Ирина Кудесова - Там, где хочешь
— Я не могу. Я к тебе слишком тепло отношусь, чтобы спать с тобой.
92
«Айко, ты совсем пропала…»
«Работала, потом отсыпалась. Тридцать страниц в неделю сдаю в журнал. И мангу для ежемесячника пора было заканчивать. Но скоро передышка. ^_^ Я прилечу в середине мая, на недельку. Хотела предложить поработать… там мелочь, но тебе же надо набивать руку…»
«Конечно! Но почему я?»
«Не хочу время терять. А в Париже — ни одного мангаки рядом. ^_^ И ты интересна. Просто продать себя не умеешь».
«Мой друг то же говорит…»
И само собой разговор закрутился вокруг Ноэля.
«У него или все, или ничего. Или он спит с женщиной по любви, или — без любви. А если чувства подостыли, но еще тепленькие, он “не может” — получится, что с виду любит, а на деле пользуется. Я его понимаю, но…»
«Но это не та жизнь, которую ты хотела бы проживать?»
Да если бы только это… «Я не знаю, Айко, буду ли здесь, когда ты приедешь».
Айко выслушала, нарисовала свою «улыбку» с зажмуренными глазами: «Марина, в таких ситуациях я говорю себе одну фразу: “Все самое лучшее случается неожиданно”».
Еще Воробушек цитировал, когда Маркесом увлекся: «Не прилагай столько усилий, все самое лучшее случается неожиданно». Да, она где-то в самой глубине души верила: мироздание заботится о ней. Но откуда-то в голове вертелось: «Не рассчитывай все время на Бога, может быть, в этот раз Бог сам рассчитывает на тебя».
93
— Пришли, они пришли с проверкой! — Альберто возбужден. — «Здесь проживает такая-то?» Посмотрели на Катью, на меня, на Танью! Все, можно ехать в деревню! Предложил жильцам к Дельпару перебраться… хотя там чучела повсюду. Ночью встанешь — и упадешь с сердечным приступом… — Воробушек не дает слово вставить. — Спасибо тебе за парнишку, помог Веронике с переездом. Вот я думаю — парижскую квартиру сдать хорошо бы. Поговори с Катьёй, а? Пусть она съедет куда-нибудь.
— Воробушек, ну куда ей съезжать?
— Не знаю я! Только ты пока молчи — я еще на развод не подал. С нее станется — в полицию пойдет, скажет, верную жену из дома гоню…
94
— Айко сказала, ты со странностями.
— А! Ты на меня нажаловалась! Вот я тебя ни с кем не обсуждаю, хотя желающие есть.
Сидели в «Нуре», ливанском ресторане на авеню Марсо. Зеленое месиво из пряной травы, мясо на деревянных шпажках, белая несъедобная кашица, которую Ноэль уплетает за обе щеки.
— Желающие — это Алекс?
— Неважно. Я в семье всегда становился на твою сторону! А ты не ко мне идешь с проблемой, а к своей Ксении или еще лучше — к японке!
Ноэль раздражен. В такие минуты он выглядит особенно чужим.
— Потому что я не могу с этим идти к тебе.
— С чем именно?
— Со всем! Тебе что ни скажи — передернешь. Я устала, я хочу нормальных отношений.
— Ты сама их делаешь ненормальными! Ты впускаешь в нашу жизнь посторонних, потому что своей головой думать не желаешь. И повторяешь за этими посторонними.
— Они не посторонние.
— Кто тебе не посторонний? Японка, которую ты в глаза не видела?
— Представь себе!
— У вас, похоже, дело идет к роману. Как в этой мультяшке… «Утэне».
— Ноэль, прекрати. Ты что, ревнуешь?
— Наоборот. Всегда хотел посмотреть, как две подружки сексом занимаются. И разве я не говорил — делай, как тебе лучше?
— Ноэль! Да тебе все равно! Готов от меня избавиться, так и скажи!
— Все в порядке, мадам? — здоровенный ливанец вырос напротив столика.
— Да. Простите…
Ноэль молчал. Марина тихо произнесла:
— Я страдаю, понимаешь?
Улыбнулся:
— Да. Но когда ты страдаешь, это не глубоко.
Достала бумажный платок, уткнулась в него лицом. После паузы произнес:
— Я тоже плачу, только внутри. Но я не вижу глубины в наших отношениях. Чувствую, что именно я тут посторонний. Дерьмом себя чувствую. Ты идешь не ко мне, а к каким-то людям и слушаешь, как они меня поносят. А когда действительно любишь — не выносишь критики!
Марина высунулась из платка.
— Да ты меня отталкиваешь! Мне надо хоть к кому-то идти!
— Вот-вот. Я же говорю — у нас разные ценности, Марина. Перестань плакать, на нас смотрят.
95
По просьбе Айко Марина три персонажа прорисовала. И теперь ждет вердикта, замерев. Наконец в скайпе выпрыгивает строчка: «Мне нравится».
Гора с плеч.
«Теперь по существу…» Наверху, в кухне, бубнит голос Валентино. Они с Сесилией с визитом. На Северном вокзале заварушка, поймали безбилетника без вида на жительство (ой…), кончилось стычкой полиции с любителями побить витрины. В преддверии выборов как не обсудить такое в семейном кругу.
— Слышали, Сеголен заявила, мол, Саркози виноват, что к полиции уважения нет. Электорат на себя тянет!
— Он ей достойно ответил, — это мсье Дель Анна. — Сказал, что если она на стороне нелегалов и безбилетников, то это ее право…
— Подковырнул! — пробурчал Валентино.
Надо бы подняться к ним, но не хочется.
«Айко, как я тебе благодарна, что ты мне шанс даешь! Ведь пока что я просто убегаю так из действительности. От всего, что ранит, я заслоняюсь этими картинками. И будто меня нет. До меня не достать».
«Ты нашла вселенную, в которой тебе удобно. Я сказала бы: в которой ты счастлива, — но это будет неправдой. Потому что невзаправдашнее счастье не в счет».
«Айко, любое в счет. Даже рисованное. Счастьем не бросаются».
— Интересно, Байру объединится с Сеголен или с Саркози?
«Марина, для меня манга тоже была способом убежать из реальности. Во Франции, в школе, я была немного иной, японкой со странным именем. Когда ездила к деду в Токио, то и там не была своей. Трудно ребенку быть всюду чужим. Кстати, это дед мне мангу показал — мать запрещала ее в руки брать, считала, что от нее тупеют. И вот я тоже жила в грезах, пока они не стали моей профессией. Это примирило меня с действительностью. И позволило жить, как хочу, там, где хочу, делать, что хочу. Попробуешь?»
96
Весной площадь у «Трех Ступенек» ожила. Церковь уже не казалась угловатой — платаны зазеленели, скрывая ее очертания. Здесь же Марина обнаружила магазинчик с красками-кистями-холстами. Он соседствовал с сырной лавкой, где на витрине почему-то сидел тряпочный индюк с поникшим гребнем, а уместнее была бы ворона, та, что из басни… В здешней кондитерской на День святого Валентина продавали шоколадные сердца, напичканные драже, — банальщина, но Марина тогда купила Ноэлю. Обойдя площадь и заглянув в булочную (едва заплатив за выпечку с миндалем, откусываешь сладкий краешек), она отправлялась к речушке, бегущей от озера к озеру и уводящей далеко от авеню де Паж. Слушала кряканье уток, переходила с берега на берег по большим камням. Отсюда она и позвонила в префектуру в первых числах апреля и узнала, что решение по ее вопросу принято.
97
— Марина, этому типу рыжие волосы не идут.
— Натале, это же ман-га. Тут символика, как в средневековой живописи. Рыжие волосы означают, что персонаж вспыльчивый. Если языка символов не знаешь, многого не поймешь. Вот отчего герой может упасть в обморок?
— Ну… если ударится лбом о столб.
— Это в западных комиксах — столб! Героя что-то поразит, вот он и хлопнется об пол. А видишь каплю пота? Значит, герой боится или нервничает. — Марина помолчала. — Мне завтра в префектуру за результатом.
— Элизабет с тобой отправить?
— Зачем?
— Как хочешь.
Ноэль уставился в телевизор.
— А если откажут? — Марина теребила в пальцах край пижамы — «мамма» выдала еще зимой, две одинаковые, на смену. С уточками. Ноэль смеялся, что от этих пижам у него наступит затяжная импотенция. Как в воду глядел.
— Если откажут, я напишу письмо Саркози.
— Ага. Денис сказал, что в Елисейском дворце перебоев с туалетной бумагой нет.
Ноэль резко повернулся.
— Ну так у тебя есть вариант. Когда развод? Через две недели? Вернешься к мужу, и все дела.
— Там кончено…
— А знаешь, почему кончено? Потому что он тебя подставил, не пошел заявлять, что вы вместе. Ты ему этого простить не можешь. А не то чтобы между им и мной ты выбрала меня. — Снова уставился в телевизор, но и десяти секунд не выдержал. — Да! А если рабочую тебе не дадут, я так понимаю, от меня больше никакого толка, в твоем понимании.
— Гонишь?
Надо было бы прикрыть дверь — полвторого ночи. Но вставать не хотелось.
— Я тебя не гоню. Просто признай, что ты всех своих мужиков использовала.
— Я?
— Да, ты. У меня ощущение, будто я в клетке. Ты мне с самого начала стала ставить условия. Вроде того, что без брака не мыслишь отношений.
— Ноэль, в этой стране неочевидно их мыслить без брака!
