Гейл Форман - Всего один день
Мы садимся в метро и едем в его спальный район — на самую последнюю станцию. Потом пересаживаемся на автобус. Я смотрю из окна, ожидая увидеть неблагополучные улицы Южного Бронкса, но мы все едем мимо красивых кирпичных домов, стоящих в тени больших деревьев.
— Это и есть Южный Бронкс? — уточняю я.
— Я не говорил, что живу в Южном Бронксе.
Я смотрю на него.
— Ты серьезно? Я сколько раз слышала, что ты оттуда.
— Я говорил, что я просто из Бронкса. И это, по факту, Бронкс. Ривердейл[61].
— Но ты Кендру сколько уверял, что ты из Южного. Говорил, что учился в «Саут-Бронкс-Хай»… — я смолкаю, вспоминая наш первый разговор. — Которого даже не существует.
— Девочка сама сделала поспешные выводы, и я решил ее не разуверять, — Ди хитро ухмыляется. Нажимает на кнопку, подавая сигнал водителю, что мы выходим. Мы оказываемся на людной улице с многочисленными высотками. Район не роскошный, но приятный.
— Д’Анджело Харрисон, как удачно вы притворяетесь.
— Только профессионал может это оценить. Я правда из Бронкса. И я правда бедный. Если люди начинают думать, что я мальчик из гетто — это их выбор, — с улыбкой говорит он. — Особенно если они при этом берутся оплачивать мое обучение.
Мы подходим к симпатичному кирпичному дому с потрескавшимися горгульями над входом. Ди нажимает на кнопку звонка — «предупредить, что мы идем», — а потом в древнем лифте, похожем на клетку, мы едем на пятый этаж. Перед дверью Ди оценивает мою внешность, убирает выбившиеся пряди волос за ухо.
— Делай вид, что ничего не ожидала, — шепчет он, открывая дверь.
Мы входим — в маленькой празднично украшенной гостиной меня встречает человек десять, над столом, уставленным всякими блюдами, висит баннер с надписью «BON VOYAGE ALLYSON»[62]. Я смотрю на Ди — у меня от удивления глаза на лоб лезут.
— Сюрприз! — говорит он, помахивая ручками.
Его мама, Сандра, подходит и крепко меня стискивает. От нее пахнет гарденией.
— Он тебе все рассказал, да? Никогда не видела менее убедительного удивления. Мой мальчик не может хранить секреты, даже если их к нему клеем приклеить. Ну, ладно, тогда проходи, знакомься с народом, угощайся.
Сандра представляет меня всяким тетушкам, дядюшкам и кузенам, потом выдает мне тарелку с куриным шашлыком, макаронами с сыром и какой-то зеленью и усаживает за стол.
— Ну, теперь ты руководишь праздником.
Ди уже всем разболтал про Уиллема, так что меня засыпают советами, как его найти. Потом — вопросами о моей поездке. Как я туда доберусь — лечу из Нью-Йорка в Лондон, оттуда в Париж, где я буду жить — в хостеле в районе Виллет, где мы с Уиллемом гуляли, двадцать пять баксов за ночь в общей спальне, как я буду ориентироваться — я купила путеводитель, и придется рискнуть пользоваться метро. Расспрашивают и о самом Париже, я рассказываю о том, как там было в прошлом году, они интересуются, живут ли там другие национальности, районами, где было много африканцев, тут начинается спор о том, какие африканские страны были французскими колониями, кто-то идет за картой, чтобы во всем разобраться.
Пока все разглядывают атлас, Сандра приносит персиковый коблер.
— У меня для тебя небольшой подарок, — говорит она, подавая мне тонкий сверток.
— Ой, не стоило…
Она отмахивается от моих возражений, как будто в комнате плохо запахло. Я разворачиваю упаковку. Это заламинированная карта Парижа.
— Продавец сказал, что она «незаменима». Тут все станции метро и указатель главных улиц, — Сандра раскрывает карту и показывает. — Мы с Д’Анджело бесконечно долго ее разглядывали, она пропитана нашими благими пожеланиями.
— Тогда я точно больше не потеряюсь.
Свернув карту, она вкладывает ее мне в руки. Глаза у нее такие же, как у сына.
— Спасибо тебе, что так помогала ему в колледже.
— Я помогала? — я качаю головой. — Вы, кажется, перепутали.
— Нет, я-то знаю.
— Я серьезно. Ди столько для меня сделал. Мне почти даже неловко.
— Не говори ерунды. Д’Анджело и сам умен, и обстоятельства сложились в его пользу. Хотя ему было нелегко. Но за последние четыре года в школе и год в колледже ты первая подруга, о ком он мне рассказывал, уж не говоря о том, чтобы пригласить в гости.
— Обо мне разговариваете, да? — спрашивает Ди, обнимая нас обеих. — Восхваляете мой гений?
— Кое-что другое восхваляем, — говорю я.
— Советую вам обеим не верить ни единому слову! — Потом он разворачивается и представляет мне высокую девушку с королевской осанкой и копной волос, уложенных в сложную прическу. — Я рассказывал тебе о Танье.
Мы здороваемся, а Сандра уходит еще за порцией кобблера. Танья снимает мой крабик, распуская волосы, осматривает их кончики и качает головой, недовольно цокая языком. — Ди тоже так часто делает.
— Я знаю, знаю. Год уже не стриглась, — говорю я. И понимаю, что действительно. Уже год прошел.
— Боб был короткий или длинный? — спрашивает Ди и поворачивается к кузине. — Надо, чтобы она точно так же выглядела. Когда его найдет.
— Если найду, — уточняю я. — Было досюда, — я показываю длину, до какой отрезал волосы лондонский стилист, — шея была открыта. Но потом опускаю руку. — Вообще-то, знаете что… По-моему, я не хочу боб.
— Не хочешь стрижку? — переспрашивает Танья.
— Нет, я буду рада подстричься. Но только не боб. Хочу что-нибудь новенькое.
Тридцать
Париж
Приблизительно через тринадцать часов и шесть часовых поясов меня накрыло. Когда я вышла в зал прибытия аэропорта имени Шарля де Голля. Всех остальных пассажиров встречают и обнимают родственники или хотя бы ждут таксисты с табличками. Но не меня. Меня никто не встречает. Я знаю, что в этом мире есть люди, которые меня любят, но прямо сейчас я чувствую себя как никогда одинокой. У меня опять появляется мигающая табличка над головой, там, где раньше было написано «ТУРИСТКА». Только теперь к этому добавляется вопрос: «ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛА?»
Я затягиваю идущий через грудь ремешок рюкзака покрепче, как будто бы хоть он меня обнимает. И вдыхаю поглубже. Поднимаю одну ногу и выставляю ее вперед. Шаг сделан. Я делаю еще один. И еще. Достаю план действий, составленный в самолете. Номер один: обменять деньги.
Я иду в один из многочисленных обменников и, запинаясь, по-французски спрашиваю, можно ли поменять доллары. «Конечно, это же банк», — отвечает мне сотрудник также на французском. Я отдаю ему сотню и, получив евро, испытываю такое облегчение, что даже не пересчитываю их.
Следующий пункт в списке: найти хостел. Я отметила на карте маршрут — на поезде до города, потом на метро до станции «Жорес». Я следую указателям к «РЕР» — это поезд, который должен довезти меня до центра Парижа, но выясняется, что до вокзала, откуда он идет, надо еще добираться на аэропортовом экспрессе. Я уезжаю не в ту сторону, оказываюсь в другом терминале, мне приходится возвращаться обратно, так что в итоге целый час уходит на то, чтобы добраться до вокзала в аэропорту.
