Михаил Веллер - Легенды Невского проспекта (сборник рассказов)
И первый говорит:
— Да за что ж давать-то, доктор. Всем давать — не успеешь штаны скидавать.
Второй говорит:
— Вы что ж — вообще все хотите? Конечно… если совести хватит…
А третий говорит:
— Это с вашей стороны… еще в сто раз хуже, чем с нашей…
Проситель-спиртонос под докторским нахальным взором отслюнивает доллар и подвигает по столу. И поскольку доктор хранит невозмутимость, добавляет еще пять франков и тысячу лир. И голосом праведника, воздавшего жестокосердому кредитору семь мер за одну, извещает:
— Вот…
Доктор, не углубляясь умом в детали какой-то ихней сомнительной аферы, деньги брать не спешит, а светским тоном жалуется:
— Невысокий гонорар дипломированному врачу от богатеньких матросиков. Откуда дровишки… Н-нус, а где же труп невинно убиенной вами тещи?
И морячки убеждаются, что хитрозадому доктору доподлинно все известно! и его циничное хладнокровие их ломает: на их волю наложена воля более сильного духом противника. И колются:
— Где-где… В рундуке.
— Предъявите тело для опознания! — командует доктор, от души развлекаясь этой маленькой игрой.
Хозяин каюты выдвигает рундук и отмахивает показывающий жест: мол, прошу. Доктор смотрит в рундук и совершенно охреневает.
— Бля… — сипит он и выпучивается. — Это че?..
— Че-че… Невинно убиенной тещи…
Доктор икает, утирает пот и спрашивает:
— Это кто?
Тут до них доходит, что купились на дешевый понт… тьфу! Отвечают с ненавистью:
— Да так… зашел тоже один в гости.
— И что?..
— И ничего. Умер.
— Отчего?!
Пожимают плечами: черт их знает, эти африканские болезни, да и стар уже был…
Какая болезнь. «Типичная асфиксия».
— Как он сюда попал-то?
— В ящик? Сыграл. Игра такая, знаете? Так и называется — сыграть в ящик.
— Отдохнуть решил культурно. Жарко, говорит, в этой Африке, хочу отдохнуть с комфортом.
Мрачно так острят: отрешились.
А доктор все врубиться не может, головой трясет: заело:
— Да откуда он взялся-то?!
— Из Африки, трах-тибидох. Да что вы переживаете, там еще полно.
— Да я серьезно спрашиваю! — взмолился доктор. — Ведь вдруг эпидемия начнется!..
— Да ла-адно — эпидемия… Что уж мы… Хорошего понемножку.
— Со всяким может случиться.
— Надо же протокол составить! покойник же на борту! — Господи, вот морока-то, что за напасть такая.
— Ага. Протокол — обязательно. Как же без протокола. — Выгребают из карманов опять все деньги на стол и начинают делить на четыре части. — Ладно, Анатолий Иванович. Получите заработанную четверть.
— Мы не жулики.
Доктор утирает пот: мысли разбегающиеся ловит. Ох да ни хрена себе. Что делать. Стучать? — шуму не оберешься… вот ввязался в историю! Не знал, не слышал, не видел; какое его дело.
Ему честно вручают долю: тебя здесь не было, ступай себе с Богом, родимый: медицина тут бессильна.
Умный и предусмотрительный доктор заявляет: нет, мне, пожалуйста, только гульденами и канадскими долларами (в те страны заходили). Поцыкали недовольно:
— Только, Анатолий Иванович, железно, без «б»: молчок.
— А то вместе на вас покажем, что нас сорганизовали и подпоили.
Доктор оскорбляется:
— За кого вы меня принимаете! — Деньги упрятывает поглубже: — И не нужны мне эти несчастные копейки.
— А не выпить ли уж нам еще по грамульке по этому поводу?
— За успех, так сказать?
Доктор поспешно открещивается:
— У вас не был, спирта не давал, ничего не знаю. Все-все-все, хватит. Я-то, конечно, понимаю: пять бабок — и рубль, но кто вас знает, ребята, что вам со следующей дозы в голову взбредет.
Медики — они вообще циничные. Профессия такая. И, берясь за ручку двери, говорит научно и наставительно:
— Учтите, что при такой температуре воздуха органическая материя весьма быстро деструктурализуется.
— Чего?
— «Чего-чего»: завоняет быстро! — переводит он свои речи на разговорный русский.
— Ну, — успокаивают, — мы его ночью уберем, мы понимаем.
— Уборщики. Морские санитары. Вы закон Архимеда проходили?
— А?
— Вы знаете, что тело плавает?
— Все мы плаваем, — откликаются философски. — Мы тяжелое привяжем, не беспокойтесь.
Доктор открывает дверь, и в дверь с разгону влетает боцман.
6. Концы в воду
— Почему покинул вахту!!! — вопит боцман.
На него смотрят меланхолично и спрашивают:
— Кстати, у тебя шкертика не найдется в хозяйстве?
— Пороть тебя шкертиком! за яйца на нем повесить! трос в глотку!!!
Пусть орет; а чем груз-то к ногам привязывать? Где на судне веревку возьмешь? А и сам груз? только у боцмана ключ от кокпита со всяким такелажным и палубным барахлом.
Боцман с хрюком втягивает воздух:
— Пили?! На вахте жрал, сука! а мне старпом фитиля за тебя? Я т-тебя аттестую, я т-тебе устрою, ты у меня нюхнешь визу, крабья падаль!!
Вахтенный бурчит рассудительно:
— Ну и что тебе толку? Сам же выйдешь плохим, разложил коллектив.
Боцман: на самолет! за свой счет! поганой метлой!
Ему — доллар: да успокойся ты, дай лучше шкертик.
Доктор: ну, я пошел. Постойте, говорят, Анатолий Иванович, вы считать умеете, ведь с высшим образованием? нас ведь прибавилось; что уж теперь.
Короче, плюнули, махнули: взяли боцмана в долю. Боцман был мужик крепкий, но присел на стул и попросил водички: что-то худо ему стало. Сильно огорчился увиденному.
Ему такое ЧП на судне меньше всего нужно. И от денег отказываться жалко. И он, согласно въевшейся привычке и Уставу корабельной службы, начинает руководить этими раздолбаями: как быстро и по-деловому произвести необходимые работы. Одного гонит в машину взять какую-нибудь железяку — к ногам привязать. Другому дает ключ от кладовой и нож, с инструкцией: снасть зря не портить и лишнего от бухты линя не отрезать. Третьего — к уборщику за ветошью для упаковки груза. Потом: в иллюминатор его тот надо будет спускать, который по борту к воде, притом пониже. Замотать поплотней… да не так, дубина! Давай-давай, а то как гадить — так пожалуйста, а как порядок наводить — так руки дрожат?! Кто с ноля ночью вахту стоит? Смотри у меня, акульи дети, чтоб все было сделано как надо!
Такая у боцмана должность, что он плохо переносит самодеятельность подчиненных.
В результате всей этой организационной деятельности, когда запеленутого беднягу-ченчилу с болванкой на ногах влекли в последний путь по коридорам и трапам и выпихивали осмотрительно из машины в иллюминатор — успешное окончание работ приветствовала уже чуть не половина команды. Пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись досыпать до завтрака.
