Джеффри Арчер - Лишь время покажет
— Ты следующая, Грэйс, — сказала Элизабет, склонившись, чтобы расправить той платье.
— Надеюсь, что нет, — ответила та достаточно громко, чтобы мать услышала.
Элизабет отступила на шаг и кивнула. Двое церковных служителей распахнули тяжелые створки двери, дав знак органисту играть свадебный марш Мендельсона, а собравшимся — встать и приветствовать невесту.
Когда Эмма вошла в церковь, ее ошеломило число людей, прибывших в Оксфорд, чтобы разделить ее радость. Она медленно шествовала между рядами, опираясь на руку деда, а гости оборачивались и улыбались ей по пути к алтарю.
Она заметила мистера Фробишера, сидевшего рядом с мистером Холкомбом справа от прохода. И мисс Тилли в довольно смелой шляпке, приехавшей, видно, из самого Корнуолла. А доктор Пейджет одарил Эмму сердечной улыбкой. Но ничто не могло сравниться с той, которая засияла на ее собственном лице при виде понурившегося капитана Тарранта в не очень уместном костюме-визитке. Гарри так обрадуется, что он все же приехал. В первом ряду сидела миссис Клифтон, которая явно потратила немало времени на выбор наряда, ибо выглядела исключительно элегантно. Эмма опять улыбнулась, но, к ее удивлению и разочарованию, будущая свекровь не обернулась посмотреть на нее.
А затем она увидела Гарри, стоявшего в ожидании невесты на ступенях алтаря рядом с ее братом. Эмма шла к нему по проходу, взяв под руку одного деда, в то время как второй стоял, вытянувшись в струну, в первом ряду, возле ее отца, который, как ей показалось, был несколько подавлен. Возможно, он и впрямь сожалел о собственном решении не выдавать ее замуж.
Сэр Уолтер встал в стороне, а Эмма поднялась на четыре ступеньки к будущему супругу.
— Я чуть не передумала, — шепнула она, подавшись к нему.
Гарри старался не ухмыляться, дожидаясь продолжения.
— В конце концов, обладателям высшей стипендии этого университета не к лицу вступать в неравный брак.
— Я так горжусь тобой, милая, — отозвался он. — Поздравляю тебя.
Джайлз низко, с искренним почтением, поклонился, и по рядам собравшихся поползли шепотки.
Музыка оборвалась, и священник поднял руки.
— Дорогие возлюбленные, — начал он, — мы собрались здесь, в присутствии Божьем и перед лицом всех собравшихся, чтобы соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака…
Внезапно Эмму охватило волнение. Она выучила наизусть, что и когда следует отвечать, но сейчас не могла вспомнить ни слова.
— Во-первых, они были установлены ради рождения потомства…
Эмма пыталась сосредоточиться на словах священника, но ей уже не терпелось сбежать и остаться наедине с Гарри. Возможно, им стоило уехать в Шотландию на день раньше и тайно обвенчаться в деревушке Гретна-Грин [53], поближе к замку Малджелри, как она предлагала Гарри.
— Вступить во святой брак пришли сюда эти два человека. Потому если кто-то может указать на вескую причину, по которой они не могут вступить в законный священный брак, то пусть скажет сейчас или же молчит об этом отныне и навсегда…
Священник помолчал, выжидая, пока пройдет положенное время, прежде чем произнести слова «я требую от вас обоих и настаиваю», но тут отчетливый голос объявил:
— Я возражаю!
Эмма и Гарри разом обернулись посмотреть, кто произнес эти гибельные слова.
Священник недоверчиво поднял взгляд, на миг решив, что ослышался, но по всей церкви поворачивались головы — собравшиеся высматривали нарушителя. Он никогда не сталкивался с таким поворотом событий и теперь отчаянно вспоминал свои обязанности в подобных обстоятельствах.
Эмма спрятала лицо на груди Гарри, а тот обшаривал взглядом переговаривавшихся гостей, желая понять, кто же вызвал все это смятение и ужас. Он предположил, что это, должно быть, отец Эммы, но, посмотрев на первый ряд, увидел Хьюго Баррингтона, белого как мел и тоже озиравшегося.
Преподобному Стайлеру пришлось повысить голос, чтобы его расслышали за нарастающим шумом.
— Пусть джентльмен, который возражает против этого брака, назовет себя.
Высокая, прямая фигура шагнула в проход. Все взгляды были прикованы к капитану Джеку Тарранту, который подошел к алтарю и остановился перед священником. Эмма цеплялась за Гарри, боясь, что его вот-вот вырвут из ее рук.
— Правильно ли я понимаю, сэр, — молвил священник, — что этот брак, по вашему мнению, не должен быть заключен?
— Совершенно верно, сэр, — тихо подтвердил Смоленый Джек.
— Тогда я должен попросить вас, невесту с женихом и их ближайших родственников пройти со мной в ризницу. — Повысив голос, он добавил: — Собравшимся следует оставаться на местах, пока я не рассмотрю возражение и не объявлю о своем решении.
Все, кого он назвал, направились в ризницу, последними шли Гарри с Эммой. Никто из них не пытался заговорить, хотя гости продолжали шумно перешептываться.
Как только две семьи втиснулись в крохотную ризницу, преподобный Стайлер закрыл дверь.
— Капитан Таррант, — начал он, — я должен сообщить вам, что только меня закон наделяет правом определять, следует ли этому бракосочетанию продолжаться. Я не приду ни к какому решению, пока не услышу ваши возражения.
Единственным человеком, сохранявшим спокойствие в этой переполненной комнатушке, был Смоленый Джек.
— Благодарю, святой отец, — отозвался он. — Прежде всего я должен извиниться за мое вмешательство перед всеми вами, и особенно перед Эммой и Гарри. Последние недели я боролся со своей совестью, пока не пришел к этому прискорбному решению. Я мог бы поступить просто: найти какой-нибудь повод не присутствовать на сегодняшней церемонии. До сих пор я молчал в надежде, что со временем любые возражения отсеются как не имеющие отношения к делу. Но этого, увы, не произошло, поскольку любовь Гарри и Эммы друг к другу с годами только крепла, и по этой причине мне дальше невозможно скрывать правду.
Речь Смоленого настолько всех захватила, что лишь Элизабет Баррингтон заметила, как ее муж тихонько выскользнул через заднюю дверь ризницы.
— Спасибо, капитан Таррант, — кивнул преподобный Стайлер. — Но, хотя я признаю, что вмешались вы из благих побуждений, мне нужно знать, какие именно обвинения вы предъявляете этим двум молодым людям.
— Я не предъявляю обвинений ни Гарри, ни Эмме — я люблю их, восхищаюсь обоими и уверен, что им известно не больше, чем всем остальным. Нет, я обвиняю Хьюго Баррингтона, который уже много лет знает о том, что с некоторой вероятностью приходится отцом обоим этим несчастным детям.
По ризнице прокатился изумленный вздох — все пытались осознать чудовищность этого утверждения. Священник молчал, пока не сумел вернуть себе их внимание.
— Присутствует ли тут кто-либо, способный подтвердить или опровергнуть заявление капитана Тарранта?
— Это не может быть правдой, — выговорила Эмма, все еще держась за Гарри. — Тут какая-то ошибка. Конечно же, мой отец не мог…
Именно тогда все обратили внимание на то, что отца невесты уже нет в помещении. Священник повернулся к тихо всхлипывавшей миссис Клифтон.
— Я не могу отрицать опасений капитана Тарранта, — сбивчиво подтвердила Мэйзи и на некоторое время умолкла. — Я признаю, что однажды у меня была связь с мистером Баррингтоном, — продолжила она и осеклась снова. — Только однажды, но, к несчастью, всего за несколько недель до того, как я вышла замуж за моего супруга… — уточнила она и медленно подняла голову. — У меня нет возможности узнать, кто настоящий отец Гарри.
— Я должен сообщить, — продолжил Смоленый Джек, — что Хьюго Баррингтон неоднократно угрожал миссис Клифтон, чтобы та никому не открыла его страшную тайну.
— Миссис Клифтон, можно задать вам вопрос? — мягко вмешался сэр Уолтер.
Мэйзи кивнула, не поднимая взгляда.
— Страдал ли ваш покойный супруг цветовой слепотой?
— Насколько мне известно, нет, — сообщила она еле слышно.
Сэр Уолтер повернулся к Гарри:
— Но вы ею страдаете, мальчик мой?
— Да, сэр, так и есть, — без заминки подтвердил Гарри. — Но какое это имеет значение?
— Потому что я тоже дальтоник, — пояснил сэр Уолтер. — Как и мои сын и внук. Это наследственная черта, преследующая нашу семью вот уже несколько поколений.
Гарри привлек Эмму к себе:
— Клянусь тебе, милая, я ничего об этом не знал.
— Конечно не знал, — подтвердила Элизабет Баррингтон, заговорив впервые за всю беседу. — Единственным, кто это знал, был мой супруг, а ему не хватило мужества выйти и признаться. Иначе бы ничего подобного не произошло. Отец, — добавила она, повернувшись к лорду Харви, — с твоего позволения, я прошу тебя объяснить нашим гостям, почему церемония не будет продолжена.
Тот кивнул.
— Положись в этом на меня, малышка, — сказал он, нежно погладив ее по руке. — Но что ты собираешься делать?
