Чарльз Мартин - Женщина без имени
Когда я был ребенком, нашим любимым рождественским фильмом был «Рудольф – Красноносый олень». Но не по тем причинам, о которых вы могли подумать. Да, мы любили Рудольфа и его красный нос, но засматривали пленку до дыр из-за Острова ненужных игрушек. Потому что они не были забыты.
Это понятно и без объяснений.
В восемь тридцать в игровую, шаркая ногами, начали входить дети. Когда они вошли, я подумал о том острове.
Они были всех форм и размеров. Высокие, маленькие, девочки, мальчики, в очках, с веснушками. К девяти часам вечера в комнате сидели двенадцать ребятишек. Они были заняты игрой, головоломкой, игрушкой или книгой. Некоторых привели медсестры, но они в игровой не остались. Дети были молчаливыми, не слишком шумными. Даже стол для пинг-понга молчал.
Я встал, думая, как начать, и понял, что Рэнди помог мне больше, чем я представлял. Я поскреб подбородок, и тут что-то толкнуло меня под ребра. Я посмотрел вниз. Она была совсем маленькой. Фута четыре. Очки с толстыми стеклами. Брекеты. Светло-каштановые волосы. На ней было платье, закрывавшее ее почти целиком. Резиновые полоски брекетов делали речь девочки искаженной и невнятной. Она снова ткнула меня книгой.
– Почитаешь мне сказку?
Я огляделся. Никто как будто не возражал.
– К-конечно.
Девочка развернулась и пошла к большому креслу, показав мне, что брекеты у нее не только во рту. Внешнюю поверхность ее ног обнимали полоски металла. Ее походка напомнила мне пингвина. Не хватало только голоса Моргана Фримэна, говорящего, что вот-вот произойдет нечто плохое.
Ее ноги отходили от бедер под странным углом. Сверкающие серебристые полоски должны были с этим помочь. Они были тяжелыми, неуклюжими и заметными. Железный дровосек ходил с большей грацией. Девочка не могла вскарабкаться в кресло, поэтому она плюхнулась на пол и похлопала по креслу, приглашая меня сесть. Ее ноги звякнули и, прямые, легли на пол. Она в ожидании подняла на меня глаза.
Я сел. Она протянула мне руку:
– Я – Джоди.
Я взял ее руку в свою:
– П-Питер.
– Рада с тобой познакомиться.
– Я т-тоже рад п-познакомиться с тобой.
Она склонила голову к плечу.
– Что с твоим ртом?
– Я з-заикаюсь.
– Это больно?
Я рассмеялся.
– Нет. П-просто иногда, к-когда я х-хочу что-то сказать, мысли покидают мой мозг и з-застревают во рту. Не знаю п-почему.
Девочка кивнула. Подползла ближе ко мне. Закусила уголок губы.
– Ты пьешь лекарство от этого?
– Нет.
– Операция нужна?
– Нет.
– О’кей.
Ее внимание вернулось к книге. Я перевернул первую страницу. Я не смог бы чисто произнести фразу, даже чтобы спасти свою жизнь. Говорил как дурак со сломанным языком. Но дайте мне историю, которую я мог бы прочесть, где слова не мои, и… Вы бы проиграли пари. То же самое происходило и с Мелом Тиллисом. С той только разницей, что он пел. Я начал читать.
– Первая рыба. Вторая рыба. Красная рыба. Голубая рыба.
Джоди внимательно смотрела на меня. Слушала. Где-то на середине книги она ткнула меня в ногу.
– Эй, твой рот. – Она указала на мое лицо. – Он исправился. Тебе стало лучше.
– Ну, к-когда я ч-читаю истории, он как-то сам собой чинится.
Джоди кивнула.
– Тогда… тебе следует читать истории.
Некоторые вещи были вот такими простыми.
– О’кей.
Пока я читал, в игровую пришли еще дети. Библиотека в больнице была очень жалкой, книг было мало, но к нашей четвертой книге передо мной, скрестив ноги, сидело уже пятеро ребятишек. Каждый раз, когда я заканчивал, Джоди поднималась с пола, шла к полке, доставала следующую книгу, и я снова читал. Через час я взглянул вниз на шесть лиц, смотревших на меня. То же самое я чувствую в зоомагазине, где продают щенков и котят.
В одиннадцать часов вошла медсестра, собрала детей и повела их по палатам спать. Они по одному вышли в коридор. Осталась только Джоди. Она подтянула свое тело в кресло, бормоча себе под нос:
– Неваляшки качаются, но не падают.
Я встал, не зная, что делать. Сунул руки в карманы. Вынул их. Снова убрал в карманы.
Джоди улыбнулась, протянула мне руку.
– Подержишь мою руку?
Я взял ее.
Девочка наклонилась в одну сторону и выбросила ногу перед собой. Она хотела, чтобы нога переместилась вперед и вправо. Джоди посмотрела на меня.
– Иногда… – еще один шаг, – я падаю.
Я проводил ее до палаты. В дверях Джоди остановилась.
– Ты вернешься?
Я кивнул:
– Да.
– Когда?
– З-завтра.
Она улыбнулась.
– О’кей.
Малышка развернулась, вошла в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Я посмотрел через стекло и решил в ту минуту, что прочту ей десять тысяч историй, стоит ей только попросить.
Глава 33
За шесть недель мы перечитали все книги, которые были в библиотеке больницы, и многие книги из моей библиотеки, чтобы заполнить пробелы. Дети оказались жадными слушателями. Как только мы закончили с их небольшой библиотекой, мы перешли к книгам с несколькими главами. А это совсем другое дело, чем книга, которую вы можете прочесть за один раз. В таких книгах вам приходится загибать страницу. И это метка. Вы не просто держите свое место в книге. Это не просто складка на листе бумаги. Это обещание. Клятва, которую нужно выполнять. Загнутый уголок страницы говорит: «Я вернусь, и мы продолжим».
Чтение превратилось в событие. Поначалу я устраивался на кушетке, дети садились передо мной. Но, желая быть ближе ко мне, они стянули меня на пол. Колени к коленям. Когда комната была полна, что случалось чаще всего, она выглядела так, словно Бог играет с детьми в вытаскивание спичек. Они лежали рядом друг с другом, друг на друге и поперек друг друга. В заторе на реках больше порядка. И наши колени всегда соприкасались. Такая была связь между нами.
Мы прочитали многие из моих любимых книг. Я часто читал по четыре часа кряду, и дети ни разу не возразили. Если ребятишкам к концу второй главы книга не нравилась – и об этом язык их тел говорил куда красноречивее, чем слова, – мы ее оставляли и начинали другую. Это кое-чему меня научило. Вы живете и умираете на крючке, поэтому зацепить надо как можно раньше. Если этого не сделать, вам их никогда не вытащить. Забавно, как жизнь отражает рыбную ловлю.
Дети приходили и уходили, и они были такими же разными, как и болезни, приведшие их в больницу. Некоторые задерживались на неделю или две, иногда на три. Но некоторые из детей оказались долгожителями больницы. Джоди была одной из них. Еще младенцем она попала в автомобильную катастрофу. У нее не было детского сиденья. После аварии остались сломанными обе ноги, таз и еще несколько костей. Положение осложнилось из-за того, что сразу после автокатастрофы ее плохо лечили. Кости срослись неправильно. Чтобы исправить ноги, требовалось несколько операций в течение нескольких месяцев, и больница взяла это на себя. И неважно, сколько времени это займет.
