизни. Затем мы набрали скорость и теперь едем на запад, вдоль бескрайних возделанных полей.
Помимо великолепного спального дивана, для меня зарезервировано еще и сидячее место в салоне первого класса. Американские поезда отличаются роскошным убранством, в них предусмотрено все, что нужно для удобства пассажиров. Еда, которую готовят в одном из вагонов, оборудованном как настоящий камбуз, оказалась обильной, сытной и отлично сервированной. Пять недель я езжу поездом по американской «железке», но не припомню лучшего питания и обслуживания. Страшно подумать, как я буду взвешиваться! За окнами вагона проплывают необъятные просторы Америки, и я чувствую, что вполне освоился в грандиозном американском мире комфорта, изобилия и благожелательности.
Все мои попутчики – американцы. С виду это довольно пестрая компания. Ко мне относятся с дружеской симпатией и – в равной мере – с любопытством. Насколько я понимаю, треть из них – коммивояжеры высшего ранга; несколько человек заняты в той или иной сфере бизнеса. Кроме того, здесь присутствуют двое профессиональных картежников, пресвитерианский священник, четверо студентов, возвращающихся в Денвер из чикагского колледжа, несколько преуспевающих фермеров и землевладельцев, а также парочка других личностей, род занятий которых пока определить не удалось. С первой встречи все мы стали называть друг друга по имени, как это принято в Америке. Я давно усвоил, что имя Руперт почему-то забавляет моих здешних собеседников и вызывает шквал бесцеремонных вопросов; поэтому, находясь в Соединенных Штатах, я всегда представляюсь как Боб или Робби.
4 июля 1900 года
Вчера вечером поезд остановился в Гейлсберге, штат Иллинойс. Поскольку сегодня американцы празднуют День независимости, железнодорожная компания предоставила всем пассажирам первого класса выбор: либо остаться в поезде, у себя в купе, либо провести ночь в крупнейшем отеле города. Учитывая, что за последние недели мне в основном приходилось спать в поездах, я предпочел отель. Перед сном успел побродить по городу. Местечко приятное, есть даже здание театра. Как оказалось, всю эту неделю дают какую-то пьесу, но мне сказали, что часто бывают и эстрадные представления, пользующиеся немалой популярностью. Приезжают сюда и маги-иллюзионисты. Я оставил у администратора свою визитную карточку в надежде когда-нибудь получить ангажемент.
Следует упомянуть, что театр, отель и улицы в Гейлсберге освещаются электричеством. В отеле я узнал, что все сколько-нибудь значительные американские города внедряют у себя этот вид благоустройства. Оставшись один у себя в номере, я воспользовался возможностью самостоятельно попрактиковаться во включении и выключении электрической лампы, подвешенной в середине потолка. Полагаю, это новшество быстро войдет в обиход и станет вполне привычным, ведь уже теперь можно видеть, какой яркий, ровный и веселый свет создается электричеством. Я встречал в продаже множество других устройств, где оно применяется: вентиляторы, утюги, обогреватели для помещений и даже щетки для волос, приводимые в действие электрическим двигателем! Как только вернусь в Лондон, сразу же постараюсь разузнать, нельзя ли провести электрический ток ко мне в дом.
5 июля 1900 года
Пересекая Айову
Подолгу гляжу в окно вагона в надежде, что однообразие ландшафта будет хоть чем-нибудь нарушено, но во всех направлениях простираются только равнинные сельскохозяйственные угодья. Ярко-голубое небо слепит глаза, на него невозможно смотреть дольше нескольких секунд. Видно, что где-то на юге от нас сгрудились облака, но кажется, они никогда не меняют ни своего положения, ни очертаний – и так везде.
Один из пассажиров, его зовут мистер Боб Тенхаус, оказался вице-президентом компании, производящей некоторые электрические устройства из числа тех, что привлекли мое внимание. Он подтвердил, что на подступах к двадцатому столетию в мире не существует никаких пределов, никаких преград для тех изменений, которые электричество способно внести в нашу жизнь. Он предсказывает, что люди будут бороздить моря на электрических кораблях, спать на электрических кроватях, летать в электрических аппаратах тяжелее воздуха, есть пищу, приготовленную с помощью электричества… и даже бриться электрическими бритвенными лезвиями! Боб – фантазер и к тому же коммерсант, но он воодушевляет меня великой надеждой. Я верю, что в этом необыкновенном государстве, на заре нового столетия, действительно все возможно или может стать возможным. Моя нынешняя поездка в неведомую глубь этой страны откроет мне тайны, которые захватили мое воображение.
7 июля 1900 года
Денвер, штат Колорадо
Невзирая на роскошные условия путешествия по железной дороге, несомненно одно: настоящая благодать состоит в том, чтобы вообще никуда не ехать. Хочу отдохнуть денек-другой в этом городе, прежде чем продолжить путь. У меня наступил самый долгий перерыв в занятиях магией, который я когда-либо себе позволял: ни выступлений, ни упражнений, ни совещаний с моим конструктором, никаких просмотров и репетиций.
