Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга вторая.
— А это мы посмотрим! Посмотрим какой у него будет вид после посещения нашего «а где написано?». Только с планом оргпериода он завернёт его раз двадцать! — пообещал командир БЧ-5.
— Ну тут бабушка надвое гадала: «волчара-то» хорош, но и «Красная шапочка» не промах! Посмотрим! — согласился замполит.
С утра, ещё раз просмотрев и проверив туго набитый портфель, Антон сунул в карман записную книжку, взял подмышку ватман с развёрнутым планом оргпериода и в назначенное время отправился к комдиву.
— Прибыл, план готов, — по всей форме, как положено, доложил Липовецкий, зайдя в каюту к начальнику.
Борисов сидел за столом и смолил свою вонючую «Шипку». Не вынимая изо рта мундштук, он прогудел:
— Вижу, вижу, что прибыл, а что принёс сейчас посмотрим! Он выбил дымящую сигарету в пепельницу, мундштук положил на стол рядом, открыл ящик стола, достал оттуда здоровенный карандаш «Гигант» — такие только появились в продаже и зажал его в кулаке.
— Давай! — скомандовал он.
— Ага, так я тебе и дал! — подумал Липовецкий. Он уже был наслышан, что по первому заходу этим карандашом комдив, не читая документ, ставит на нём жирный крест.
— Нет уж, дудки! — одной рукой Антон спрятал ватман за спину, другой — как щит выдвинул портфель с документами.
— Товарищ капитан 1 ранга, позвольте предварительно обговорить условия капитуляции, — взмолился Антон.
— Это что ещё за условия? — спросил Борисов, нетерпеливо постукивая карандашом по столу.
— Товарищ комдив, план составлен строго в соответствии с действующими документами. Каждый пункт я готов защищать ссылкой на конкретную статью его происхождения, — Антон весомо потряс портфелем.
— Так, так, а это мы сейчас выясним! — ехидно пообещал начальник, несколько дезориентированный неожиданным напором защиты. Он положил карандаш рядом с мундштуком, достал из чехла очки и водрузил их на курносый нос.
Антон развернул перед ним ватман. Борисов начал внимательно его рассматривать.
— Ого, ты тут, небось, все уставы без учёта конкретных условий и исполнителей перерисовал!? Он опять потянулся за карандашом.
— Никак нет! — поспешил его заверить Антон, — сроки, конкретные исполнители, место и средства — указано всё. Давайте разберёмся по пунктам.
— Ну-ну, пункт первый, — про себя шептал он, — а где это написано?
— Вот же в скобках указана статья!
— Нет, ты мне покажи документ!
Антон не медля поспешно достал из портфеля требуемый документ и, вынув закладку, его предъявил.
— Хорошо, пошли дальше, — согласился комдив. И так — по каждому пункту, вспотевший Антон защищал своё детище.
— Ну, старпом, совсем ты меня ухайдакал. Хочешь чтобы я этот план подписал? — спросил он, дочитав документ до конца.
— План оргпериода это ерунда — это только начало. Я прошу вас своим приказом закрепить наш экипаж за подводной лодкой «К-149» для отработки курсовых задач. Командира на первом сто сорок девятом пока так же нет. Им весь курс боевой подготовки придётся сдавать заново. Двумя экипажами мы и материальную часть проверим, и лодку подготовим к выполнению всех упражнений.
— Что ж, в этом предложении что-то есть рациональное, — согласился Борисов. Он автоматически подмахнул план и, спохватившись, что продешевил, пообещал:
— Учти, каждое утро исполнение по всем пунктам плана буду проверять лично.
— И ещё, товарищ комдив, пока командира нет, на доклады к вам придётся прибывать мне. Прошу вас дать скелет вопросов, исходя из которых мне строить доклад.
— Так это просто. Садись и пиши, — сказал Борисов и начал диктовать…. Получалось не так-то просто: Антон зачёркивал, переписывал, дополнял. По отдельным вопросам он было заикнулся «а где написано?», но встретил отпор — «сам найдёшь!». Наконец, получив разрешение и собрав бумаги, Липовецкий убыл восвояси.
— Ну, как результат? — спросил поджидающий его Мельник. — Уж больно долго вы заседали.
— План подписан без замечаний, а результат… — результат будет впереди, — сказал Антон. А сейчас…, сейчас за работу!
Смешавшись дни и ночи, ощутимым дефицитом времени стремительно несли Антона в водовороте событий под общим названием — подготовка и сдача экипажем подводной лодки курсовых задач.
Стараясь удержаться на плаву, сначала беспорядочно барахтаясь, за ним следовали офицеры и отдельной группой остальные подводники экипажа. Со временем, оглядываясь назад Липовецкий заметил, что научившись держаться на поверхности воображаемой стихии, они сгруппировались и осмысленно «плывут» за ним в нужном направлении.
— Чего только это мне стоило! — размышлял Антон. — Практически экипаж существовал номинально, всего лишь на бумаге. Офицерская подготовка была «в загоне» — ни семинаров, ни групповых упражнений, ни тактических летучек разработано не было и, естественно, они не проводились. Занятия по спецподготовке с личным составом проводились формально и «на пальцах», только изредка в группах флагманских специалистов на кораблях. На экипаже разработанных учений и тренировок не было вообще. Нештатных формирований и групп не создано. А если в целом, то никакой сколоченности и умения действовать в составе экипажа не было и в помине.
Далее можно было бы перечислять многое из того, чего не было, но уже появилось, чего нет, но позарез нужно иметь.
Во взаимоотношениях с комдивом у Липовецкого сложилось шаткое равновесие. Правда, весовые категории у них были разные. Но «взбираясь на чашу весов», наученный опытом, он тщательно штудировал записную книжку, где были записаны все указания и замечания начальника. Для решения отдельных вопросов Антон готовил и укладывал в портфель все документы — «где написано». Свои доклады он строил по отредактированной «рыбе», составленной под диктовку того же комдива. Посему комдиву, на глазах присутствующих командиров кораблей, «уесть» самого себя было несподручно. Правда, при желании начальник всегда может ткнуть носом подчинённого в какую-нибудь гадость.
— Липовецкий, ты почему от меня бегаешь? — не ожидая ответа, Борисов рассказывал:
— Иду я по верхней палубе ПКЗ, навстречу мне — он. Увидел меня и по трапу — вниз. Я по другому трапу — за ним. Смотрю: нет его — растворился! А на ПКЗ кабак, валяются окурки и мусор. Так ответь мне, Липовецкий, когда ты наведёшь порядок?
Товарищ комдив, от вас я не бегаю, просто работы много и ходить медленно мне несподручно. Из опыта знаю, что ничего хорошего вы мне не скажете, поэтому лишний раз попадаться на глаза начальству не стоит. Все ваши замечания я записываю и реагирую на них. Наводить порядок мы стараемся. Но прошу вас учесть, что на ПКЗ есть своя команда во главе с командиром — они отвечают за свой корабль. Мы же, закреплённую за нами, часть судна стараемся содержать в чистоте и порядке.
— Ой, прикуси язык и не распространяйся далее! — приказал себе Антон, — тебе же будет хуже. Этот «душегуб» сейчас может сказать: «- Хорошо, пошли и посмотрим, какой там у вас порядок!». А коль свинья ищет, то грязь всегда найдёт…. Помолчи!
— Вот то-то же, — донеслась до сознания Антона речь комдива, — запиши, почему некоторые твои офицеры после 18.00. идут домой? Спрашиваю их, что у вас всё сделано и нет работы? Отвечают: суточный план мы выполнили и замечаний к нам нет!
— Ну, конспираторы хреновы, — подумал Антон о своих офицерах. — Говорил же им, что наш босс устроил себе своеобразный час охоты: после 18.00. он закуривал очередной обрубок «шипки», становился у открытого иллюминатора и сверху вниз внимательно наблюдал за тем, что делается на плавпирсе. Идущих офицеров он останавливал и заворачивал обратно на ПКЗ. «Просклизнуть» можно было только прижавшись к её борту — там была мёртвая зона, недосягаема для его наблюдений.
— Пишу, пишу, товарищ комдив, но вы же сами говорили, — решил слукавить Антон, — что рабочий день, не имеющий конца и края превращается в ад принудиловки!
— Что, вот так это я и сказал!? Да не может быть! — подпрыгнул на своём месте Борисов.
— Может-может, — зажав улыбки чтобы не рассмеяться, подтвердили такой факт все собравшиеся офицеры.
Комдив растерялся совсем:
— Ну… может и сказал. Но заканчивать рабочий день в 18.00. и следовать домой — это слишком! Он вытащил носовой платок, вытер пот со своей лысеющей головы и повторил:
— Это совсем слишком и не переубеждайте вы меня!
Антон уже привык, что почти все командиры подводных лодок, следующие на доклад к комдиву, предварительно заходили к нему в каюту, дабы узнать и свериться со своими записями об истекающих сроках всевозможных докладов, а самое главное — «где написано».
Ему до чёртиков надоело многократно повторять одно и то же, да ещё некоторые документы давать списывать.
— Переписывать и списывать — только заимообразно: вы мне — я вам. Всё, финита! Благотворительностью больше не занимаюсь! — объявил Липовецкий.
