Юсеф эс-Сибаи - Мы не сеем колючек
— Не волнуйся, дочка, — успокоил ее доктор. — У мальчика нервное возбуждение. В таких случаях рекомендуется переменить обстановку или удалить причину… Но я слышал, ты это уже сделала?
— Слава Аллаху, отцепился от нас этот изверг!
— Рад за тебя. Теперь жар у ребенка как рукой снимет… Только не тяни — поскорее переселяйся от Аббаса.
— Мы прямо отсюда пойдем на прежнюю квартиру, доктор. Бавваб Ибрагим сказал, что она не занята.
Когда дверь старой квартирки, наново застекленная и окрашенная домовладельцем, закрылась за Сейидой и Габером, мальчик спросил:
— А он сюда не придет?
— Нет, нет! Не бойся, малыш.
— Никогда?
— Никогда, мой милый.
— И стекла не будет бить?
— Со всем этим покончено.
— Да-а… — недоверчиво протянул Габер. — А он возьмет и приведет полицейских…
— Теперь ему и полиция не поможет. У нас документы, бумаги…
— Значит, можно и к госпоже Фатьме поехать?
— Конечно. Вот обживемся немного и обязательно поедем.
— А там полицейский не ждет нас?
— Нет, мой хороший! С сегодняшнего дня мы свободны. Твой отец не может нам ничего сделать.
— Я его ненавижу!
— Ненависть — плохое чувство, Габер. Сколько бы обид нам ни причиняли, не надо доходить до озлобления.
Сейида присела на стул и задумалась. Великое все-таки счастье, что у нее есть сын! Рядом с ним волей-неволей становишься лучше — забываешь о ненависти, учишься прощать людям… Да, но ведь жить от этого становится лишь труднее! Что-то надо спешно придумывать. Оставшихся драгоценностей надолго не хватит. Необходимо срочно устраиваться на работу.
Размышления Сейиды прервал звонок в дверь — бавваб Ибрагим принес счет за квартиру. Прошли на кухню. Разговорились. Попивая кофе, старик осторожно поинтересовался:
— Как дальше жить собираешься?
— Не знаю. Надо куда-то устроиться.
— У тебя есть что-нибудь на примете?
— Нет.
— Послушай, доктор Абдель Рахим ищет помощника своему санитару. Джавда один не управляется.
— Какая из меня санитарка!
— А ничего особенного и не потребуется. Надо встречать больных, убирать в приемной, стирать халаты, простыни… Глядишь, со временем научишься делать перевязки, уколы, станешь медицинской сестрой…
Лучшего бы она и не желала: работать в своем доме у такого хорошего соседа! Не надо ломать голову, с кем оставить Габера, кто его накормит, приглядит за ним во дворе.
— А ты не можешь узнать, Ибрагим, возьмут ли меня на это место?
— Конечно, Сейида! Как только увижу Джавду, так и спрошу. Доктор — человек добрый, справедливый, он тебя и в деньгах не обидит…
В тот же день все и решилось — Сейида поступила к доктору. Теперь она могла с легким сердцем, не страшась будущего, продать кое-что из золота и устроить Габера в школу.
Глава 43
Началось будничное, размеренное существование. Сейида рано вставала, провожала Габера, убиралась, готовила обед и спускалась в приемную Абдель Рахима. Едва она успевала навести порядок, приходил Джавда, за ним доктор и наконец один за другим начинали тянуться больные.
Как только заканчивался утренний приём, новая санитарка спешила за сыном — звонок с уроков заставал ее возле школы. Вместе обедали, мыли посуду, делились новостями. Иногда Габер шел с ней на вечерний прием. Но чаще убегал во двор поиграть со сверстниками или отправлялся в гости к кому-нибудь из школьных приятелей.
Жизнь не баловала Сейиду разнообразием, но она не жаловалась. Ей было для кого трудиться, для кого уставать. С рождением сына она начала совсем по-другому относиться и к чужим детям. Каждого ребенка Сейида сравнивала со своим бесценным Габером. Разумеется, для любой матери ее ребенок самый красивый, умный, послушный. По Сейиде казалось, что она далека от самоослепления, посторонние люди в один голос говорят, какой Габер симпатичный. У него материнские глаза, открытая, обаятельная улыбка. Конечно, и от отца кое-что есть: сросшиеся брови, волосы, широкий нос. Но слава Аллаху, характером он пошел не в Аббаса, а, скорее всего, в своего деда — переплетчика Габера. Внимательный, заботливый, он всегда помогал матери по дому, делился с ней каждой подаренной конфетой.
К концу утреннего приема Сейиду охватывало беспокойство: как бы не опоздать в школу. И хотя такого не случалось еще ни разу, она бежала сломя голову, заглядывая в лицо каждому встречному мальчику — не Габер ли? Наконец школьники гурьбой высыпали на улицу. Завидев сына, Сейида громко звала: «Габер! Габер!» Мальчик бежал навстречу, протягивал руку, и они шли домой. По дороге он охотно сообщал новости: Абдель Кадер-эфенди показывал сегодня новые буквы; Заки подрался с Омаром; Салах предложил обменяться на половину шоколадки, но он оставил ее маме… Такая доброта приводила Сейиду в восторг, она брала Габера на руки и осыпала поцелуями…
Счастью Сейиды, казалось, нет предела. Какой прекрасный у нее сын! Что бы он ни сделал, все вызывало неизменное восхищение матери. Единственное, чем он мог ее огорчить, — это своей болезнью. Нет ничего трогательнее больного ребенка. В тысячу раз лучше страдать самой, чем смотреть на мучения родного существа и чувствовать, что не можешь помочь… Но мало-помалу Сейида начинала ощущать свою причастность к медицине. Раньше, стоило Габеру немного захандрить, у нее сразу же опускались руки, а теперь Сейида пыталась сама угадать причину, вспомнить нужное лекарство. Когда на другой день она рассказывала доктору очередной «случай из практики», как Абдель Рахим, смеясь, называл ее лечение, он улыбался:
— Ты уже стала настоящим медиком, скоро будешь моим конкурентом… Но давай договоримся: Габер — мой пациент. С этим шутить не надо…
— Не хочется лишний раз беспокоить. И без нас работы хватает…
— Прошу тебя, оставь свою ненужную щепетильность. Это, наконец, просто обидно! В наказание будешь приводить Габера на прием каждую неделю независимо от того, хорошо он себя чувствует или плохо…
Шли дни, Сейида не переставала благодарить судьбу. Все было, слава Аллаху, хорошо: и работа, и домашняя жизнь, и школьные успехи Габера.
Однажды к ним заглянула их бывшая служанка. За разговором не заметили, как стемнело, и гостья осталась ночевать.
— Перебирайся ты к нам насовсем, — предложила Сейида утром, когда старушка собралась уходить.
— Спасибо, милая, на добром слове, но меня дочка ждет. Зять сегодня в ночь работает, а Закия никак не привыкнет оставаться одна. Уж лучше буду навещать вас почаще.
С тех пор она стала приходить чуть ли не каждую неделю. Как-то в разговоре упомянули имя Фатьмы.
— Несколько месяцев у нее не была, — виновато сказала Сейида. — Новая работа, то да се… Обязательно надо навестить, а то я уж беспокоюсь: когда мы уезжали, Фатьма была не совсем здорова.
На следующий день перед началом утреннего приема Джавда перелистывал газету «Аль-Ахрам» и делился новостями с Сейидой.
— Гляди-ка, Ибрагим Абдель Хади формирует правительство… «Мусульманские братья» убили Нукраши-пашу… А это, кажется, касается твоих знакомых из квартала Род эль-Фараг. Только ты не волнуйся…
— В чем дело? — встревожилась Сейида.
— Вдова Мухаммеда эс-Самадуни, — прочитал Джавда, — мать устаза Хамди эс-Самадуни, издателя журнала «Эль-Кифак», скончалась после тяжелой, продолжительной болезни…
— Госпожа Фатьма?! — горестно воскликнула Сейида.
— Вчера состоялись похороны…
Вот и еще одна невосполнимая утрата. Плачь, кричи, кори себя за невнимательность и забывчивость — ничего не поможет. Джавда тщетно пытался успокоить плачущую Сейиду, пришлось закрыть приемную и отвести ее домой.
— Передай доктору, — попросила она сквозь рыдания, — сегодня я не смогу работать. И присмотри за Габербм…
— Не беспокойся, все будет в порядке.
Дом, который Сейида давно привыкла считать родным, был полон незнакомых заплаканных женщин в глубоком трауре. Никем не замеченная, она вошла и примостилась в уголочке.
Бледный, осунувшийся Хамди встречал и провожал пришедших выразить соболезнование. До слуха Сейиды донесся голос тетушки Санайи, не закрывавшей рта даже в такие минуты.
— Слава Аллаху, покойница успела увидеть, как исполнилась ее давнишняя мечта — Хамди соединился с Кусар.
Сейида вновь взглянула на Хамди. Он стоял выпрямившись, усталый, измученный, с красными от слез глазами. На висках пробилась ранняя седина…
Как бежит время, замечаешь это, лишь вглядываясь в постаревшие, изменившиеся лица знакомых. И мысли о бренности жизни приходят только на кладбище. Кто знает, кому суждено завтра оставить этот солнечный мир…
Сейида поспешила отогнать мрачные мысли. Да поможет Аллах всем ее близким.
