Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 9 2009)
Мне очень хотелось бы рассказать, почему, я думаю, Миша все-таки выжил и в этом адском раю. Но — не стану. Тут всё — между слов, оно мерцает в этих то отталкивающих, то притягивающих сюжетах о молодых людях, ежедневно разрушающих себя и пытающихся взлететь . Но и слово — в данном случае — воробей, поэтому — вот он, мой вопрос-предположение. Не потому ли Миша так долго и висел, уцепившись за воздух, что ему (одному из немногих) удавалось — не задумываясь — содержать в себе то самое, что за два десятилетия до его визита в Альбион так старательно выпевали Битлы? «Ол ю нид из лав…» то есть.
С е р г е й Н о х р и н. Собрание сочинений в 2-х томах. Том 1. Рыба Немо (Лирика: стихи, песни). Том 2. На орлином диалекте (Юмор: стихи, песни). Екатеринбург, Издательский дом «Союз писателей», 2008, 464 стр. и 400 стр.
«В нем природное русское шутовство, которому невозможно научиться. Оно — от наших просторов, от нашей воли и неволи, от причудливой исковерканности быта, в котором без юмора и улыбки, без насмешки над собой выжить невозможно».
Это слова друга — прозаика и журналиста Дмитрия Шеварова — о «махатме российских бардов» — поэте, журналисте и киношнике Сергее Нохрине, чья песня о двадцатом веке, положенная на мотив той самой мелодии, которую, помню, крутили в начале телепрограммы «В гостях у сказки», стала на Урале фольклором: «Мы отразим себя в потомках. / Узлом закрепим связь времён, / не различая на обломках / тугую вязь своих имен. // Утихнет звук, поблекнут краски, / огромный холст покроет пыль. / И станет доброй старой сказкой / тупая боль, немая быль».
Я не знаю, сколько двухтомников Сергея Нохрина (пять? десять?) с приложенным к ним компакт-диском (песни и авторское кино) долетели до столицы. Пока я набираю эти слова, из радиоприемника (не шучу, утренняя реклама на «Эхе Москвы», сразу после новостей) бодрый девичий голос информирует: «Коттеджный поселок „Нуворишский”! Телефон…» Он, конечно, распорядился бы этой информацией — только не знаю, в каком томе место преображенной «реальности». Скорее во втором.
Известный екатеринбургский поэт Юрий Казарин писал, что Сергей Нохрин (1958 — 2001) чувствовал себя почти сносно только в языке, точнее, в лучшем его состоянии — поэтическом, и назвал его стихотворения такими же «одинокими», как сам язык.
Вдова Сергея — Анна Мясникова — собирала этот двухтомник несколько лет. Тут много грустного, смешного, ироничного; воспоминания друзей, множество фотографий.
Все это нужно сегодня довольно небольшому количеству людей.
Это и ценно. Загляни в мою книгу, и ты сумеешь заглянуть в человека — так, кажется, писал Уолт Уитмен. Но читателю, может, удастся заглянуть и в поколение: «Нам не расставить по своим местам, / по полочкам, регистрам
и по классам / ту нашу жизнь, что не сумела стать / ни жизнью, ни трагедией, ни фарсом».
«О н м е ж д у н а м и ж и л…» Воспоминания об Аркадии Штейнберге. Составитель В. Г. Перельмутер. М., «Русский импульс», 2008, 464 стр.
Два года назад, в столетие Аркадия Акимовича Штейнберга, вышла его большая книга «Вторая дорога. Стихотворения. Поэмы. Графика». Настоящее издание — комментарий к той книге и доработка-переработка ставшего уже библиографической редкостью документально-художественного однотомника, названного по главной стихотворной вещи — «К верховьям» (1997). Теперь портрет поэта, переводчика, живописца, участника знаменитой квадриги и, главное, учителя , давшего импульс изрядному количеству необходимых отечественной культуре людей, стал объемным. Четыре десятка авторов, воспоминания, письма.
«И все это нам — читателям, и ученикам, и младшим его коллегам даруется, оставляется в наследство и пользование, а значит, оказывается в нашем подсознании, ибо он, такой вот единственный и неповторимый, достался нам в наставники, в собеседники, в дядьки. Свойский, доступный, многознающий
и всесведущий.
— Как дела, старик? Как работается?
— Прилагательное, Аркадий Акимыч, никак не вспомню. В родительном падеже. В строке для него два слога… Просто извелся!
— Не изводитесь. Есть только одно — „злой”…» (Асар Эппель).
«Ты пишешь стихи не потому, что набил руку на переводах. Ты переводчик, потому что всегда был поэтом. Твой Мильтон («Потерянный Рай». — П. К. ) — шедевр, создание которого немыслимо для ремесленника-переводчика» (из письма Арсения Тарковского от 11 января 1978 г.).
Н а т а л ь я Г о р б а н е в с к а я. Полдень. Дело о демонстрации на Красной площади. 25 августа 1968 года. М., «Новое издательство», 2008, 340 стр. («Свободный человек»).
В России эта книга-памятник знаменитой демонстрации, длившейся несколько минут, выходит впервые. Н. Горбаневская составила ее в течение одного года и закончила к годовщине чехословацких событий, а в «Посеве» она появилась в 1970-м, когда составитель была уже за решеткой.
Запись судебного процесса (буквально собранная «из клочков»), газетные сообщения, свидетельства очевидцев, письма в инстанции, наконец — в маленьком приложении — и стихи самой Н. Г., — писавшиеся в нескольких тюрьмах и в разные годы после всего .
С тех пор троих из восьми протестантов не стало.
Подсудимым на суде предоставлялось последнее слово. Они всё повторяли и повторяли: их выход на площадь не был нарушением закона, но лишь — «необычными условиями», в рамках которых они открыто и неагрессивно выразили свои убеждения.
« Судья : Не говорите о своих убеждениях. Вам не предъявлено обвинение по поводу ваших убеждений».
…Удивительно, что книга Горбаневской, выпущенная на нескольких языках, до сих пор не издана в Чехии. Скоро — двадцатилетний юбилей ее перевода на чешский и тамошних деклараций о «скором выходе».
Д о м С м и р н о в ы х — в д а р Г р у з и и. Руководитель проекта Мариам Гачечиладзе. Тбилиси, Министерство культуры, спорта и охраны памятников Грузии / Национальный исследовательский центр истории грузинского искусства и охраны памятников им. Г. Н. Чубинашвили, 2009, 335 стр.
Изысканнейшей рифмой к сборнику рассказов армянина Агаси Айвазяна о Тифлисе может стать долетевший до нас из Грузии роскошный альбом о дарах знаменитой российской семьи грузинскому народу. Дары — это дом (единственный сын той самой фрейлины императорского двора Александры Осиповны Смирной-Россет, «черноокой Россети», по слову Пушкина, женился на внучке состоятельного уроженца Тбилиси) и богатейшее собрание антиквариата. Последние потомки Смирновых передали все это богатство Грузии за год до горбачевской «перестройки». Ныне собрание занимает малую часть легендарного дома, основную — культурная неправительственная организация. Сегодня решается судьба будущего грандиозного музея, а пока человек, взявший этот альбом в руки, уже вполне может считать себя почти полноценным его посетителем.
КИНООБОЗРЕНИЕ НАТАЛЬИ СИРИВЛИ
«Бытие» по Триеру
Похоже, фильма «Вашингтон» — обещанного завершения (анти)американской трилогии («Догвилль», 2003 г., «Мандерлай», 2005 г.,) — поклонникам Ларса фон Триера не дождаться. Сняв в 2007-м милую, но не вызвавшую особого резонанса комедию «Самый главный босс», Триер впал в глухую депрессию, а выйдя из нее, решил разобраться уже не с Америкой, а со всем человечеством разом. Его новый фильм называется «Антихрист», являет собой гремучую смесь хоррора и семейно-психологической драмы и явно покушается на своеобразное перетолкование библейской Книги Бытия.
Вообразите, что маленький мальчик Каин не стал дожидаться появления на свет младшего братца, а просто вышел в окно с третьего этажа, пока мама и папа трахались. Ева натурально впадает в ступор, и Адам везет ее на поправку в Эдем, откуда Господь Бог, однако, давно удалился, полностью предоставив Райский Сад в распоряжение товарища Змия. В Эдеме поэтому кишат повсюду какие-то черви, бродят зловещие полурастерзанные животные и пахнет падалью. Ева, чувствуя свою вину за такое положение дел, а также подспудную, неконтролируемую связь со Змием, совершенно доходит. Она жестоко третирует мужа, чтобы он ее спас / наказал / простил / принял такой, как есть / убил, наконец, — короче, сделал хоть что-нибудь. Адам выбирает последнее. Но когда, придушив жену, он с отбитыми яйцами и продырявленной ногой пытается ползком выбраться из Райского Сада, товарищ Змий посылает ему навстречу целую толпу новых, абсолютно безликих Ев. Так что кошмар этого «райского» существования, по Триеру, надо полагать, не кончится никогда.
